Павел Зябкин - Герой не нашего времени 2
А тем временем в палатке мед. роты, где расположился генерал, веселье вступило в кульминационную фазу. Если бы Вовка стоял там, то настроение его значительно бы улучшилось. Тамошний наряд столпился вокруг этой палатки и слушал пение генерала в сопровождении женского хора. Постепенно, по мере опустошения сосудов с горячительными напитками, языки певцов все более и более заплетались, пение становилось все более нестройное. В какой-то момент генерал почувствовал себя совсем как дома и, подойдя к горящей печке, открыл ее створку и запросто помочился туда. Огонь был потушен. Клубы зловонного пара наполнили палатку. Медсестры под смех непочтительных солдат, которые подобно Хаму надсмехавшегося над пьяным Ноем, также надсмехались над генералом, вывалили наружу. Генерал, упав на первую попавшуюся койку, мирно заснул. Впрочем, генерал в целом оказался положительным мужиком и кроме вышеописанного инцидента никаких неприятностей, которые обычно бывают от высокопоставленных гостей, не причинил.
Наступило утро Нового уже года. Никаких особых происшествий в праздничную ночь, как ни странно не произошло. Палатки не горели, ни кого не застрелили случайно. Единственно разве что Слава подрался со своим капитаном. Но вскоре помирились. На память об инциденте у Славы остался ожог на пол лица, это капитан приложил его горящей дымовой шашкой от сигнального огня. Но благо глаз цел остался.
А Владимир начал не спеша начал оформлять документы на увольнение. Саня выписал ему проездные. Ближайшая отправка была только перед Рождеством. Вовка прошлялся неприкаянным эти дни. Замену ему нашли новую. Одного толкового Нижегородского парня, тоже с высшим образованием, который служил снайпером в первом батальоне.
В назначенный день, попрощавшись с друзьями, Вовка сидел в палатке Славы на вертолетной площадке и в компании двух ребят из противотанковой батареи ожидал «вертушки». Разговорились. Парни прослужили по месяцу, и решили все, хватит.
— А что так? — Поинтересовался Вовка.
Противотанковая батарея вроде была не самым худшим местом в полку. И командир у них был покладистый. Уже старенький капитан из запаса, тоже контрактник.
— Да ну его на хрен. — В один голос заговорили парни. — Платят мало, чего там, «боевые» только по семь дней закрыли. Всякой ерундой маемся тут. Вон в Ч-скую бригаду пойдем, что у нас в городе стоит. Там «боевые» все закрывают и зарплата больше. Не то, что тут.
О Боже, сколько наслушался Владимир таких речей. Опять то же самое. У соседей всегда лучше. Гонятся парни за рублем, да не по той дорожке бегут. Помешался мир на деньгах.
Наконец, уже после обеда, долгожданная «вертушка» пролетающая на Ханкалу, сделала посадку. Лучше было не придумать. Забрав пассажиров, и Вовку в том числе она взмыла в воздух. Вместе с ними летел и скорбный груз — завернутое в блестящую пленку тело погибшего. Жизнь и смерть, скорбь и радость, все присутствовало воедино. В иллюминаторах те же картины. Разбитые дома, колоны техники, окопы и земляные валы.
Ханкала сильно изменилась. Пока пассажиры оформляли посадочный лист на следующую «вертушку» до Моздока, было время оглядеться. В Ханкале появилось много деревянных бараков. Шла большая стройка военного городка. В этом палаточно — барачном городе нетрудно было совсем заблудиться. Люди так и кишели. Улетающие, прилетающие, постоянный состав, приехавшие сопровождать колоны. У авиадиспетчера огромная очередь. Как и следовало ожидать, «вертушек» на всех желающих поскорее вырваться не хватало. Вовка заметил, как тут, на пороге возвращения им одолела такая же, как и всеми истерия: скорее, скорее отсюда. Скорее в жизнь. В новую жизнь. Они метались от «вертушки» к «вертушке» надеясь найти свободную. Им повезло, сжалился экипаж огромной МЧСовской «коровы». Сверх нормы туда посадили человек пятьдесят, совсем за так. Бывают же добрые люди. Благодаря им, Вовка с сотоварищами тем же вечером прибыли в Моздок.
Тут уже добрых людей не оказалось. Прямо у въезда на аэродром скопилась толпа водителей-частников. «Довезем хоть куда», — наперебой предлагали они свои услуги. Они и в самом деле были готовы везти в долг до части, а там расплатишься. Вовка уже слышал о том, что многие нанимают тут такси и едут в часть. Бывало, что нанимали целый автобус. Говорили, что поездом не доберешься. Билетов по требованиям не дают. Но Вовке и еще десятку присоединившихся по дороге солдат, не хотелось в это верить. Они тронулись пешком до вокзала. Приморозило, и идти было легко. Здесь тоже еще не наступила зима.
Вокзал олицетворял собой цивилизацию. Море огней. Ларьки с разным товаром. Люди в гражданском, легковые машины. Вокруг вокзала снова толпа таксистов. Снова предложения довезти в долг до части. Как сговорились везде. Нет, только поездом, решили уволенные и двинулись к кассам.
У входа сидел милиционер с автоматом. Зал вокзала был пуст. Пропускали по несколько человек. Билетов конечно не дали. Только за наличные. «Ладно, — посовещавшись решили. — Проедем электричкой дальше, там возьмем». Чтобы не скучали в ожидании электрички, милиция устроила им тщательный обыск. Полчаса Вовка и компания стояли рассматривая фотороботы бородатых террористов развешанных на стенде перед входом в отделение милиции, пока перетряхивались их вещи. Террористы с портретов словно надсмехались над своими недавними противниками. «Вот вам, поделом. За что боролись, на то и напоролись», — казалось, говорили они.
Шмон закончился за несколько минут до прихода электрички. Следующая остановка была уже в Прохладном. Там все в точности повторилось. Отсутствие билетов по воинским требованиям, обыск. Те же таксисты, навязчиво предлагающие свои услуги. Правда, тут откуда-то нашлись деньги. Немного, но на выпивку хватило.
«Паленая» водка и коньяк продавались во всех ларьках. Продавцы не делали тайны из своего подпольного бизнеса. Сразу же, завидев солдат в нерешительности стоящих у витрины, предложили свой ходовой товар. Конечно, взяли и тут же распили. О, лучше бы Вовка не пил. Все краски гражданской жизни, о которых он начал было забывать, кинулись в глаза. Словно глядя на яркий свет, снял темные очки. Захотелось окунуться в эту жизнь. Ведь как она прекрасна. Яркие витрины, красивые женщины, вкусная пища, выпивка. Голову можно потерять. Особо когда она нетрезва. Страшно захотелось быстрее в часть, получить деньги и наслаждаться жизнью.
Но до дома еще надо было добраться. Прикинули, что суток так за трое, до Москвы электричками доберутся. В возможность взять билет уже мало верили. Но решили попытать все-таки удачи в Мин. Водах. Но удача и там не улыбнулась.
Тут, правда, их не обыскивали. Но и билетов не дали.
— Ребята, нигде вам билетов по требованиям вашим не дадут. — Пояснял им лениво сидящий с автоматом у входа на вокзал, милицейский сержант. — Лучше вон, берите частника и езжайте. А тут нечего оставаться.
Ребята пришли в подобие отчаяния. Страшно хотелось быстрее получить деньги и по домам. Все были с разных частей, с разных городов. Объединял только путь до Москвы, дальше в разные стороны. Некоторым вообще в Сибирь. Расценки за дорогу разные. Сибиряки решили все-таки добираться электричками до Москвы. А там видно будет. Немудрено, в общем-то. Реши они ехать на частнике, вообще денег не останется. А прослужили сибиряки по три месяца всего. Погано, рассказывали, служилось. На офицеров злы были. Иначе как шакалами их не звали. Впрочем, подобное прозвище приклеилось не только к сибирским офицерам. Это было общеупотребительное название и не требовало дополнительной расшифровки. Увы, но именно так солдаты между собой называли офицеров.
Снова нашли выпивку. Снова закружилась голова. Частники на машинах опять мельтешили вокруг, предлагая отвезти в долг. Цену, правда, называли куда ниже чем в Моздоке и Прохладном. Владимиру насточертели эти дорожные мытарства. Он лично был согласен ехать на частнике. Все равно ведь денег будет потрачено впустую немерено, как ни крути. Так уж лучше хоть добраться побыстрее и начинать жить гражданской жизнью. Но его спутники упирались и считали, сколько они сэкономят, добираясь перекладными.
— Э, я лучше холодильник куплю на эти деньги, — проговорил один мужичек, на лице которого лежали следы от укусов «зеленого змия».
«Да пропьешь ты их, вместо холодильника», — подумал Вовка про себя, но говорить вслух этого не стал. Не в первый раз он уже замечал такую мелочность и экономность, пока деньги не получены, а потом пойдет: тыща туда, тыща туда, и где те правильные мысли. Свежа была в памяти история одного прапорщика. Тот за какой-то служебной надобностью был послан в Моздок. Выгадал там три дня свободных и что же? Накатил стакан и махнул в часть. Деньги получил и обратно тем же днем на том же таксисте. Все прокатал почти, а на остатки снял в Моздоке проститутку. Восемьсот рублей час, это вам не Россия, нравы построже, вот и цены в три раза больше. Вернулся прапорщик пустой. Три месяца службы за три дня промотал. А что он один такой что ли? Вон их сколько в отпуск не съездят, все порастратят. За себя Вовка тоже совсем не был уверен. Легко пришли деньги, легко и уйдут. А так оно ведь и есть. Деньги то легкие. В мирной жизни кто тебе станет столько платить? Простому наемному работнику? Не бизнесмену ясное дело. За просто так фактически, что там находишься. Риск? Ну кто не рискует…
