Фрайгер Рут - Вервольф. Осколки коричневой империи
Для того чтобы подогреть фанатизм молодых людей, нацисты решили прибегнуть к тем же технологиям, что использовали уже на протяжении 12 лет. Основным залогом успеха провозглашалось самопожертвование. Пропагандисты умело играли на чувствах подростков, навязывая им идеализированные клише. Например, в марте 1945 года лидер ГЮ из Мозеля, который должен был создавать юношеские партизанские отряды, получил следующую инструкцию: «Необходимо внедрять в молодые умы героико-романтический психоз, который является средством для привлечения в партизанские отряды». ГЮ-«вервольфы» были уверены, что совершали патриотический акт, когда вступали в партизаны. Их основным лозунгом становилась фраза: «Все, что наносит урон врагу, принесет пользу нашим солдатам». Подросткам в Саксонии говорили, что необходимо верить в победу. «В этот трудный час вермахт должен получить опору, чтобы очистить немецкую землю от захватчиков». И, по правде говоря, многие подростки верили в грядущую победу Германии до последнего момента. При психологической обработке подростков нацисты умело играли на их страхах. Например, в одном из австрийских лагерей ГЮ-«вервольфов» юношам внушалось, будто бы Союзники намереваются стерилизовать всех немецких мужчин, начиная с 15-летнего возраста. Нацистские идеологи также играли на юношеской гордости и честолюбии. Подросткам говорили, что наконец-то настал момент, когда они смогут совершить коренной перелом в войне, чего не удалось достигнуть старшему поколению. Наличие в партизанских отрядах девочек-подростков лишь еще раз подтверждало тонкую игру нацистских пропагандистов — юноши получали прекрасный шанс продемонстрировать свою сноровку и мужественность. И, наконец, лидеры ГЮ говорили о чувстве мести. В конце марта 1945 года Аксман призывал «мстить за позор, которому ослепленный кровью враг подверг наши дома, наших матерей, наших сестер». Самособой разумеется, это обращение имело колоссальное воздействие на подростков, эвакуированных из восточных областей Германии.
Оккупационные администрации не намеревались мириться с подобными проявлениями юношеского «энтузиазма». Для Союзников и Красной Армии в первую очередь эти подростки были военными врагами. Обычными контрмерами в отношении юных «вервольфов» были казни или длительное пребывание лагерях. Американские контрразведчики и военные полицейские не чурались избивать детей, дабы добыть необходимые сведения. Многих детей, которым еще не исполнилось 14 лет, арестовывали ночью, вытаскивая на улицу в пижаме и нижнем белье. Подобное поведение, естественно, не добавляло популярности американцам среди мирного немецкого населения. Нередко арестованных заставляли стоять целыми сутками по колено в грязи. Впрочем, НКВД обходился с юными партизанами не лучше. Тысячи подростков оказывались в советских лагерях, где они подвергались тем же истязаниям, что и взрослые. Члены Фольксштурма из состава ГЮ иногда вообще расстреливались на месте, так как не являлись военнослужащими. Некоторые дети были завербованы НКВД. Их отпускали обратно на свободу для того, чтобы они вели среди своих сверстников провокационную деятельность.
Однако далеко не у всех души очерствели от жестокостей, творившихся на войне. Многие советские и союзнические офицеры понимали, что лучшим способом «утихомирить» немецкую молодежь было вернуть ее обратно в лоно семьи. Нередко мальчишки, захваченные Союзниками, рыдали и просили их вернуть к родителям. Подобное решение поначалу казалось неправильным, так как в оккупационных администрациях справедливо опасались, что подростки могут снова взяться «за старое». Но во многих случаях офицеры проявляли милосердие и в нарушение всех распоряжений отпускали детей. В одном из британских военных судов была введена следующая практика: когда рассматривались дела юных «вервольфов», в суд вызывались их родители. У них интересовались, почему они не смогли удержать своих детей от партизанских действий. В одном из случаев последовал прямой ответ: «Потому, что Гитлер разрушил семью и фактически свел к нулю родительский авторитет». В случае если родители гарантировали, что будут следить за поведениям своих детей, то юных партизан выпускали на поруки. Один наблюдатель отмечал: «Родители были чрезмерно рады. Глаза одной матери буквально лучились, когда ее сын, совершивший ошибку, вышел из зала суда». Подобную политику пытались проводить и французские военные суды. Насколько она была широко распространенной — неизвестно. Есть лишь сведения об одном случае. Отец одного ГЮ-«вервольфа», не успевшего совершить никаких вылазок, был приговорен к штрафу в 5 тысяч марок.
Некоторые мальчики и девочки сами приходили к выводу, что они не должны сражаться за идеалы национал-социализма. В одном случае два шестнадцатилетних подростка сами сдались Союзникам. Они рассказали, что их завербовали в «вервольфы» и они прошли обучение в специальной школе гитлерюгенда, которая располагалась в горах Гарца. После этого они подписали документы, но не собирались быть партизанами. Однако возможности сбежать у них не было. После обучения их с 600 другими подростками направили в лагерь, располагавшийся в окрестностях Кведдинбурга. Там они прошли ускоренные курсы ведения партизанской войны. Когда их забросили в тыл к американцам, они предусмотрительно предпочли сдаться в плен.
Были и другие подобные случаи. Один отряд ГЮ-«вервольфов», состоявший из трех подростков, должен был оказаться в американском тылу. Но едва они достигли линии фронта, как командир группы принял решение бросить оружие и возвращаться домой. Это было решение, которое спасло мальчишкам жизнь. Дело в том, что они уже были замечены американским патрулем. Когда подростки направились обратно, их догнали и задержали. Поскольку дети не совершили ничего противоправного, их не стали направлять в лагерь. Офицер, возглавлявший патруль, в своем отчете писал, что «мальчики не проявляли нацистского фанатизма и вовсе не горели желанием выполнять возложенную на них миссию». В Тюбингене группа ГЮ-«вервольфов» отказалась взрывать водонапорную башню. Не желая превращать Германию в «выжженную землю», они выдали другую группу, которая получила задание уничтожить мост через реку Некар. В Зульцбахе местный предводитель гитлерюгенда «терроризировал» население окрестных сел, рисуя на стенах угрожающие надписи. Но когда американцы подошли близко к этим местам, он решил сдаться им на милость. Его интернировали в лагерь для военнопленных. Его подопечные не знали о таком поступке и решили дать отпор частям Союзников. В бою они почти все погибли. В Плейсмаре, небольшом городке в окрестностях Лейпцига, 80 вооруженных подростков напали на американскую бронетанковую колонну. Когда прозвучали ответные залпы, дети в ужасе разбежались.
Юноши из гитлерюгенда не могли не заметить, что большая часть немецкого общества весьма негативно относилась в деятельности «вервольфов». Выходки партизан удручали даже молодых фанатиков. Во множестве случаев сами немцы предприняли шаги, которые могли гарантировать, что ГЮ-«вервольфы» не нанесут никакого ущерба собственным городам и поселениям. В деревне Пех (Рейнланд) региональный предводитель Фольксштурма буквально депортировал из своей округи командира ГЮ-«вервольфов», разослав в соседние деревни письма с предупреждением не давать ему убежища. В городке Бретхайм отряд «истребителей танков», состоявший из подростков, был силой разоружен местными жителями. После этого инцидента в город было направлено подразделение СС, которое стало проводить казни. В Галле пожилая женщина разоружила двух шестнадцатилетних «вервольфов». Она отобрала у них униформу и гранатометы, которые она закопала на заднем дворе своего дома. В городе Комотау (Судеты) местная полиция разогнала отряд ГЮ-«вервольфов», который возглавлялся двумя пьяными эсэсовцами. Были случаи, когда немецкие гражданские жители творили самосуд, когда подозревали, что кто-то является «вервольфом», изображая из себя беженца.
Но, несмотря на эти случаи, функционирующее ядро партизанских отрядов гитлерюгенда смогло нанести несколько «ощутимых уколов» Союзникам и Красной Армии. Множество ГЮ-«вервольфов», захваченных в окрестностях, были настолько фанатичными, что охрана не могла спокойно открывать двери в камерах, где они содержались. Подростки при любой возможности пытались напасть на американцев и сбежать. Дело дошло до того, что еду в камеру приходилось подсовывать под дверь. В Лимфорте был пойман пятнадцатилетний подросток, который обрезал провода. На допросе он признался, что его миссия состояла в том, чтобы «навредить американцам». Он проявил себя как фанатичный нацист, заявляя, что желал бы, чтобы вся немецкая молодежь последовала его примеру. В Магдебурге командир танка задержал нескольких юных «вервольфов» и, сочтя их просто детьми, от которых не может быть вреда, отпустил их по домам. Несколько дней спустя все эти подростки были убиты в перестрелке, когда они напали на американский военный патруль. В Гарце один немецкий беженец, скрывающийся в лесу, рассказал, что видел в апреле 1945 года большой отряд 16–17-летних «вервольфов», которые «охотились» в том же лесном массиве за советскими военнопленными. Согласно его показаниям, эти мальчики бесчеловечно расправлялись со своими жертвами, что он объяснял, с одной стороны, юношеским максимализмом, с другой — нацистским воспитанием.
