Альберт Зарипов - Первомайка
- В прошлом году зимой в Грозном нам отвели под жилье частично разбомбленное здание общаги. Я и ротный, капитан Баталов, пошли выбирать комнаты для групп. Поднялись на второй этаж и тихо идем по длинному коридору. Вдруг видим, как из-за полуоткрытой двери поднимается пар от дыхания - дело-то было в морозы. На всякий случай мы еще внизу приготовили АПСБ для стрельбы: все-таки район только отбили, и снайперов хватало еще. Мы сотню раз видели по телеку, как врываются в помещения с оружием, и пинком ноги распахнув дверь, мы заскочили вовнутрь с готовыми пистолетами. А там, в разгромленной и пустой комнате, у стены сидит какой-то военный строитель и тужится с бо-о-ольшим таким усердием. Увидав нас, он делает огромные глаза и пытается прикрыть лицо растопыренными пальцами. А мы только слышим, как у него срывает задвижку, и он уделывается аж на неделю вперед. А затем, даже не поднимая штанов, стрелой бросается к оконному проему от нас. Тут Баталов грозно кричит: «Стой! Стрелять буду!» То ли этот окрик подействовал, то ли высота второго этажа, но строитель замирает с уже закинутой на перила ногой.
Баталов смотрит на этого вояку со спущенными штанами и так издевательски заботливо разрешает: «Оправляйся, оправляйся. Мы свои». Я первым выскакиваю в коридор, и мы начинаем умирать от смеха: мыто думали, там снайпер сидит.
Вспоминая об этом, мы снова смеемся и из-за смеха не слышим, как нам что-то кричит доктор, стоящий у дневки второй группы. Солдат, дежуривший на валу, спускается вниз и говорит нам:
- Там доктор сказал, что вертолет летит. Надо раненого приготовить.
Раненого пулеметчика вытаскивают сонного из-под навеса и на руках поднимают из канавы. Вертолет садится сразу за нашей дневкой в полусотне метров. Внезапно слева над ним что-то разрывается, и мы видим в воздухе белое облачко разрыва.
- Духи бьют по вертолету! - кричит кто-то из офицеров.
Я собирался подойти к вертушке, но, увидев второй разрыв уже на земле позади борта, бросаюсь к позициям. Там стоит постоянно готовый пулемет.
Справа и слева по селу стреляют автоматы, и я тоже начинаю выпускать наугад короткие очереди. Наша стрельба усиливается, когда борт начинает подниматься в воздух. И лишь после того, как затих шум улетевшей винтокрылой машины, наш огонь по Первомайскому стихает.
- Пристрелялись. Так они могут и нашу дневку накрыть. Интересно, из чего это они долбанули? - озабоченно спрашивает Стас. - Для гранатомета и подствольника далековато. Из АГСа могут достать, но разрывы одиночные, и первая ерунда сработала в воздухе от самоликвидатора. Для ПТУРа разрыв слабоват.
- Может, они вертолетным НУРСом выстрелили? Или гранатометчик в камышах спрятался, - вставил сидевший у огня Сашка Винокуров.
- Если стрелял гранатометчик, то мы бы услыхали выстрел. А его не было. Наверное, НУРСом шарахнули. Но тогда им нужна одиночная пусковая труба, прицел хороший и батарейка. Значит, у них мастера хорошие, чтобы в кустарных условиях сделать пусковую установку для неуправляемого снаряда.
- А стрелки еще лучше, - добавил я. - У чеченцев стрельба из гранатомета - национальный вид спорта.
- Да, как они точно долбанули по окну, прямо в середку. А чем они «бээмпешку» у десантников подбили? - спросил Саша.
- ПТУРом, - сказал подошедший сзади майор-замполит, - у них в крайних домах сидел расчет. Когда БМП начала бить из орудия по деревне, они и стрельнули. Перед БМП стоял бетонный блок, ПТУР попал в блок, расколол его пополам и своей кумулятивной струей пробил снизу броню двигательного отделения; экипаж еле успел выскочить из машины.
- А кто ходил к ним? - спросил Стас.
- Командир десантников сам пришел на доклад к начальнику разведки.
Главное, что экипаж видел, как ПТУРом выстрелили, и видел, как ракета летит на них. За секунду до попадания еле успели выскочить из БМП.
- Товарищ майор, а в село кто-нибудь ворвался? - спросил один из солдат.
- Да. Когда мы в час начали опять имитировать атаку, наша артиллерия открыла огонь и за двести-триста метров до восточной окраины села сделала «огневой вал». Это когда снаряды ложатся на одной линии. Этот вал стал приближаться к Первомайскому. А сзади, под прикрытием огня артиллерии, в атаку пошли бойцы «Витязя». Снаряды проутюжили окраину села, прошли чуть дальше, и артиллерийская поддержка закончилась. Но «витязи» успели захватить несколько домов на восточной окраине. С южной стороны села имитировали массированную атаку наши СОБРы, ОМОНы и другие спецназеры. С западной - десантники, которые на мосту стоят. Ну а мы с севера долбили по этой деревне.
В Первомайском пожары затихли, и лишь обугленные остовы домов напоминали об утренней атаке. Где-то на обратной стороне села раздавалась вялая перестрелка.
- А сколько их там, наших-то? - спросил кто-то.
- Человек тридцать - сорок. А боевиков там триста - триста пятьдесят.
- Да. Несладко сейчас там нашим, - сказал гранатометчик-пулеметчик и стал опять неумело снаряжать пулеметную ленту патронами.
- Товарищ старшлейтнант, а тут патроны обычные, БЗТ, снайперские и трассирующие. Их все подряд заряжать? - вдруг спросил он меня.
- Снайперские и бронебойно-зажигательные пока не трогай. А в ленту забивай два обычных патрона, а потом один трассирующий. Понял? Снайперские оставим для эсвэдэшника. Бронебойные - для следующего штурма, если он будет. Днем очень хорошо видно, куда бронебойно-зажигательные пули попадают.
При попадании БЗТ дают маленькую вспышку. А трассерами хорошо ночью стрелять. Хоть видно будет, куда попадаешь. Пулемет-то без ночного прицела.
- А стрелять из него я буду? - спросил солдат.
- Ну конечно, - ответил я и добавил, - но под конец боя. У одного пулемета будет находиться старшлейтнант Гарин, а у другого буду я. Ты будешь подавать мне ленты, а потом и сам постреляешь.
- А кто же из РПГ-7 стрелять будет? - не унимался боец.
- А к нему пока нету выстрелов.
- А если привезут выстрелы?
- Вот когда привезут - тогда и спрашивай. А пока снаряжай ленты к одному пулемету. Можешь и ко второму ПКМу ленты доснарядить.
- Товарищ старшлейтенант, у меня уже мозоли на руках, - солдат показал красные ладони.
- Смотри, скоро и на языке мозоль появится. Говорун ты наш.
- В армии знаешь какое правило? - засмеялся Бычков. - Кто много разговаривает с начальством - тот потом много работает. Запомни это, сын-нок.
x x xУже начинало темнеть, когда меня вызвали к комбату. Оказалось, что позиции восьмого батальона, расположенные на левом фланге, из зарослей камыша обстреливает «блуждающий снайпер», вооруженный АКМ с ПБСом. И мне предстояло пойти и проверить эту информацию. Я молча выслушал приказание, вернулся к дневке за Бычковым, и вдвоем с ним мы нехотя поплелись за офицером 8 бата, который лично видел и слышал, как боевик стрелял по ним. За прошедший день мы вымотались, как черти, и идти в такую даль из-за какого-то мифического боевика было неохота.
На «обстрелянных» позициях мы с Бычковым минут пять наблюдали в оптику за полем. Лежавший рядом боец убежденно восклицал:
- Вон окопчик! Он из окопчика стрельнул. И в эту щель убежал. А пули прям над головой просвистели.
Перед нами на расстоянии ста метров был виадук, проложенный параллельно нашему валу. Только перед рубежом моей группы он возвышался на высоту полутора метров над землей, а здесь, на удалении километра, это «чудо-творение советской ирригации» представляло собой обычную канаву, заросшую камышом. Между валом и виадуком шумел небольшой островок камышовых зарослей, но за виадуком камыш стоял густой стеной. Было хорошо видно какое-то углубление в откосе канавы и щель в зарослях.
По знаку мы выскочили на внешнюю сторону вала и зигзагами, прикрывая друг друга при коротких перебежках, готовые стрелять по любому подозрительному предмету, быстро побежали к окопчику. Добежав до него и упав на землю, мы с Бычковым настороженно всматривались и вслушивались в надвигающихся сумерках. Потом осмотрели окоп. Это была небольшая воронка, скорее всего от подствольной гранаты ВОГ-25. Щель в камышах была обильно затянута прошлогодней паутиной, стебли камыша не были погнуты или повреждены, да и на сырой земле не было ничьих следов. Оставалось лишь матюкнуться и вызвать к себе этих чудаков из восьмого бата. Они прискакали почти сразу, недоверчиво выслушали мои доводы и так же недоверчиво осмотрели местность. Они, конечно, кивали головами и соглашались, но было видно: в глубине души они убеждены, что этот боевик действительно существовал и стрелял по ним.
На обратном пути к валу мы с Бычковым решили попробовать поджечь осветительными ракетами небольшой островок камыша, росший на полпути к только что досмотренному окопчику. Мы достали по ракете и по сигналу выпустили их, направив в заросли. Одна из ракет отрикошетила от земли и улетела в небо. Вторая же осталась лежать среди надломленных стеблей камыша, разбрасывая во все стороны красные искры. Подбежав, мы наложили поверх горящего заряда пучок камыша, но он был сырой и не загорался. В случае удачного завершения этого эксперимента мы попытались бы поджечь и остальные камышовые заросли, где возможно укрывался боевик, но…
