Владимир Бирюк - Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб
Немецкий командир адмирал Лютьенс не питал никаких иллюзий. Незадолго до полуночи он сообщил: «Корабль потерял способность управляться. Мы будем драться до последнего снаряда. Да здравствует фюрер!» «Бисмарк» находился в 400 милях от Бреста и был не в состоянии направиться туда. На выручку ему были посланы сильные отряды немецких бомбардировщиков, к месту действия поспешили также подводные лодки, одна из которых, уже израсходовав свои торпеды, сообщала, что «Арк Ройал» прошел от нее в пределах досягаемости. Между тем приближались «Кинг Джордж V» и «Родней».
Положение с топливом внушало большую тревогу, и адмирал Тови решил, что если скорость «Бисмарка» не удастся значительно уменьшить, ему придется в полночь отказаться от погони.
По предложению премьер-министра У. Черчилля начальник штаба военно-морских сил приказал адмиралу продолжать преследование, даже если потом его эскадру придется привести домой на буксире. Но к этому времени стало известно, что «Бисмарк» движется в неверном направлении. Его основное вооружение осталось неповрежденнным, и адмирал Тови решил завязать утром бой.
На рассвете 27 мая дул северо-западный ветер. В 8 ч 47 мин «Родней» открыл огонь. Через минуту его поддержал «Кинг Джордж V». Английские корабли быстро начали попадать в цель, и после небольшой паузы «Бисмарк» также открыл огонь. Некоторое время его стрельба была меткой, хотя после четырех тяжелых дней экипаж корабля был крайне измучен и даже засыпал на своих постах.
Третьим залпом «Бисмарк» накрыл «Родней», но затем английские корабли взяли верх: разбили боевой информационный пост (БИП) и лишили системы автоматического управления огнем, и через полчаса сопротивление «Бисмарка» было подавлено. В центральной части корабля вспыхнул пожар, и «Бисмарк» сильно накренился на левый борт.
Теперь «Родней» расположился против носовой части «Бисмарка», ведя огонь с дистанции не более 4 километров. К 10 ч 15 мин все орудия «Бисмарка» замолчали, а его мачта была сбита. Корабль лежал пылающей и дымящейся развалиной в бурном море и все-таки еще не затонул. Последний удар «Бисмарку» нанес своими торпедами крейсер «Дортшир», и в 10 ч 45 мин огромный корабль перевернулся и пошел ко дну. Вместе с ним погибло почти 2 тысячи немецких моряков и командир рейда адмирал Лютьенс.
110 измученных немецких моряков были подобраны англичанами, но из-за появления вражеской подводной лодки английские корабли вскоре были вынуждены отойти. Еще пять немцев были подобраны метеорологическим судном, прибывший позже на место действия испанский тяжелый крейсер «Канариас» увидел лишь трупы, плававшие на поверхности воды.
В ходе проведения этой операции надо обратить внимание на те огромные трудности и реальные опасности, перед которыми очутились весьма многочисленные английские силы в связи с выходом в море немецкого линкора «Бисмарк».
Если бы он ускользнул, моральное действие самого факта его существования, а также материальный ущерб, который он мог бы причинить английскому судоходству, были бы катастрофическими. Возникло бы много сомнений относительно способности Великобритании контролировать океаны, и об этом раструбили бы по всему свету к большому ущербу для Метрополии. Такой сделал вывод после завершения операции премьер-министр У. Черчилль.
Все виды военно-морских сил законно претендовали на свою долю в успешном поединке с «Бисмарком». Однако именно линкоры сыграли решающую роль как в начале, так в конце этого боя.
«Бани» с газонами
7 декабря 1941 г. лично Адольфом Гитлером был подписан приказ о начале операции под кодовым названием «Ночь и туман», предусматривавший порядок расправы над жителями захваченных территорий на Западе и Востоке. Ее целью был захват лиц, представлявших угрозу «германской безопасности», но не подлежавших немедленному расстрелу. Их следовало отправлять в мир иной, не оставляя следов на территории Германии, заставляя как бы исчезнуть в ночи и тумане неизвестности. Семьи не должны были получать никакой информации об исчезнувших родственниках, даже если речь шла о месте их захоронения.
12 декабря 1941 г. фельдмаршал Кейтель издал директиву, разъяснявшую приказ фюрера:
«В принципе преступления против германского государства наказуемы смертью. Но если наказанием за эти преступления служит тюремное заключение, даже в виде пожизненных каторжных работ, его следует квалифицировать как проявление слабости. Эффективное устрашение может быть достигнуто либо посредством высшей меры наказания преступнику, либо посредством мер, в результате которых ни его родственники, ни сограждане ничего не узнают о его судьбе».
В феврале следующего года Кейтель разъяснил операцию «Ночь и туман» еще подробнее:
«В случаях, когда смертный приговор не был вынесен в течение восьми дней после ареста преступника, арестованных следует тайно доставлять в Германию… Такие меры будут иметь устрашающий эффект, потому что: а) арестованные будут исчезать без следа; б) не будет выдаваться никакой информации об их местонахождении или судьбе».
Эта зловещая задача возлагалась на службу СД. Сколько жителей с оккупированных территорий исчезли в «ночи и тумане», не удалось установить даже на Нюрнбергском процессе. Незадолго до начала процесса капитан-лейтенант военно-морского флота Уитни Р. Харрис, один из государственных обвинителей от США, допрашивал Отто Олендорфа о его деятельности в годы войны.
Было известно, что этот моложавый (ему было 38 лет) привлекательный на вид немецкий интеллигент являлся начальником 3-го отдела гиммлеровского Центрального управления безопасности РСХА, но в последние годы войны работал преимущественно экспертом по внешнеторговым связям Министерства экономики.
Он сообщил следователю, что провел всю войну на службе в Берлине, за исключением одного года. На вопрос, чем же он занимался в течение этого года, находясь за пределами Берлина, Олендорф ответил: «Я был командиром отряда спецакций». Харрис, юрист по образованию, к тому времени знал достаточно много об отрядах спецакций. Поэтому он сразу задал вопрос: «Сколько мужчин, женщин и детей уничтожил ваш отряд?» По воспоминаниям Харриса, Олендорф пожал плечами и почти без колебаний ответил: «Девяносто тысяч!»
Отряды спецакций были сформированы по приказу Гиммлера Гейдрихом и сопровождали немецкие армии, вступившие в Польшу в 1939 г. В их задачу входило вылавливать евреев и направлять их в гетто. Почти два года спустя, когда уже началась русская кампания, с согласия командования вермахта они получили приказ следовать за боевыми частями и выполнять фазу «окончательного решения». С этой целью были созданы четыре отряда — А, В, С и D. Последним из них и командовал Олендорф с июня 1941 по июль 1942 г. Он действовал в южной части Украины, входя в состав 11-й армии.
На суде на вопрос полковника Дж. Х. Амена, какие инструкции он получал, Олендорф ответил:
«— Инструкции требовали ликвидировать евреев и советских политкомиссаров.
Под словом «ликвидировать» вы имеете в виду «убивать»? — уточнил Амен.
Да, я имею в виду «убивать», — ответил Олендорф, прибавив, что это относилось к женщинам, детям, а равно и к мужчинам.
С какой же целью надо было истреблять детей? — прервал его вопросом советский судья генерал И. Т. Никитченко.
Олендорф ответил:
— Приказ гласил, что еврейское население должно быть полностью истреблено.
— Включая детей?
— Да.
— Всех еврейских детей убивали?
— Да».
Отвечая на дальнейшие вопросы Амена, Олендорф описал, как обычно происходило убийство. Отряд спецакций вступал в деревню или город и приказывал именитым еврейским гражданам созвать всех евреев для «переселения». Им предлагалось сдать все ценности, а затем, незадолго до казни, снять верхнюю одежду. После этого их отвозили на место казни, которым обычно служил противотанковый ров, причем на грузовиках доставляли такое число людей, которое можно было расстрелять в один прием. При этом стремились свести к минимуму время между моментом, когда пленники догадывались о том, что их ждет, и самим расстрелом.
Затем по команде их расстреливали стоя или поставив на колени, после чего трупы сбрасывали в ров.
«— Я никогда не позволял производить расстрел отдельным солдатам, а приказывал взводу стрелять по команде одновременно во избежание личной ответственности, — заметил подсудимый. — Командиры других отрядов требовали, чтобы жертвы ложились на землю, и расстреливали их в затылок. Я не одобрял таких методов.
Почему же? — спросил Амен.
Потому, — ответил Олендорф, — что для жертв и для тех, кто проводил экзекуцию, это было психологически слишком тяжелым испытанием…
