Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана
— Недавно сбили. Сволочи! Вы их там как следует прижмите, чтобы неповадно было с нами воевать.
— Постараемся, — еще не совсем понимая о чем идет речь, обещал я.
Завершив круг, вертолеты словно хищные коршуны начали пикировать на стоящую в центре кишлака мечеть. Не долетая нескольких сот метров до нее, выровнялись и плавно сели на площади. Разгрузились быстро, и вскоре, облегченно взвыв двигателями, они резво ушли в поднебесье. Набрав безопасную высоту, винтокрылые машины скрылись за горизонтом.
Подразделения, участвующие в операции расположились на территории полуразрушенной больницы, построенной, судя по новейшему оборудованию, уже при народной власти. Высокий каменный дувал прекрасно защищал людей и боевую технику от ночных обстрелов душманов.
Больницу наполовину разрушили наши вертолеты во время недавней бомбежки близлежащей базы боевиков. Подоспевшие вслед за этим налетом силы двух ММГ разогнали оставшихся боевиков по горам и теперь помогали, вернее сказать обеспечивали безопасность работающих в кишлаке работников провинциального комитета НДПА. Афганцы, прибывшие с пограничниками из Меймене, создавали в Кайсаре органы народного управления. Их деятельность постоянно натыкалась на сопротивление горцев. Никто из авторитетов не хотел становиться во главе кишлачного совета, прекрасно понимая, что как только войска уйдут, власть в улусволи[14] вновь будет в руках богатея, скрывающегося с остатками своих людей в горах. И тогда им не поздоровается. В конце — концов, сошлись на том, что руководство останется прежнее, в лице кишлачного старейшины.
Когда партийцы начали призывать крестьян к дележу земли, те наученные горьким опытом прежних разделов, на пустующие пашни больше не зарились. Они боялись мести богатеев.
Представителей провинциальной власти в кишлаке откровенно ненавидели. Все это переносилось и на нас. Мне частенько приходилось слышать, как с кафедры мечети, возвышающейся в нескольких десятках метров от дувала больницы, частенько раздавались грозные слова: «О пророк! Побуждай верующих к сражению. Если будет среди вас двадцать терпеливых то они победят две сотни.»- эти слова из восьмой суры карана, переводил мне молоденький хадовец — сотрудник провинциального отдела госбезопасности.
После таких проповедей, естественно, у истинного мусульманина, а каждый афганец этим званием дорожит больше жизни, руки сами тянутся к оружию, вот почему, несмотря на все наши усилия, обстрелы позиций не прекращались.
После намаза афганцы были особенно возбуждены и, проходя мимо занятой нами больницы, обжигали всех ненавидящими взглядами. Такое поведение кайсарцев вызывало во мне все большее и большее любопытство, и хотя всем в приказном порядке было запрещено даже смотреть в сторону молящихся, интерес перевесил все запреты. В углу дувала, напротив входа в мечеть, возвышалось сооружение, чем-то напоминающее сторожевую вышку, со всех сторон обложенную мешками с песком. Туда-то я незаметно и забрался. Навел мощный двенадцатикратный бинокль во внутрь мечети и замер в ожидании.
После призыва муэдзина к молитве, селяне начали спешно заполнять священное место. Оставив обувь у входа, они направлялись поближе к кафедре и, расстелив коврики, по знаку муллы начали молитву.
Стоя, подняв руки до уровня плеч, хором повторяют:
— Аллах акбар!
Вложив левую руку в правую, шепотом произносят молитву, после этого склоняются так, чтобы ладони коснулись колен. Выпрямляются и поднимают вверх руки, произнося заклинание, опускаются на коврик, сначала став на колени, затем приложив к полу ладони, и, наконец склоняются так, что касаются носом коврика. Поднимаются, не вставая с колен, затем простираются вновь. Так продолжается несколько раз. Во время молитвы мулла, читая нужные суры карана, экзальтирует молящихся до того, что в конце намаза многие не могут сразу встать на ноги. Очнувшись, вскакивают и, глядя в нашу сторону горящими от ненависти глазами, торопливо расходятся по домам.
Демократическая Республика Афганистан — страна мусульманская. Господствующая религия — ислам суннитского толка, 80 процентов населения — мусульмане-сунниты, 18 процентов — шииты, остальные два процента — последователи других верований.
В Афганистане насчитывается 15 тысяч мечетей, в том числе в Кабуле их около 650. Имеется 250 тысяч мулл и других служителей культа.
Количество святых мест — мазаров святых, более 8 тысяч. Наиболее известные мазары и мечети: гробница «Мазар святого Али» в Мазари-Шарифе, мечеть в городе Кандагаре «Место хранения одежды пророка Мухаммеда», мечеть Сахи в Кабуле и т. п.
НДПА, соблюдая уважение к религии, мусульманским обычаям и традициям, делает все для восстановления мечетей и других святых мест, пострадавших от рук мятежников. За последние четыре года на эти цели правительство ДРА выделило 1250 миллионов афганей, на них построено 114 новых мечетей и восстановлено более тысячи. За двухлетний период государство субсидировало 822 миллиона афганей в виде помощи верующим, совершающим паломничество в Мекку.
Из памятки советскому воину-патриоту, интернационалисту.Ночью опять была стрельба. С гор, из-за дувалов, отовсюду. И невозможно определить, кто же это по нам стреляет. Может быть боевики, а может быть фанатики-мусульмане из Кайсара, для которых мы самые настоящие кафиры — неверные. Для большинства афганцев мы есть и будем всегда врагами, независимо от того православные мы или мусульмане. Ведь недаром слуги аллаха кличут кафирами и партийцев, истинных служителей Саурской (Апрельской) революции.
Проведя ряд совместных с ХАДовцами операций, которые немного стабилизировали обстановку в этом «медвежьем» уголке, мы начали собираться в обратную дорогу.
Когда покидали Кайсар, в душе каждого из нас было больше радости, чем грусти по этому богом забытому месту.
Путь нам предстоял длинный, и потому колонна вышла чуть свет, как только подоспели вертолеты сопровождения.
Еще собираясь в дорогу я услышал от хадовцев холодящие кровь рассказы о какой-то «долине смерти», через которую предстояло нам вскоре пройти. Там небольшая группа повстанцев, огнем в упор уничтожила и рассеяла целый полк правительственных войск. От своего давнего знакомого Сахиба я узнал некоторые подробности. Оказывается после свержения Амина, когда к власти пришел Бабрак Кармаль,[15] в партком провинциального центра пришло известие о том, что жители горного кишлака Кайсар отказываются подчиняться новой власти, не платят налогов и не посылают новобранцев для службы в армии. Все попытки подчинить смутьянов мирным путем ни к чему не привели. Партийцев, направленных на переговоры селяне по шариатскому обычаю забили до смерти камнями, как вероотступников. Тогда было решено направить в Кайсар на усмирение регулярную часть. Командир полка, получив приказ, передоверил его решение своим заместителям, между которыми никогда согласия не было. Те, не предприняв даже самых элементарных мер предосторожности, повели батальоны в горы.
Заранее узнав об этом, повстанцы заранее приготовились к встрече незваных гостей. Когда полк полностью втянулся в узкую, подковообразную долину, был открыт кинжальный огонь из пулеметов, автоматов и винтовок. Предварительно из гранатометов были подбиты передняя и замыкающая машины. Движение застопорилось. Сарбозы выпрыгивали из машин и в беспорядке, бросая снаряжение и оружие, метались между сопок, натыкаясь на плотный огонь. Сотни солдат были убиты и ранены в этой неравной схватке. В бою была уничтожена почти вся техника. Так, по беспечности своих командиров полк был наполовину уничтожен, оставшиеся в живых разбежались. И я сомневаюсь, что кто-то из них, когда — либо еще, возьмется за оружие.
«Долина смерти» открылась внезапно, как только бронетранспортер поднялся на перевал. Оттуда дорога шла круто вниз, огибая подножие высокой сопки, дальше она поднималась на следующий перевал. Не надо быть крупным стратегом, чтобы, взглянув на эту долину сверху, с перевала, понять — здесь идеальное место для засады.
Спустившись вниз мы сразу же увидели опрокинутые короба прошитых снарядами и кумулятивными гранатами бронетранспортеров.
— Один, два, три, четыре, — считал я изуродованные, прокопченные боевые машины.
— Товарищ старший лейтенант, — обратился ко мне наводчик, ефрейтор Ермаков, — вон еще три подбитых БТРа.
Колонна остановилась. Командир решил сделать здесь небольшой привал.
Подошел к одному из ближайших бронетранспортеров. В броне зияли две пробоины большого диаметра и множество пробоин помельче. Понятно, что душманы имели на вооружении не только крупнокалиберные пулеметы, но и легкие полевые пушки.
На возвышенностях, опоясывающих долину, видны еще не тронутые временем, прекрасно оборудованные позиции для пулеметчиков и гранатометчиков. Что и говорить, видно неплохие советники были у повстанцев.
