Станислав Мыслиньский - Над Припятью
— Господин фельдмаршал! Я думаю, или все погибли в болоте, или…
— Или, или! — Модель вложил в глаз монокль и стал всматриваться в сидящего генерала. — Пожалуйста, имейте в виду, что с середины мая в районе Гадомич стоит польская армия. Вот как выглядит ситуация… Благодарю вас за дополнительную информацию. Жду, когда вы мне представите для ознакомления план операции «Штурмвинд». Прошу уведомить командира второй танковой дивизии, чтобы прибыл сегодня ко мне в семнадцать часов. Эту часть тоже бросим туда.
Генерал энергично встал с кресла и кивнул седой головой. Модель поднял руку.
— Минутку! А что с проектом «Хен Актион»? {15}
— Находится в конечной стадии разработки. Думаю, до конца июня…
Модель резко встал с кресла. Наполеоновским жестом всунул правую руку между третьей и четвертой пуговицами мундира из лоснящегося сукна, на котором красовался Рыцарский крест.
— До конца июня? — прогремел он. — Генерал, вы опять шутите! Даю вам окончательный срок — пятое июня, и ни дня больше… Вчера я разговаривал с доктором Геббельсом. Он похвалил наш план и требует быстрой его реализации. Он согласен с тем, что вывоз в рейх пятидесяти тысяч мальчиков в возрасте от восьми до пятнадцати лет ослабит давление на наши оперативные тылы. Пусть мир узнает об этой нашей весьма гуманной акции, так говорил доктор Геббельс. Фюрер также считает недопустимым, чтобы плоды этой работы достались большевикам.
— Правильно, господин фельдмаршал. А может, увеличить эту цифру? Скажем, до ста тысяч?
Модель улыбнулся.
— Ничего не потеряно. «Хен Актион» не единственная операция. Наш «Лебенсборн» {16} действует превосходно, поэтому мы повторим подобные акции, не раз еще их повторим.
Когда генерал вышел из комнаты, воцарилась тишина, прерываемая лишь тиканьем настенных часов.
Фельдмаршал подошел к стене, раздвинул шторы. Перед ним висела оперативная карта. Она была перерезана толстой синей чертой, обозначающей передовую линию фронта между германскими войсками группы армий «Северная Украина» и советским 2-м Белорусским фронтом. Этот фронт проходил вдоль южного берега Припяти до реки Турья, на запад от Ковеля, на восток от Броды и далее на Коломыю до Карпат. По западную сторону этой синей черты штабисты фельдмаршала подробно нанесли дислокацию своих частей вдоль фронта, второй и третий эшелоны, тыловые части, размещенные на разном удалении от передовой. Между последними виднелись многочисленные кружки, треугольнички и квадраты, обозначенные красным цветом. Легенда внизу карты объясняла эти знаки коротко — «Партизаны». Таким образом, это были советские и польские партизанские соединения и отряды, находящиеся в тылу группы армий «Северная Украина».
Фельдмаршал передвинул кресло, сел, ослабил ремень и воротничок мундира и стал разглядывать висящую перед ним карту. Она притягивала взгляд яркими красками и замысловатыми фигурами, обозначающими большие лесные массивы, а также черными точками, за которыми скрывались города, деревни и поселки и даже отдельные строения.
Глядя на карту, на которой он видел теперь группировку почти сорока подчиненных ему дивизий, насчитывающих сотни тысяч солдат, готовых погибнуть в боях, фельдмаршал Вальтер Модель глубоко задумался.
…Последняя встреча с Гитлером в Бергхофе 31 марта, беседа с Геббельсом, Кейтелем и Борманом, бомбардировка Берлина самолетами союзников, картина пылающей столицы третьего рейха… Уже почти два месяца он находится в бункере фельдмаршала Манштейна, приняв после него командование, чтобы навести порядок на фронте и в тылу. А каковы результаты?
После возвращения из Бергхофа Модель по старой привычке бывшего штабного офицера занялся детальным изучением положения на вновь вверенном ему фронте. К положению в тылу он не относился серьезно, но скоро понял, что поступал неправильно. В районах дислокации тыловых частей и в глубине тыла войск группы армий «Северная Украина» он насчитал много партизанских отрядов. Штабисты Моделя оценивали их в несколько тысяч человек, но он сам, опытный штабист и дальновидный тактик, быстро понял, что эти цифры как в отношении численности людей, так и в отношении количества партизанских групп существенно занижены. Модель не сомневался, что на этой обширной территории в настоящее время действуют кадровые части, которые за короткое время могут разрастись в полки, бригады, дивизии. Правда, многие из этих партизанских отрядов, как доносил начальник разведки армии, были организационно разрозненны, действовали по своему усмотрению и проводили только им известную политику. Однако основное количество отрядов было хорошо организовано, хорошо обучено, вооружено, находилось в твердых рамках уставной военной дисциплины и имело большой опыт ведения войны.
Именно эти партизанские бригады и отряды были обозначены красными условными знаками, разбросанными по всей территории оперативной карты, которую штабисты постоянно дополняли.
Адъютант майор Ганс Петер внес чашечку дымящегося кофе. В кабинете распространился аромат напитка. Модель сделал жест рукой, офицер понял этот немой знак. Из стоящего в углу шкафчика он вынул бутылку коньяка и налил в пузатую рюмку.
После того как адъютант вышел, Модель, не переставая всматриваться в карту, взял рюмку, поднес к тонким губам, потянул глоток, другой…
* * *Командующий группой армий «Северная Украина» считался не только опытным, бывалым фронтовиком. Его считали также дальновидным политиком. Однако, трезво оценивая действительность, он вынужден был теперь констатировать, что его политические предвидения, базирующиеся на теориях геббельсовской пропаганды, не получили достаточного подтверждения.
Пропаганда Геббельса действовала, несомненно, четко, но зачастую опрометчиво. Высшее командование гитлеровских фронтовых частей своевременно информировалось о противнике и методах его действий. Эта информация, получаемая из различных источников, препарировалась таким образом, чтобы угодить замыслам доктора Геббельса.
Информационные бюллетени главного командования Армии Крайовой также служили не только для пропаганды и информирования польской общественности в оккупированной стране. Гитлеровский высший командный состав также получил от Геббельса распоряжение изучать их, поэтому Модель систематически с ними знакомился. Читая бюллетень от 11 февраля 1943 года, он наверняка с удовлетворением отметил статью «Быть в боевой готовности», а спустя два месяца — следующую статью «Вооруженная операция? Да, но ограниченная» {17}. В этих и других статьях бюллетеней чувствовалось недвусмысленное отношение генерала Грота, командующего войсками Армии Крайовой, к вопросам партизанской борьбы.
— Польское правительство хочет принудить русских уважать их права на земли Западной Украины, — высказывал Модель свои замечания относительно прочитанных в бюллетене статей во время встречи с командирами частей. — Это значит, что лондонское правительство намерено начать политическую игру с большевиками… А если большевики не уступят? Господа! Я думаю, мы вскоре будем свидетелями очень благоприятных для нас событий, причем не только чисто политических.
Время показало, насколько перемудрил Модель, основывая свои выводы на столь опасных для польского народа статьях из бюллетеней главного командования Армии Крайовой. Этот остервенелый нацист не учитывал, что польский народ жаждал отомстить за порабощенные земли, за действующие уже на полную мощность лагеря уничтожения Майданек, Освенцим, Треблинку, Радогощ… Об этом свидетельствовало все возрастающее число операций партизанских отрядов Армии Людовой, крестьянских батальонов, Армии Крайовой. Из агентурных данных и сведений общевойсковой разведки о положении в прифронтовой полосе и в глубоком тылу Модель знал, что партизанские действия полностью одобряются и поддерживаются польским народом. Однако Геббельс упорно делал ставку на свою любимую теорию, все интенсивнее работали печатные машины. В рамках антибольшевистской пропаганды, как признал начальник отдела генерал-губернаторства Оленбуш, за один только февраль 1944 года было распространено 12 миллионов брошюр и около 20 миллионов листовок. Эти материалы призывали поляков к борьбе с Советами, а партизан к переходу на сторону Германии.
Штаб Моделя тоже не упускал из виду это средство борьбы. Самолеты и доверенные люди разбрасывали фашистские брошюры и листовки на землях Волыни и Полесья, на люблинской, келецкой и мазовецкой землях… Но Модель не отказался и от других методов, получивших благословение самого Гитлера, — диверсий среди польского и украинского народов, судьба которых была предрешена гитлеризмом. Старое правило «разделяй и властвуй» должно было разжечь вражду и привести к междуусобной борьбе между этими столь близкими друг другу народами. Из Берлина продолжали поступать указания убедить польское население Волыни, Полесья, Жешувского и Люблинского воеводств в том, что его наиболее опасным врагом является УПА, и не допустить, чтобы оно догадалось о вероломной игре фашистских диверсионных органов. На совещании комендантов гарнизонов прифронтовых районов Модель одобрил распоряжение командующего военным округом генерал-губернаторства генерала Хенике: «В польско-украинской борьбе не выступать ни на чьей стороне и ограничиться либо скрытым довооружением отрядов украинского Зельбстшутца, организованных почти исключительно из людей, являющихся одновременно членами УПА, либо смотреть сквозь пальцы на организацию польской самообороны».
