Merlin - Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе
Танк шел по дороге, а за ним, чуть поотстав, чуть ли не строевым шагом шли германские пехотинцы. Можно было еще и в походную колонну выстроиться: впереди уже никого не было. Но неожиданно раздалась длинная автоматная очередь. Танк остановился.
— Вилли, с тебя бутылка шнапса, крикнул, подходя к бронированной машине, офицер-пехотинец с автоматом. — Я тебя спас от русского гренадера.
Люк танка открылся, и лейтенант-танкист, спрыгнув на землю, посмотрел на лежащего русского солдата, радом с которым валялась большая граната.
— Никакого шнапса, это всего лишь «Vproschilovski Kilоgramm», они с брони скатываются и максимум краску на корме поцарапать могут. А вот вам бы точно не поздоровилось… что там командование нового придумало? — обратился он у подъехавшему мотоциклисту.
— Авиаторы сообщили, что русские минут через двадцать перейдут мост, так что надо поспешить. Так что спешить будете вы на танке и я с пулеметчиком на мотоцикле: у русских, кроме обоза с ранеными, до моста больше никого нет…
— Фердль, посади пару пулемечиков на танк сверху, двадцати минут полным ходом нам как раз хватит доехать до моста.
Пехотный офицер повернулся и зашагал к столпившимся в отдалении своим солдатам, танкист не спеша полез в башню, мотоциклист стал потихоньку объезжать прижавшийся к обочине танк…
Людмила Константиновна была хорошей учительницей физики. Но в школе ей довелось преподавать не только любимый предмет: учителей не хватало, и в самом начале карьеры пришлось ей взяться и за преподавание немецкого. Который самой ей выучить не случилось, так что ученикам она давала то, что сама по ночам «вытаскивала» из старого самоучителя. Язык она, конечно, так и не выучила, но кое-что все же понимала.
Обещание, данное Лапушкину, выполнить ей удалось: четыре фашиста — причем два наверняка офицера — упали на траву после ее выстрелов. Вот только больше сделать не получилось: немецкая пуля в щепки разбила приклад ее карабина. Чтобы вытащить щепки-занозы из руки и ноги, ей пришлось скинуть гимнастерку, но она не боялась, что выдаст себя белой рубашкой: дно оврага всю ее превратила в какого-то глиняного голема. По оврагу Людмила Константиновна хотела добраться «к своим» — ведь не у каждого, возможно, винтовка оказалась разбитой. Ей удалось доползти до самого края, но там, где овраг упирался в дорогу, путь ей преградил застрявший в кусте ежевики сапог убитого бойца.
И там, в этом колючем кусте, она и затаилась, поняв, что помогать уже некому. Да и нечем: несколько вражеских солдат деловито собирали трофеи. Но когда фашист полез в танк, она увидела ранее закрытую от нее вражескими сапогами руку Хабиббулина…
Фердль, словно в замедленной съемке, увидел как из куста вылезло какое-то глиняное чудовище, схватило валяющуюся на дороге гранату, и положило ее, придерживая рукой, на мотор танка. Последнее, что он услышал, судорожно пытаясь достать пистолет, было произнесенное низким женским голосом «skatyvaetsja, govorish? A esli tak?»
Эпилог
В центре управления было тихо, лишь где-то в углу были слышны сдавленные рыдания и тихий мужской голос, старающийся успокоить плачущую девушку. Два десятка операторов, сидящих перед пультами, и вдвое больше людей из остальных смен пристально, словно гипнотизируя, смотрели на мигающие синенькие квадратики, все еще не сменившие цвет на желтый.
Какой идиот придумал эту цветовую шкалу? Оранжевый — поиск, синий — исполнение, желтый — завершение… К стандартным цветам неделю назад были добавлены еще два — уже от реанимационных комплексов: красный — комплекс в работе и зеленый — все в порядке. Вот только зеленого пока никто из операторов еще не видел…
Семь лет назад, когда «виртуальная реальность» стала, наконец, практически неотличимой от реальности обычной, и появился развлекательный центр «Сбыча мест» (официально именуемый «Воплощение желаний»). За мелкую копеечку (даже чуть меньше, чем средняя годовая зарплата по стране) любой желающий мог, хотя и виртуально, воплотить свою мечту. Но два года назад высокооплачиваемые врачи-психиатры заметили, что при определенных условиях можно, пользуясь системами обратной связи, выяснить, о чем же клиент мечтает на самом деле — и уже программисты начали разработку нового аттракциона поз условным названием «Золотой шар». Он был почти уже готов…
Неделю назад развлекательный комплекс внезапно превратился в госпиталь. Превратился, когда на стареньком лайнере при посадке внезапно лопнула шинка. Одна из двенадцати — никто их пассажиров, скорее всего, ничего и не почувствовал, кроме еще одного толчка — но этого толчка хватило, чтобы бутыль с кислотой выпала из крепления и рухнула на контейнер с редким лекарством.
То, что что-то произошло, в аэропорту заметили, когда прибывший лайнер остановился на рулежке, а из открывшейся двери самолета на полосу выпал человек. Человека, конечно, подняли и отправили в госпиталь — а через полчаса по больницам начали развозить и всех остальных людей, имевших несчастье оказаться на борту злополучного рейса. Случайная химия, заполнившая самолет голубым туманом, вогнала людей в странную апатию — и, скорее всего, это же произошло бы и с персоналом аэропорта, но открытая дверь самолета и небольшой дождик успели нейтрализовать получившуюся нестойкую гадость.
Впрочем, пострадавшим от этого легче не стало. Сначала они не хотели вставать и выходить из самолета, затем перестали хотеть есть, пить… затем перестали хотеть вообще что бы то ни было. Когда медики разобрались с произошедшим, большинство уже перестало хотеть дышать — и лишь реанимационные комплексы держали пострадавших на грани жизни и смерти. И тут кому-то в голову и пришла идея, как заставить людей хоть что-то хотеть…
Рейс был международный, и скандал ожидался тоже международным. Крупнейшая мировая фармацевтическая компания, по фальшивым документам перевозящая непроверенный препарат для испытаний в соседнюю страну, немедленно предоставила мобильные реанимационные комплексы, государство-владелец лайнера (на паях с изготовителем самолета) оплатили аренду комплекса, президент — в целях повышения престижа страны — приказал направить лучших врачей. И уже через сутки после инцидента двести семьдесят восемь пострадавших заняли места в ложементах «Сбычи мечт».
Вачи-операторы — давшие, конечно, подписку о неразглашении — наблюдали — в чисто медицинских, конечно, целях — за сокровенными мечтами пациентов. Нескольких операторов пришлось снять с дежурств: иногда «сокровенные мечты» были слишком уж опасны для психики нормального человека. Врачам пришлось следить за дикими оргиями, изнасилованиями, массовыми убийствами, актами геноцида… оказывается, работа психиатра бывает действительно опасной для жизни. Впрочем, большинство людей оказались вполне адекватными мечтали о страстной любви, о тихом семейном счастье, о победе в международных конкурсах по пению с плясками и даже о кубке мира по футболу. А нобелевских премий по литературе было выдано в виртуальной реальности вообще почти полсотни…
Вот только сразу после того, как мечта сбывалась, пациенты умирали — и никакие реанимационные мероприятия не могли этого предотвратить: людям просто было незачем больше жить. В первые трое суток на контрольной панели погас двести семьдесят один огонек. Но семь — продолжали гореть.
Четыре поменяли цвет на синий уже в первый же день. Компьютеры «поняли», о чем мечтают эти четверо — но, вероятно, их мощностей не хватало для полного исполнения желаемого. Через сутки к первой «синей» четверке присоединился еще один — и операторы заметили, что «хитрая программа» просто объединила все пять «виртуальных реальностей» в одну — вероятно, с цель. «экономии процессорных мощностей». А вчера уже семь синих огоньков сияли на огромном настенном мониторе.
Один из огоньков каждый вечер сменялся красным — но это был «нестрашный красный»: реанимационный комплекс «поднимал» стюарда-практиканта Петрова, того самого, который, увидев поднимающийся «голубой туман», успел открыть дверь самолета и выпал из него на бетонную полосу. Перелом позвоночника — это, конечно, плохо, но с ним комплекс все же довольно легко справлялся, и уже к утренней смене огонек вновь менял цвет на синий.
А могучие компьютеры центра, объединив, наконец, всю семерку в одной-единственной реальности, пытались создать «реальность», полностью совпадающую с мечтами всех оставшихся в ложементах тел.
Семи оставшихся человек. Курсанта пограничного училища Иванова. Стюарда-стажера Петрова. Толстого неуклюжего мальчика из Севастополя Сидорова. Сухонького пожилого сельского бухгалтера из-под Смоленска Вяземского. Главного инженера завода Вайсберга из Омска. Доктора технических наук Хабиббулина из Ташкента. И молоденькой учительницы Люды Синеок из Минска.
