Мак Химэн - Трудно быть сержантом
Мне все это надоело, и я сказал сержанту:
— Может быть, пора кончать? Ведь утром пожалует начальство, а я не прибрал еще уборную, да и у вас тоже дела найдутся. Полковник… — Но Кинг даже не дал мне кончить:
— Иди, Уилл, и оставь нас в покое, ты только мешаешь работать и портишь всем настроение.
— Вы сами говорили, что соленая вода для мытья машины не годится, — возразил я.
— Соленая вода как раз больше всего и подходит, она хорошо действует на краску, — ответил Кинг.
— Снимай рубашку и мой, — распорядился Крис, а сержант добавил:
— Если не хочешь помогать, уходи!
— Я не боюсь работы, но как же быть с уборкой! Может быть, я дежурю в последний
раз…
— Иди и убирай, — сказал сержант Кинг, — иди и наводи порядок в уборной, а нам нужно
вымыть машину, и вымыть хорошо.
Спорить было бесполезно. Я постоял немного, подумал, а потом снял рубашку и принялся помогать. Через некоторое время я сделал еще одну попытку уговорить компанию вернуться, однако ничего путного из этого не вышло, и мне в конце концов пришлось идти одному.
Я пересек пляж и поле и вошел в город.
Когда я прошел уже квартала три, мне все еще было слышно, как мои приятели плескались в воде и орали песни.
ГЛАВА XVI
Добравшись до казармы, я сразу же принялся за уборную. И знаете, какая меня осенила мысль? Я подумал, что будет гораздо эффектнее, если во время проверки уборной полковника буду приветствовать не только я, но и каждый унитаз. Я решил механизировать подъем крышек унитазов, соединив их проводом через систему блоков и выведя конец провода к двери. Правда, мне пришлось повозиться с этим довольно долго, но к двум часам я управился. Сержант Кинг с ребятами все еще не появлялся. Я прикинул, что они рано или поздно вернутся: ведь не может же сержант отсутствовать во время проверки. Подумал и завалился спать. Не успел голову на подушку положить, как тут же будто провалился куда-то.
Проснулся я рано утром и вижу, что Кинга с приятелями все нет. Долго не раздумывая, я
отправился в уборную, которую не успел прибрать с вечера, достал швабру, мыло, тряпку, ведро с водой, начистил все до блеска и глазам своим не поверил — красота! Мытье я закончил до побудки и запер дверь: не мог же я допустить, чтобы вся моя работа пошла насмарку.
Не успел я положить ключ в карман, как меня стали осаждать, жаждущие проникнуть за дверь. Мне пришлось провести беседу о том, каких трудов стоила мне уборка. Одни уходили сразу, а другим нужно было дополнительно разъяснять, что с ними будет, если они попытаются открыть уборную. А один парень вел себя просто неприлично и все говорил о какой-то английской соли. Я ему сказал:
— Послушай, иди в другой сортир и глотай эту чёртову соль, сколько влезет.
— Да я уже проглотил, — стонал он, — принял полчаса назад, пусти, мне очень нужно, пусти…
Я объяснил ему все сначала, а он опять за свое. Начал мне доказывать, что в соседней казарме уборная полным — полна, что он туда не дойдет, а потом вдруг как-то посинел, задергался и стал хныкать. Мне стало противно, я оттолкнул его легонько, отвернулся и перестал обращать на него внимание. Поняв, что я неумолим, бедняга ушел. Время шло, и я все больше волновался за сержанта Кинга. Кроме того, мне очень хотелось показать сержанту сортир перед осмотром. Я уже просто места себе не находил, как вдруг один парень выглянул в окно и говорит:
— Полковник уже в соседней казарме. Вот-вот явится сюда, и тогда нашему Кингу придется плохо.
— А я-то надеялся, что он успеет. Подумать только, как я старался.
Едва я успел сказать это, как парень закричал:
— Идут, идут!
Открылась дверь, я стал навытяжку: думал,
что войдут офицеры, а это явились мои приятели- сержант Кинг, Полетти, Крис и коротышка Пи Джи. Идут, едва ноги передвигают, из ботинок вода так и брызжет, волосы висят сосульками, а у Кинга к тому же один рукав рубашки оторван и фонарь под глазом — в общем, хуже не придумаешь. Остановились они посреди казармы, и с них сразу же натекли лужи. Сержант Кинг осмотрел койки и вдруг спрашивает:
— А разве командира части еще не было? Разве…
Но в это время дверь снова отворилась, кто-то скомандовал: "Смирно!" — и вошел полков-ник, а за ним другие офицеры. Сержант дернул головой, вытаращил глаза, но тут же подтянулся и встал, как положено. Воцарилась мертвая тишина, слышно было только, как капает вода с одежды Кинга, Криса, Полетти и коротышки Пи Джи.
Когда офицеры обходили казарму, я потихоньку пробрался к сортиру, встал у двери и просунул ногу в проволочное кольцо.
Полковник сразу обратил внимание на Кинга и его приятелей. У Кинга был вид настоящего бродяги, да и у остальных не лучше. Полковник подошел ближе и осмотрел сержанта с ног до головы, а тот даже дышать перестал. Отойдя от сержанта, полковник осмотрел Криса, Полети, коротышку Пи Джи и снова вернулся к сержанту. То же самое проделали и остальные офицеры. Потом полковник многозначительно взглянул на капитана, а капитан-на лейтенанта, и все молчали, будто воды в рот набрали. Наконец полковник, словно спохватившись, быстро направился к уборной. Все получилось, как я задумал. Как только полковник открыл дверь, я гаркнул, что было мочи: "Смирно!" — и дернул за провод. Все крышки унитазов подпрыгнули, как по команде, и ударились о сливные бачки. Раздался такой грохот, будто вся казарма проваливалась в преисподнюю. От неожиданности полковник слегка отпрянул назад и наступил на ногу лейтенанту. Однако он очень быстро оправился от испуга, прошел вперед, заглянул за дверь, пытаясь понять, почему поднялся такой шум, ведь он не видел, отчего подпрыгнули крышки унитазов. Заглянув в одиндва унитаза, полковник посмотрел на меня, потом опять на крышки, но придраться было не к чему; и я и крышки стояли так прямо, как только можно было пожелать.
В конце концов, полковник, будто опомнившись, кивнул мне и сказал, чтобы я шел в казарму. И я оставил свой пост. Вернувшись в казарму, полковник подошел ко мне и сказал:
— Теперь я вспомнил, кто ты, определенно вспомнил.
— Так точно, сэр, — ответил я. — Это меня сержант Кинг назначил постоянным дежурным
по уборной.
— Да, я помню…
— Так точно, сэр, — снова сказал я, взглянул на сержанта Кинга и спохватился. Я вспомнил, Что он просил меня не оказывать ему больше никаких услуг. Однако остановить ход своих мыслей я уже не мог и по инерции проговорил:
— Мы с сержантом думали, что вам эта затея понравится. Это он научил меня.
Посмотрев на Кинга, полковник сказал:
— Да, сержанту Кингу следовало бы рассказать нам об этом и еще кое о чем. Пожалуй, ему лучше всего пройти в канцелярию. — Он оглядел сержанта с ног до головы да как закричит:
— Немедленно, сию минуту, и никаких переодеваний! Докладывать будете в таком виде. Тогда будет куда приятнее воздать вам по заслугам, — с этими словами полков-ник повернулся и зашагал к выходу.
Сержант Кинг поплелся следом, и все на минуту замерли, будто приросли к месту, а потом повалили в сортир смотреть мое изобретение.
Ждать возвращения сержанта Кинга пришлось очень долго. Всем, а особенно мне, не терпелось узнать решение полковника. Несколько человек специально холили в канцелярию, и им даже удалось подслушать часть разговора полковника с сержантом. Оказывается, сержант не растерялся и докладывал примерно так: попал, мол, он в кино, а там матросы. Увидели его и стали поносить летчиков, а он якобы отчитал их как следует, за что эти самые матросы набросились на него и били целую ночь напролет. Все шло хорошо, и полковник готов был уже поверить, но вдруг спросил сержанта, какой фильм он смотрел, и тот долго не мог ответить. Наконец, Кинг вспомнил название какой-то кинокартины, но не смог рассказать ее содержание и вспомнить хотя бы одного артиста. Таким образом, полковник, что называется, припёр его к стенке.
Других сведений пока не было, и я, обеспокоенный судьбой сержанта, пошел в канцелярию сам. Разговора мне уже не удалось подслушать: дверь в комнату полковника была плотно закрыта, да и говорить там стали тише. В соседней комнате сидели писаря. Я заглянул туда, постоял немного у двери, и вдруг ко мне подошел старший сержант и сказал:
— Знаешь, Стокдейл, тебя посылают на курсы воздушных стрелков. Ты, пожалуй, сам скажи об этом сержанту Кингу, когда он выйдет, это его обрадует.
— Вот это здорово! Какая приятная новость! — восхитился я.
— Посылают не только тебя, — продолжал сержант. Он посмотрел на дверь, за которой допрашивали сержанта Кинга, и добавил:
— Я никогда его особенно не любил, но все-таки жалко парня, надо же было ему так влипнуть. Так ты передай ему все, как я тебе сказал, может быть, это его утешит.
Я вернулся в казарму и стал дожидаться сержанта. Наконец он явился. Через некоторое время захожу к нему. Вижу: лежит он на койке пластом, одной рукой закрыл глаза, а в другой держит сержантские лычки. Кинг даже не пошевельнулся, но догадался, что вошел я, и проговорил:
