Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.
Результаты артиллерийской подготовки были также весьма незначительны. В ней принимали участие два американских линкора — «Техас» и «Арканзас», один английский и два французских крейсера и восемь эскадренных миноносцев. Артиллерия кораблей выпустила свыше трех тысяч снарядов. Армейская артиллерия, установленная на десантных судах, могла вести огонь только при подходе этих судов непосредственно к берегу и за полчаса до высадки должна была выпустить 9000 снарядов. К тому же на девяти десантных судах были смонтированы ракетные установки, которые должны были выпустить 9000 осколочно-фугасных ракет. Ракетный огонь не был достаточно точным. Прицельность артиллерии, установленной на десантных судах, вследствие шторма на море также не отличалась высокой точностью. Немецкие оборонительные сооружения были хорошо замаскированы и почти неуязвимы со стороны моря. Разведка не смогла выявить все огневые точки немцев. Часть орудийного огня с кораблей флота, особенно с линкора «Арканзас», предназначалась для тяжелых немецких батарей, расположенных далеко за пляжем, которые препятствовали приближению флота к берегу, поэтому эти орудия не могли оказать поддержки высадившемуся на пляже десанту. Словом, артиллерийская подготовка совершенно не оправдала возлагаемых на нее надежд, и, когда пехота вступила на пляж, она была встречена огнем немецких орудий. Что же касается десантных судов и танков-амфибий, то они по своей конструкции совершенно не были приспособлены для плавания в подобных условиях.
В то время танки-амфибии были новым изобретением и использовались на всех участках высадки. Для переправы через пролив танки для участка «Омаха» были погружены на 16 десантных судов, которыми командовал лейтенант Роквелл. До войны Роквелл никакого отношения к морю не имел: он был боксером-профессионалом. Однажды он узнал, что известный боксер тяжелого веса Гунней совершает поездки по стране и набирает добровольцев во флот. Увлеченный этим, Роквелл пошел служить в военно-морской флот. Сначала он был назначен инструктором физической подготовки, но эта должность его не удовлетворяла, и вскоре его перевели на десантное судно. Те, кто долго плавали на больших кораблях, обычно думают, что десантные суда немореходны, неуклюжи и малоподвижны. Однако Роквелл был иного мнения. Он научился исключительно умело управлять ими, и вскоре, несмотря на то что был только младшим офицером, его назначили командиром десантного судна. По прибытии в Англию он уже командовал флотилией десантных судов, знал, что в случае вторжения в Европу его суда пойдут первыми, и весьма гордился этим. В марте его вызвали в штаб морской базы в Дартмуте и объявили о новом назначении. И хотя Роквелл вначале им был недоволен, вскоре он изменил свое мнение. Он узнал о существовании танков-амфибий. В его задачу входило изучить и отработать технику выгрузки танков-амфибий с десантных судов в море. К началу вторжения он уже был экспертом и со временем проникся глубоким уважением к танкам-амфибиям.
Создать танки, которые бы обладали плавучестью, самостоятельно передвигались по воде и в то же время оставались бы мощным оружием на суше, стремились инженеры многих армий — обычные танки стали слишком велики и тяжелы для прохода по речным мостам. Изобретение нового типа танка приписывают инженеру Николеу Страусслеру, работавшему в Англии. Английское адмиралтейство отклонило проект нового танка, ввиду его невысоких мореходных качеств. Военное министерство интересовали не столько мореходные качества танка, сколько возможность использовать его как оружие внезапности при вторжении в Европу, и оно приняло проект. Новый танк был показан Эйзенхауэру и Монтгомери и одобрен ими. Промышленность получила соответствующий заказ, и вскоре несколько танков «Шерман» были переоборудованы в танки-амфибии.
Как и во многих других выдающихся изобретениях, в основе проекта Страусслера лежала простая идея. Вокруг танка закреплялся обычный брезент с зашитыми внутри трубчатыми резиновыми баллонами, выполнявшими роль поплавков. Баллоны надувались воздухом. После надувания брезент поднимался вверх и танк превращался в нечто напоминающее шлюпку с брезентовыми бортами, а сам танк при этом становился днищем. Мотор танка при помощи специальной муфты соединялся с двумя винтами, которые обеспечивали его передвижение по воде. Для отличия от сухопутных танков на танках-амфибиях ставился знак «ДД», означавший, что они приспособлены для движения и по суше и по воде.
В воде такой танк был почти незаметен для противника и больше походил на простую шлюпку. При выходе на сушу в течение нескольких секунд можно было выпустить воздух из баллонов, освободиться от брезента, и танк снова превращался в готовое к бою мощное оружие. В тактическом отношении эти новые качества танков имели большое значение. Справедливо полагали, что зрелище выходящего из воды мощного сухопутного танка должно поразить противника и морально подавить его. Другим очень ценным качеством новых танков была их способность самостоятельно двигаться по воде к берегу. Не нужно было рисковать десантными судами для перевозки танков при высадке первых эшелонов. Однако танкисты не слишком-то восхищались этими качествами новых машин, да это и понятно. Командир танка на платформе за орудийной башней хоть что-то видит вокруг через брезентовые борта. Остальные члены экипажа находятся внутри машины; только у первого водителя есть перископ; второй же водитель, радист и артиллерист ничего не видят и не слышат, что делается вокруг них. Танкисты отлично понимали, что система поплавков ненадежна и может отказать в случае, если их пробьет пуля или зальет волна, и тогда 30-тонная махина вместе с экипажем камнем пойдет ко дну. Они убедились также, что спастись в подобном положении можно только с помощью специальных спасательных подводных средств, да и то не всегда. На примере десантного судна Роквелла они убедились в том, что, однажды попав в воду, они уже не смогут вернуться обратно на судно. Танки могли только спуститься по аппарелям в воду и потом либо достигнуть берега, либо пойти ко дну.
Десантные суда Роквелла, закончив отработку техники спуска танков на воду, были сосредоточены в порту Портланд. В это время для инспектирования десантных судов туда прибыл английский король в сопровождении главнокомандующего военно-морского флота в Европе адмирала Старка, американских морских офицеров и многочисленной, пышно разодетой свиты. На одном судне король спросил командира, готовы ли они к выходу в море. «Нет, не готовы, ваше величество», — ответил тот. Такой ответ вызвал полное замешательство среди свиты. Король спросил, почему они не готовы. «Я неоднократно просил поставить на танки дополнительные баки с питьевой водой, но так и не получил их. Я знаю, что значит очутиться в море без питьевой воды. Подобное уже было на Средиземном море».
Король предложил адмиралу разобраться с этим вопросом. Адмирал дал указание вице-адмиралу, а тот в свою очередь поручил это своему помощнику, и так эти указания пошли вниз по всем инстанциям. Командир судна, без сомнения, был уверен, что уж теперь-то баки с водой будут поставлены, но он глубоко ошибался. Никто ничего не сделал.
Переправа через пролив оказалась нелегкой для десантных судов, но особенно трудной она была для танкистов. В 9.15 утра десантные суда вышли из Портланда и начали свой 20-часовой путь к берегам Франции. У десантных судов было три отсека; танки находились в задних отсеках. На каждом судне было по четыре танка. Море было неспокойным и по мере удаления от берегов становилось все более бурным. Было трудно удерживать суда на заданном курсе, еще труднее — держать их в колонне. Во время пути большинство танкистов и многие моряки тяжело страдали от морской болезни.
Роквелл имел приказ: в случае если море будет слишком бурным и танки не смогут плыть сами, подвести суда к берегу и провести обычную высадку. Не доходя до линии спуска танков, его десантные суда должны были разделиться на две группы, по восемь судов в каждой группе. Старший морской и армейский офицеры должны были обсудить положение и в зависимости от состояния моря принять решение, спускать ли танки на воду или доставлять их прямо на берег.
Ночью разыгрался шторм. Роквелл и командиры судов не сходили с палуб и не имели ни минуты отдыха. На рассвете Роквелл через линию транспортов провел суда с пехотой, которые стояли на якорях в 18 километрах от берега, по проходам, обозначенным буями, мимо тяжелых боевых кораблей флота, ожидавших начала артподготовки. Затем суда разделились: одна группа, Роквелла, пошла по направлению к западному концу пляжа, другая — к восточному.
Как только рассвело, Роквелл понял, что в подобных условиях танки не смогут достичь берега самостоятельно. Он знал, что раньше никогда не приходилось спускать танки в такое бурное море, и не был уверен, что это можно сделать сейчас. Старший армейский офицер его группы находился на другом судне. Приготовившись к возможным возражениям, Роквелл вызвал его по радио. «Я не думаю, что мы сможем спуститься в море. Сумеете ли вы доставить нас к берегу?» — спросил офицер. Роквелл ответил утвердительно, хотя понимал, что ради спасения танков восемь его судов будут поставлены в опасное положение. Однако подобная перспектива его не пугала. Он готовил себя к этому с тех пор, как получил под свое командование первое десантное судно. Главная задача — доставить танки на берег, а все, что может случиться при этом с десантными судами, не могло иметь большого значения. В этот момент колонна судов шла полным ходом вдоль берега в восточном направлении, ожидая сигнала к спуску танков. Роквелл распорядился повернуть суда правым бортом, чтобы поставить колонну параллельно берегу. В 5.30 по его сигналу все суда одновременно и точно повернули к берегу и пошли к назначенному месту высадки на участок «Омаха».