Энтон Майрер - Однажды орел…
— Минометы, огонь! — крикнул генерал решительно.
Майор Шоулз передал приказание, и где-то позади них раздалось приглушенное «поп-поп-поп», а затем в джунглях впереди раздался грохот разрывов мин. Послышались вопли и хриплые крики.
— Отлично! — Притчард понял, что говорит сам с собой. — Вот вам, сволочи! Вот вам! — Он почувствовал, как его охватывает, доводя до дрожи, навязчивая ярость против всех японцев, когда-либо живших на земле.
Над ними вспыхнула осветительная ракета, залив все вокруг ярким, неровным, ослепительным сине-белым светом. Повернувшись, Притчард заметил ярко-красные полосы трассирующих пуль; казалось, они летят прямо на него, а потом, изогнувшись вверх, поворачивают куда-то дальше, набирая скорость и прожигая себе путь сквозь ночную мглу у него над головой. Вот еще один пулемет начал стрелять регулярными длинными очередями. «Пытаются нащупать, откуда мы положили тех пятерых у проволочного заграждения», — подумал Притчард. Отворачиваясь от ослепительного света ракеты, он тщетно пытался разглядеть что-нибудь впереди.
Кто-то похлопал его по предплечью, и он поднял голову. Рядом был Дэмон.
— Ракеты! — кричал он ему. — Непрерывно!
Притчард послушно повернулся и, зарядив ракетницу, выстрелил, затем схватил карабин. Генерал, приложив ладони ко рту рупором, поворачивал голову слева направо и кричал:
— Открыть огонь! Открыть ог…
Его голос утонул в грохоте пулеметного и ружейного огтя. Ночь была исполосована, как лоскутное одеяло, трассирующими нулями и белыми вспышками дульных выхлопов; вокруг них забурлил наводящий ужас карнавал. Затем Притчард услышал глухой треск разрыва осветительной ракеты; местность впереди них залило ярким светом. Вот они, молча и упорно идущие японцы, их гладкие темные лица поблескивают, будто это вовсе не лица, а каски; в льющемся сверху свете их глаза кажутся неправдоподобно удлиненными, нарисованными гримом щелочками. Подбегая небольшими группами к проволочному заграждению, японцы наваливались на проволоку всем телом или лихорадочно рубили ее похожими на тесаки штыками. Японцы были всюду. На какое-то мгновение, показавшееся ему бесконечностью, Притчард почувствовал себя совершенно парализованным и беззащитным; его охватило желание безвольно скорчиться в окопе и ждать, когда эта жестокая, неотвратимая лавина нахлынет на них и уничтожит. Противиться этому желанию было выше его сил, выше вообще всяких сил. Причудливые, искривленные, раскачивающиеся тени легли на землю. «О боже, ракета!» — мелькнуло в голове Прит-чарда. Раскачиваясь, выпущенная им ракета опустилась на верхушки деревьев; проклиная свою забывчивость, он дрожащими руками выпустил следующую ракету, схватил еще одну.
— Не так быстро, Гарри, — сказал Дэмон, приблизив лицо к нему вплотную. — Следи за интервалами, выпускай ракеты через равные промежутки времени.
— Есть.
Притчард обернулся и схватил карабин. Пулемет рядом с ним грохотал, как клепальный молот по наковальне; японцы шарахались в стороны, поспешно разбегались и снова настойчиво устремлялись вперед, но прицельный огонь с переднего края прижимал их к земле. Сосредоточить мысли на чем-нибудь было невозможно. Ясно мыслить в этом хаосе — среди диких воплей и грохота стрельбы, под жутким зеленоватым светом качающейся над головой ракеты — было невозможно. Но теперь Притчард стряхнул с себя оцепенение, к нему возвратилась способность двигаться. Он поднял карабин и прицелился в рослого японца в обмундировании почти черного цвета, который только что ударил кулаком по своей каске. «Граната!» Притчард попал в него; он, несомненно, попал в него, но громадного роста солдат императорской морской пехоты тем же быстрым движением руки поставил на боевой взвод еще одну гранату, ударив о свою каску, и швырнул ее. Затем, будто споткнувшись о натянутую проволоку, японец внезапно упал и исчез из виду. На этот раз Притчард не забыл о ракете, он выстрелил еще одну и, продолжая вести огонь из карабина, скоро опустошил магазин. Японцы дошли до передней линии окопов и уже стреляли по ним и бросали в них гранаты; но теперь Притчард не испытывал никакого страха, он ощущал только ярость и напряженную мстительную приподнятость, как будто слегка опьянел. Два солдата сцепились друг с другом. Как дети, затеявшие борьбу в ящике с песком на детской площадке. Они раскачивались и неловко переставляли ноги. К ним бежал офицер в плотно облегающем кителе и блестящей каске, держа двумя руками перед собой самурайскую саблю. Притчард выстрелил в него, увидел, как офицер дернулся, когда пуля попала в него, выпрямился и, угрожающе подняв саблю над головой, побежал дальше, мимо борющихся солдат; затем его ударили в грудь трассирующие пули, он медленно опустился на колени, его зубы сверкнули в мучительной гримасе, как у человека, попавшего в трясину. Притчард перенес прицел влево на еще одну группу из четырех или пяти человек, тыкавших штыками в другой окоп. Кто-то больно сжал его плечо. Это был Дэмон, он показывал назад и вправо, где через затемненное пространство бежали несколько человек.
— Останови их! Верни обратно!
Притчард сразу же понял, в чем дело, и кивнул. Сматываются. Это плохо. Подобные вещи могут превратиться в беспорядочное бегство, этого допускать нельзя. Он выскочил из окопа, мельком увидел Брэнда, заправляющего в пулемет ленту, Шоулза, скорчившегося у передней стенки окопа: сложив обе руки рупором, майор кричал что-то в телефонную трубку. Уже поднимаясь на ноги, Притчард заметил еще одного солдата, удиравшего в тень.
— Эй, парень! — крикнул он. — Вернись обратно!
Любопытно: он никогда не был силен в беге, довольно медлительный, он предпочитал виды спорта, в которых его массивное телосложение давало ему преимущества, например борьбу и метание молота, в которых и добивался приличных результатов. Но теперь он быстро догнал беглецов, будто те были цепями прикованы к деревьям. Он схватил одного солдата за шиворот и остановил его, схватил другого за пояс и крикнул:
— Куда это вы собрались? Второй солдат дико вращал глазами.
— Мы не можем больше здесь оставаться!
— А я говорю, можете. Можете и останетесь!
— Нет, нет, мы отойдем туда, в тыл, я слышал, как они говорили…
— Ничего вы не слышали! Вы сматывались. А ну-ка давай обратно! Все обратно… — Возбужденные, они нерешительно смотрели на него; в одном из них Притчард узнал писаря-чертежника из разведывательного отделения. — И ты с ними, а еще сержант! — сказал он сердито. Глупость, явная банальность этого замечания поразила его самого. — Давайте. Бегом. Обратно в окопы!
Один из солдат пустился было бежать, но едва он сделал шаг, чтобы обогнуть стоявших впереди, как Притчард остановил его жестом. Трассирующие пули впивались в деревья над ними. Солдат вскрикнул от страха и снова рванулся от Притчарда.
— Черт вас всех возьми! — прорычал Притчард. — Немедленно назад, в окопы! — Он замахнулся на них карабином. Его охватило желание расхохотаться, но в то же время в нем закипела ярость оттого, что приходится торчать здесь в темноте, когда вокруг с визгом и воем проносятся, неся смерть, осколки и пули. — Чтоб вас всех разорвало! Вы же попали в пятьдесят пятую, так уже ведите себя как подо…
Позади них с грохотом разорвалось что-то, ударившись о ствол дерева. В воздухе вокруг засвистели осколки. Небольшая группа беглецов переполошилась. Притчард вспомнил строки устава: «Не могут быть оправданы симуляция или трусость на поле боя. Начальник обязан прекратить их любыми средствами, которые быстрее всего приведут к цели, всегда имея в виду, чтобы их применение не привело к еще более худшим результатам». Параграф 23.
— Я кому говорю? Назад! — Ему пришла в голову мысль, что он мог застрелить кого-нибудь из них, прямо сейчас, вот так, как сказано в уставе. Эта мысль напугала его, ведь предохранитель его карабина спущен. — Пошли, пошли, черт вас возьми… Да ну же, двигайтесь! — Он медленно поднял карабин, держа палец подальше от спускового крючка.
— О нет, нет, не-стреляйте, капитан, — подняв руку, в испуге вскрикнул жирный солдат-коротышка с толстыми губами. — Нет, не надо, не стреляйте, пожалуйста!..
— Тогда отправляйтесь! Там ждут, надеются на вас, на всех нас… — Теперь он подталкивал их, как воспитатель подталкивает непослушных ребятишек, попавших под дождь во время прогулки. — Давайте, давайте, двигайтесь побыстрее.
Навстречу им из темноты, пошатываясь, держась рукой за голову, шел человек. В прерывистом, трепещущем свете ракет они увидели, что одна сторона его лица и горло блестят от залившей их крови. Он бросил на них полный муки взгляд и побрел дальше. Увидев раненого, беглецы снова потеряли присутствие духа. Сухопарый солдат, первым заговоривший с Притчардом, пробормотал что-то и попятился. Притчард схватил его за рабочую куртку и встряхнул.
