Масатаке Окумия - Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945
Эскадрилья бомбардировщиков уже покинула строй и возвращалась на свою базу. А мы продолжали лететь на юг. Далеко впереди и справа от себя можно было различить южную оконечность Малайского полуострова. Если бы вражеский флот находился в открытом море, мы бы наверняка его обнаружили. Наш командир, похоже, решил отыскать корабли противника правее Сингапура, если не удалось найти их в океане.
Мы находились в опасной близости к «черте, откуда нет возврата», поскольку может не хватить горючего для возвращения на базу. В случае если мы пересечем эту черту, нашей единственной надеждой оставалась вынужденная посадка на Кота-Бару, куда уже вторглись наши войска. Все это время мы не получали никакой информации о том, что происходит с группами авиакорпусов Михоро и Каноя. Не было сведений и об их местонахождении. Возможно, однако, они намеренно хранили радиомолчание из опасения встревожить противника.
В 12.20 мой радист передал мне, что он только что получил радиограмму. Я мгновенно вскочил из кресла пилота и схватил кодировальную книгу, чтобы расшифровать сообщение, в котором говорилось, что вражеский флот обнаружен! На лице каждого в самолете отразились и волнение, и радость от того, что наконец-то противник найден. Скоро быть бою! В радиограмме говорилось: «Замечены два вражеских линкора. Семьдесят морских миль к юго-востоку от Куантана. Курс юг-юго-восток. 1145».
Враг был позади нас. Я напряженно ожидал сигнала к повороту и изменению курса. Но странно, 1-я эскадрилья продолжала лететь на юг. Мы ждали и ждали, но от 1-й эскадрильи не получили никаких сигналов развернуться и направиться к врагу. Прошло десять минут, и я забеспокоился. Наконец, я передал другим самолетам по радио о том, что обнаружены линкоры, и в то же самое время начал постепенно менять курс, чтобы занять место во главе группы. Увидев мой маневр, самолеты 1-й эскадрильи также изменили свой курс и пристроились позади моей эскадрильи.
Теперь наше новое направление было на запад-северо-запад. Ожидая предстоящий бой, все самолеты подтянулись и сформировали более плотную группу. Мы летели чуть выше 8300 футов. Начали наползать облака, но они не мешали нашему обзору вниз под собой. Несмотря на неоднократные предупреждения членам экипажей не ослаблять ни на момент бдительность в обзоре сзади и сверху наших самолетов, все напряженно вглядывались вперед в надежде увидеть вражеский флот. Каждый жаждал чести первым заметить британские военные корабли.
Времени было чуть больше часа дня. Низкая облачность заполняла пространство впереди по курсу. Прошло полных пять часов с того момента, как мы вылетели из Сайгона. Вражеский флот может появиться в любой момент. Меня охватило нервное возбуждение, я дрожал, но не мог избавиться от этих ощущений. Вдруг появилось странное желание помочиться. Точно такие ощущения испытываешь перед тем, как вступаешь в какое-нибудь атлетическое единоборство.
Точно в 13.03 прямо под облаками была замечена темная точка. Похоже, это был вражеский корабль примерно в 25 милях от нас. Да, это был враг! Скоро мы уже могли различать корабли. Флот состоял из двух линкоров, сопровождаемых тремя эсминцами, и одного небольшого торгового судна. Линкорами оказались те самые долгожданные «Prince of Wales» и «Repulse».
1-я эскадрилья набрала скорость и опередила мою эскадрилью. Капитан 2-го ранга Наканиси отдал приказ «Всем занять места в боевом порядке!» и немного погодя «Вперед!». Вражеский флот сейчас находился от нас в 8 милях. Мы все еще летели на высоте 8300 футов и находились в идеальной для атаки позиции. Как мы и планировали, бомбардировщик Наканиси прибавил скорости и устремился вниз на флот противника. Он направился вправо и чуть вперед по отношению к кораблям. Пытаясь сохранять такую же дистанцию и не отставать, бомбардировщики моей эскадрильи также увеличили скорость, когда я начал постепенное пике. Я устремился к левому флангу вражеской группы. У нас в 1-й эскадрилье это была обычная практика при атаке самого крупного корабля, а 2-я эскадрилья принялась за соседнюю цель.
Все члены экипажа бдительно следили за небом на случай вражеских истребителей, которые, как мы ожидали, могли спикировать на нас в любой момент. К нашему большому удивлению, не было видно ни единого самолета противника. Это было тем более странно, поскольку бой завязывался явно в пределах досягаемости британских истребителей, менее чем в 100 морских милях как от Сингапура, так и от Куантана.
Не было видно никаких других самолетов, кроме тех, которые сейчас с ревом мчались в атаку. Позднее мы узнали, что третий самолет-разведчик, пилотируемый младшим лейтенантом Хоаси, первым заметил вражеские линкоры и оповестил об этом все бомбардировщики. Сообщив о присутствии флота противника и узнав, что наши бомбардировщики мчатся к указанному месту, Хоаси полетел бомбить авиабазу в Куантане, чтобы помешать возможному взлету вражеских истребителей.
Без вмешательства со стороны истребителей противника у нас в атаке были развязаны руки. Координируя свои действия с 1-й эскадрильей, я вел свою эскадрилью в атаку, чтобы торпедировать вражеские корабли с обоих флангов. 1-я эскадрилья делала круги в четырех милях впереди от вражеских судов и была практически готова начать свою торпедную атаку. Рядом с кружащими самолетами вовсю рвались зенитные снаряды. В промежутках между разрывами снарядов, оставлявшими белый дым, просматривались наши самолеты.
Ни один зенитный снаряд не разорвался поблизости от моей эскадрильи. Возможно, облака помогали нам скрываться от вражеских артиллеристов. Я рассматривал корабли противника в бинокль. Большие корабли двигались прямым курсом с эскортом из трех эсминцев по бокам. Эсминцы шли чуть впереди линкоров со скоростью выше 26 узлов. За кораблями, разрезавшими воду, были четко видны длинные белые буруны.
Длинный узкий хвост белого дыма двигался вперед от второго линкора. Позднее я узнал, что это был результат прямого попадания бомбардировщиков авиакорпуса Михоро, которые произвели первую атаку в 12.45. Не было сомнений, что это был линкор. Однако, когда я тщательно рассмотрел корабль, он мне показался похожим, ну точь-в-точь, на наш линкор «Kongo»! Мы ничего не знали о местонахождении наших собственных надводных кораблей в этом регионе, вовсе не исключалось, что под нами на самом деле был «Kongo». В моей памяти было еще свежо то, как мы чуть не отбомбились прошлой ночью на «Chokai», и у меня застыла кровь от мысли, что, может, мы атакуем свой собственный корабль.
Тем не менее, бомбардировщики 1-й эскадрильи один за другим устремлялись вниз в атаку, а вражеские артиллеристы (если это действительно был враг) заполняли небо разрывами зенитных снарядов. Я еще не преодолел нерешительность в отношении атаковать или нет. Я связался со своим наблюдателем и задал ему вопрос о том, что это за корабли, сказав, что корабль под нами здорово напоминает «Kongo». Для меня было шоком услышать его ответ: «Мне тоже кажется, что он похож на „Kongo“.
Мы оказались в ужасной ситуации. Я не мог решить, был ли это британский линкор или на самом деле „Kongo“. Я бывал на „Kongo“ три года назад и сейчас пытался восстановить в памяти внешний вид линкора. Признаться по правде, я не изучал до деталей конструкцию британских кораблей, а вместо этого занимался американскими военными кораблями. А мои познания в британских кораблях были весьма скупы.
Что еще более осложняло ситуацию, это непрекращавшиеся сигналы с третьего самолета нашей эскадрильи: „Не наш ли это флот?“ И второй, и третий бомбардировщики наблюдали за моим самолетом, ожидая моего решения. Даже если бы перед нами был наш флот, у него не было бы иного выбора, кроме как открыть ожесточенный огонь, когда какие-то самолеты готовятся его атаковать. А наши бомбардировщики только что атаковали. Нельзя полагать, что флот вражеский, только на том основании, что он защищается и обстреливает наши самолеты.
Моя эскадрилья вновь запрашивала у меня указаний, что делать. А я не знал, что делать. К этому времени наши бомбардировщики достигли идеальной точки для начала торпедной атаки. Сейчас мы летели на высоте 1700 футов. Облачность неуклонно сгущалась, и видимость пропорционально ухудшалась. Для нас было бы невыгодно атаковать корабли с кормы. Наша авиагруппа дерзко кружила вверху под защитой облаков и вновь проверила расположение наших целей. Отсюда линкор был очень хорошо виден. Я почувствовал облегчение. Теперь я был уверен, что корабль под нами – не „Kongo“.
От нервного возбуждения меня вновь охватила дрожь. Мы развернулись и опять вернулись в облачный покров. Чтобы обмануть противника, мы, летя в облаках, изменили курс и в конце концов выскочили из них ниже нижней кромки, готовые к атаке. Это было возможно, потому что слой неоднородной облачности располагался между 1000 и 1700 футами.
Мы начали атаку с высоты 1000 футов с расстояния примерно в полторы мили от противника. Как только мы выскочили из защитного слоя облаков, вражеские артиллеристы заметили нас. Флот ощетинился очень плотным заградительным огнем, пытаясь сорвать атаку до того, как будут пущены торпеды. Небо было полно разрывов зенитных снарядов, от которых самолеты вовсю трясло.
