Кайюс Беккер - Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии
Подобные сообщения поступали все чаще; число не вернувшихся из походов подводных лодок стало возрастать очень быстро. Начиная с января 1943 года количество потерянных подводных лодок неуклонно увеличивалось, так же как и количество подводных лодок, подвергшихся внезапным атакам. Во всех случаях «метоксы» молчали.
8 февраля Дениц доложил фюреру, что конвои союзников благополучно обходят районы, где их поджидают подводные лодки. Вне всякого сомнения, противник всякий раз получал информацию о точном местонахождении засады подлодок с помощью нового, хитроумного прибора.
– Если мы срочно не найдем какие-то контрмеры, полагаю, подводную войну можно считать законченной.
Но подводный флот Германии не сдавался. В марте 1943 года подлодки снова, несмотря на возрастающие потери, достигли впечатляющих результатов, едва ли не самых высоких за всю войну. Более шестидесяти субмарин атаковали два больших конвоя на пути следования из США в Великобританию. Сражение длилось несколько дней и стало последним во Второй мировой войне, в котором немецкие подлодки одержали убедительную победу.
Но уже в следующем месяце такая же по численности группа подводных лодок не смогла даже приблизиться к конвою. Под водой они двигались медленнее, чем суда конвоя. Всплыв на поверхность, они получали возможность двигаться быстрее, но еще на дальних подходах обнаруживались эсминцами и авиацией сопровождения, поэтому поспешно ныряли, чтобы не быть уничтоженными. Наконец, наступил «черный май» 1943 года, ставший переломным в ходе подводной войны немецкого флота. Список субмарин, не вернувшихся на базу, рос день ото дня. За месяц погибли сорок три лодки. Перед лицом жестокой реальности Дениц отозвал большинство субмарин на базу.
Хуже всего было то, что немцы блуждали в потемках. Не приходилось сомневаться в том, что противник обнаруживает свою добычу новым прибором, но никто не знал, что этот прибор является усовершенствованным радаром. Выдвигались расплывчатые предположения о появлении у союзников приборов нового принципа действия, позволяющих обнаружить врага в любую погоду. Но дальше догадок дело не шло; а они, как известно, не дают возможности выработать контрмеры.
Снова немецкие инженеры принялись ломать головы. Вначале решили, что после появления «метоксов», сделавших длину волны 1,2 метра неэффективной, англичане перешли в другой диапазон. Довольно долгое время велось прослушивание всех возможных диапазонов, но подтверждение не было получено.
Одновременно обсуждались другие варианты. Быть может, противник перешел на работу с термическими лучами? Начал использовать инфракрасное излучение? И поэтому в любую погоду, несмотря на ночь, облачность, снег или туман, море и корабли предстают перед всевидящим техническим оком так же ясно, как при ярком свете дня? Но догадки оставались догадками. Никаких доказательств не было.
Затем в полной темноте забрезжил крохотный лучик света. Дело в том, что некоторым командирам-подводникам всегда было свойственно неприятие «метокса». Дело даже не в том, что наличие этого чуда технической мысли на борту усиливало нервное напряжение в команде. Этот прибор доставлял немало неудобств. Иногда его операторы улавливали звуки, связанные с нахождением по соседству другой немецкой подводной лодки. Когда субмарины возвращались на базу, выяснялось, что у другой лодки в это время также работал «метокс». В результате появились слухи, что сам «метокс» испускает импульсы. А если так, они могут улавливаться приемниками противника, их можно засечь и установить пеленг и расстояние до источника. Разве не мог «метокс», изобретенный для спасения субмарин, в итоге стать их предателем?
Эксперты недоуменно пожимали плечами. Понятно, что осциллятор в «метоксе» генерирует какие-то импульсы. Но тогда на борту каждого самолета противника должна находиться очень точная аппаратура – иначе засечь и измерить предательские колебания осциллятора невозможно.
Тем не менее проблему продолжали разрабатывать, в надежде найти нужное решение. Ясным весенним днем с одного из прибрежных аэродромов в воздух поднялся немецкий самолет «Фокке-Вульф-200» и принялся кружить над эстуарием Жиронды. В это время на медленно двигавшейся прямо под ним подводной лодке включили «метокс».
Находившийся в самолете лейтенант радиоразведки фон Виллизен внимательно следил за показаниями приборов. Он не мог ошибиться! Стрелка на шкале качнулась в сторону. А в наушниках отчетливо слышался звук работающего на лодке «метокса».
– Прикажите выключить его! – сказал фон Виллизен радисту.
Сигнал передали вниз. Спустя несколько секунд подводную лодку уже невозможно было услышать.
Эксперимент повторяли несколько раз, пока не исчезли сомнения: «метокс» действительно излучает импульсы. Оставаясь на высоте 6000 футов, самолет мог засечь работу прибора на подводной лодке, находящейся на расстоянии 110 километров.
Участники работ вернулись в Париж и доложили о результатах Деницу. Последовавшие действия были характерны для этого человека. В течение получаса последовал приказ немедленно снять приборы-предатели с субмарин. Лодки, находившиеся в море, получили распоряжение по радио.
«Метоксы» испускали импульсы, улавливаемые приборами противника. Итак, загадку можно считать разгаданной?
Увы, было заблуждением мнение, что англичане использовали это излучение для обнаружения подлодок. Это подтвердилось очень скоро. В результате внезапных атак противника подводные лодки продолжали гибнуть одна за другой, независимо от наличия на них «метоксов».
В мае 1943 года в одном из самых больших залов для заседаний в здании ОКМ в Берлине царило непривычное оживление: там едва поместились многочисленные ученые и инженеры, ведущие специалисты страны в области высокочастотных технологий; высокопоставленные офицеры люфтваффе, военно-морской радиоразведки, штаба подводного флота и ОКМ. Их собрал вместе гросс-адмирал Дениц.
Здесь же присутствовали технические специалисты предприятий «Телефункен». Все они сидели как на иголках, поскольку их оторвали от срочной работы, оставленной в лаборатории, где под защитой толстых стен из армированного бетона зенитной башни их ждал маленький, невзрачный предмет, тем не менее являвшийся техническим совершенством. Начиная с января 1943 года, когда этот полуразрушенный приборчик нашли в останках разбившегося неподалеку от Роттердама британского самолета, они дни и ночи напролет пытались его восстановить, чтобы раскрыть таившийся в нем секрет.
На трибуну поднялся молодой офицер из штаба подводного флота, награды которого свидетельствовали о его богатом боевом прошлом. Спокойно и беспристрастно он описал события, происходившие с начала года в Бискайском заливе и в Атлантике. Он сообщил данные о потерях в сравнении с аналогичными периодами прошлых лет и в заключение признал, что никто не знает, почему это происходит. «Если бы они не разбомбили нас в пух и прах в Целендорфе, – думали представители „Телефункена“, – мы уже знали бы ответ на этот вопрос». Но в самом начале марта их предприятие было уничтожено точным ударом с воздуха. Не исключено, что англичане знали или догадывались, что именно здесь враг пытается раскрыть их секрет. В итоге плоды почти двухмесячной работы были полностью уничтожены. Позднее, когда остатки неизвестного устройства были извлечены из-под обломков разбившегося британского самолета, инженеры перебрались в зенитную башню, где возобновили свои изыскания. Но пока они блуждали в потемках.
После молодого подводника слово взял Дениц. Он был краток и лишь добавил, что люди чувствуют себя беспомощными перед лицом неведомой опасности. Его искреннюю боль могли почувствовать все присутствующие.
– Представьте, что происходит, – вздохнул он. – Мы посылаем в море пять субмарин на поиски одной цели. Через несколько дней от них перестают поступать сигналы. Наши лодки исчезают без следа.
Дениц сказал, что не верит в чудеса и понимает, что должно быть разумное объяснение происходящему и средства противостоять неведомой угрозе. В заключение он с надеждой обратился к присутствующим:
– Помогите нам, иначе подводная война бесславно закончится. Дайте нам какую-нибудь защиту, чтобы мы могли продолжать борьбу.
31 мая Дениц прибыл в Берхтесгаден и доложил Гитлеру о создавшейся ситуации:
– В этом месяце мы потеряли 30 процентов подводных лодок из числа отправленных в боевой поход. Это непозволительно много. Мы будем играть на руку врагу, если не сумеем в будущем избегать таких высоких потерь. Поэтому я отозвал наши субмарины из Северной Атлантики в район Азорских островов, надеясь, что вражеская воздушная разведка окажется там слабее. Как только на наших лодках будет установлено новое вооружение и оборудование для защиты, я намерен снова атаковать североатлантические конвои. Подлодкам необходим чувствительный приемник, который уведомлял бы их об обнаружении вражеским радаром. Но у нас нет приемников этого типа. К тому же мы точно не знаем, на какой длине волны работает противник, чтобы нас обнаружить. Нам даже неизвестно, использует он высокие частоты или приборы обнаружения, основанные на другом принципе. Но мы делаем все, чтобы это выяснить.
