Говард Фаст - Книгоноша
В доме у нас стало людно. Гостиная служила генералу Уэйну штаб-квартирой, иногда он проводил там целые дни - писал, сидя за столом, принимал курьеров, отправлял курьеров. Я знал, что если он пишет – значит, требует денег и провианта для своих солдат, все разговоры вертелись вокруг этого. Целыми днями верховые подъезжали к дому и отъезжали, и не раз, проснувшись ночью, я слышал, что у крыльца бьет копытом лошадь.
Наверно, капитан Джонс успел приглянуться нашей Джейн, да и неудивительно, ведь он столько времени проводил у нас в доме и такой был видный молодой джентльмен, и здоровый, и румяный, не то что генерал Уэйн.
Солдаты уже недели три жили в нашей долине, когда явился книгоноша. Теперь таких книгонош почти не осталось. Они ездили по стране, продавали на фермах книги и сообщали всякие новости. Некоторые и сами писали книги, печатали их и продавали, вот как пастор Уимс - свои рассказы из жизни генерала Вашингтона.
Так вот, книгоноша появился однажды под вечер, приехал верхом, но не от реки, а по тропинке, что вела к нам из-за холмов. На нем было поношенное домотканое платье и старая широкополая шляпа, а к седлу с обеих сторон приторочены пачки книг. Он не стал подъезжать к дому, а остановился у сарая, и я побежал к нему поглядеть, что он привез. Я знал, что это книгоноша, и знал, что за войну они почти совсем перевелись.
- Эй, - закричал я, - эй, книгоноша, здравствуйте!
Он посмотрел на меня очень серьезно и сразу мне ужасно понравился. Глаза у него были маленькие, синие, блестящие, как у генерала Уэйна, длинные льняные волосы падали на плечи. Тогда он показался мне старым, как почти все взрослые, но едва ли ему было многим больше тридцати лет.
- Здравствуйте, сэр, - сказал он. Выговор у него был странный, но как будто знакомый. Я решил, что он приехал издалека, из самой глуши. - Как поживаете?
- Очень хорошо, - отвечал я. - А у вас есть книжки из Англии? Мы бы купили, хоть Джейн и говорит, что сейчас их нельзя читать.
- Почему же их сейчас нельзя читать? - спросил он.
- А у нас же, знаете, война.
- Да, это я знаю. Я сюда еле добрался из-за этих окаянных часовых.
Послушать его, так выходило, будто он не одобряет, что во время войны выставляют часовых. Потом взгляд его скользнул мимо меня, в долину. Он увидел, сколько там солдат и палаток, и сказал с удивленным видом:
- Ого, какой большой лагерь.
Я гордо кивнул головой.
- Да, тут чуть не все Пенсильванские регулярные войска.
Но ему, видно, не хотелось говорить об армии и о войне.
- Ты какие книги любишь? - спросил он, приглядываясь ко мне.
Тут я спохватился, какой я невежа.
- Зайдите в дом, - пригласил я его, - выпейте чего-нибудь, погрейтесь. Моя сестра, наверно, тоже захочет посмотреть ваши книги.
Он подхватил свой товар и пошел за мной на кухню, и пока Мэри, кухарка, ставила чайник на огонь, я побежал за Джейн. Джейн всегда радовалась, когда появлялся книгоноша, - все-таки живой человек.
- Простите, что мы принимаем вас в кухне, - сказала она, - но дом наш превратился в самый настоящий бивак. Я бы предложила вам чаю, да чая у нас теперь нет - вы сами знаете.
- Вы, наверно, очень лояльная семья? - спросил книгоноша.
- Мой отец служит в 3-м Континентальном, - тихо ответила Джейн.
Книгоноша посмотрел на нее, точно знал, о чем она думает – что, мол такому крепкому мужчине куда больше пристало бы служить в армии, чем разъезжать по дорогам со связкой книг. По губам его поползла улыбка, и он сказал:
- Кто-нибудь должен же продавать книги. Они нужны не меньше, чем война.
- Может быть, - сказала Джейн.
Тут меня позвала Энн, и мы с ней пошли в долину. Когда я вернулся, книгоноша показывал Джейн свой товар.
Книги были разложены на полу, а они с Джейн стояли на коленях, близко друг к другу, и в сумерках его льняные волосы красиво выделялись рядом с темными волосами Джейн. Когда я вошел, Джейн подняла голову.
- А ты не хочешь посмотреть книжки, Бентли?
- Я был в долине, - ответил я важно. - Там большое оживление. Думаю, войска скоро выступят, пожалуй, в конце этой недели, а то и раньше.
Книгоноша глядел на меня очень внимательно, у меня даже мелькнула мысль, что это странно, раз он совсем не интересуется войной. Но я тут же забыл об этом и стал разглядывать книжки вместе с Джейн. У него было много детских книг с разноцветными картинками, мы таких почти и не видели. И все их он, видно, прочел - я еще не слышал, чтобы кто-нибудь так говорил о книгах. И о книгах для Джейн он тоже говорил, и я видел, что многое в нем нравится Джейн так же, как мне.
Я пообедал, и когда кончил обедать, Джейн все еще разговаривала с книгоношей о книгах и обо всяких других вещах. Тогда я вышел на крыльцо, где капитан Джонс курил трубку.
- Это что за оборванец? - спросил меня капитан Джонс.
- Да так, просто книгоноша.
- Ах, просто книгоноша?
- Да, - кивнул я и подсел к нему для компании.
В тот вечер я сидел на кухне и слушал книгоношу. Он рассказывал не про войну, как солдаты, а про далекие чужие страны. Я чувствовал, что понравился ему, а меня к нему тянуло так, как никогда еще не тянуло к постороннему человеку. Позже пришла Джейн и тоже подсела к огню, и тогда книгоноша стал больше обращаться к ней. Кое-что из его слов я запомнил.
- Египет... словно старинное запястье в песке. Там три огромные пирамиды, они стоят все вместе, и когда смотришь, как за ними садится солнце... - И все в том же роде. Казалось, нет той страны, где бы он не побывал, хотя как было попасть туда книгоноше - этого мы не могли себе представить.
- А война? - один раз спросила его Джейн.
- Я иногда думаю о войне, - отвечал он, - но не знаю, нужна она или нет. Эта новая страна такая большая, такая пустынная - к чему из-за нее воевать?
- Наша Америка - очень красивая страна, - сказала Джейн.
- Да, и в ней много красивых женщин.
Не знаю, рассердилась ли Джейн на эти слова, только она ничего не сказала.
- Страна храбрых мужчин и красивых женщин, - продолжал книгоноша. - Вон солдаты там, в долине, медленно умирают с голоду - разве я не знаю? Как ни безобразна война, все мы ради нее делаем больше, чем в человеческих силах.
- И все-таки вы не настолько в нее верите, чтобы идти воевать?
- И без меня достаточно льется крови.
- Может быть.
- Я люблю книги, - сказал книгоноша. - Когда-то я мечтал о просторном доме, где мог бы спокойно доживать свои дни, и чтобы вокруг было много-много книг... и мир. Я часто мечтал об этом.
- Я понимаю, - кивнула Джейн.
- О чем только не мечтаешь, правда?
Когда я пошел спать, Джейн все еще сидела и разговаривала с книгоношей. Она сказала: “Спокойной ночи, Бентли”, а книгоноша пожал мне руку и сказал: “Не увлекайся войной, малыш”.
Ночью мне снилось то, о чем рассказывал книгоноша. Его устроили ночевать в сарае, потому что в доме не было места, и я уже предвкушал, как увижу его утром.
На следующий день в лагере было и того оживленнее. Все утро шел снег, но солдаты, высыпав из палаток, и под снегом продолжали учение, и к ним прибавлялись все новые и новые. Дома генерал Уэйн бушевал так, что я не решался заглянуть в гостиную. Среди дня к крыльцу подъехал высокий усталый офицер с двумя адъютантами и больше часа пробыл у генерала Уэйна. Я слыхал, как часовые шептались, что это - генерал Вашингтон, но это был совсем не тот великий человек, о котором я столько слышал, а просто высокий усталый мужчина в залатанном мундире.
Я побрел в кухню поглядеть на книжки, и пока я там был, вошел сам книгоноша. Я обрадовался, что он еще не уехал. Мне хотелось, чтобы он очень понравился Джейн и она уговорила бы его погостить у нас недельки две. Я готов был без конца слушать его мягкий, баюкающий голос.
- Вот, почитай-ка это, - сказал он, протягивая мне книгу Мэлори про короля Артура, и я пристроился с ней к огню.
Прошло еще два дня, книгоноша гостил у нас, и я заметил, что Джейн проводит с ним все больше времени. А капитану Джонсу это было явно не по душе. Прежде я видел раз, как он обнимал Джейн, и когда Джейн говорила о нем, взгляд у нее делался какой-то странный, словно задумчивый. Даже теперь, когда у нас гостил книгоноша, Джейн становилась все печальнее по мере того, как войскам подходило время выступать.
- Но книгоноша останется у нас, - сказал я ей однажды.
- Да, - отвечала Джейн.
Войска должны были выступить на следующее утро. В тот день они начали сниматься с лагеря, и пушки укатили с нашей лужайки на дорогу, к реке. В гостиной генерал Уэйн заканчивал свои дела, и видно было, до чего он волнуется.
- Старый лис что-то задумал, - сказал мне один из часовых.
- Недаром он шушукался с генералом Вашингтоном, - добавил другой.
Мне тут делать было нечего, раз все были так заняты, и я отправился искать книгоношу. Я полез под крышу сарая, где он жил в каморке над сеновалом, решив подкрасться к нему потихоньку. В двери была щель, я заглянул в нее. Книгоноша сидел на полу и писал что-то, держа на колене тетрадку. Тогда я постучал. Он сразу насторожился. Бумагу, на которой писал, он сложил и засунул в щель между половицами, а письменные принадлежности закрыл сеном. Потом пошел к двери. Увидев, что это всего-навсего я, он как будто успокоился.
