Всеволд Кравченко - Преступление у Зеленой тони
Лагерь походным маршем вышел из ворот парка и пыльным проселком направился в лес. Чтоб веселей было идти, Миша затянул песню:
А в раю переполох,
Словно у эсеров,
Испугался старый бог
Юных пионеров.
Сотни звонких голосов подхватили припев:
Эх, чай пила,
Самоварничала…
Всю посуду перебила,
Накухарничала…
Лес подхватил припев, и эхо понесло его куда-то вдаль.
Пройдя еще немного, Зося кликнула Мишу и Василя и что-то им сказала. Они тут же бросились к ближнему лесу. Пока добежали, запыхались. Миша еще на бегу объяснил Василю:
— Ты собирай хворост, а я поищу хорошее место. Как найду, свистну тебе.
— Ла-а-дно, — протяжно ответил Василь.
Миша нырнул в темноту леса, затрещал сухим валежником и вскоре пронзительно засвистел Василю. Тот притащился, как медведь, с целой охапкой хвороста.
Сухие сучья загорелись скоро и, потрескивая, ярко запылали, разогнав темноту. А за границами света, в небе, в лесу стало как будто еще темнее. И если бы не песня пионеров, что слышалась поблизости, наши хлопцы, наверно, струсили бы.
Шумной гурьбою подошли и расселись у костра пионеры. Часть мальчишек тут же пошла за «горючим». Когда наносили много хвороста, Зося стала рассказывать ребятам о подвигах красных бойцов в гражданскую войну.
Но вдруг в кустах что-то затрещало, а вслед за этим из темноты на поляну вынырнул бородатый дядька в подранном кожушке.
— Добрый вечер, — поздоровался он.
— Добрый вечер, — ответила за всех Зося.
— Леших не боитесь? — весело прохрипел дядька.
— Э-э, дяденька, леших совсем и нет. Это сказки про них сочиняют, — бойко ответила Оля.
Зося приветливо пригласила дядьку подсесть к огню. Он, кряхтя, сел, положил рядом с собой уздечку и, разглядывая пионеров, спросил:
— Так о чем же вы тут говорили?
— Обо всем, — улыбнулась Зося, — и о прошлой жизни, и о будущем. Вот и вы нам, молодым, расскажите что-нибудь о старом времени…
— Да ну его, — прервал дядька вожатую, — не хочется и вспоминать о старом. Тяжко это. Работаю я теперь в колхозе и нечего мне журиться, а как вспомню былое, так погано на душе станет…
Дядька задумался. Пионеры сидели тихо-тихо…
— Вот я войну вспомнил. Воевали мы в четырнадцатом году с немцами, а за что? За что я немца бил? Разве он мне что плохое сделал? И нам не хочется стрелять, и им не хочется, а кинуть — и они и мы боимся. Чего?.. Кого?..
Незнакомый дядька задумчиво потер заросший черной щетиной подбородок.
— Послали было меня однажды в дозор. Лес. Темень, как сейчас вот. Вдруг встречаю немца в кустах… нежданно-негаданно, нос к носу. Наверно, тоже в разведку был послан. Я хотел уже с плеча винтовку снимать, а он улыбается, руку мне протягивает. Я, конечно, винтовку об землю, пожал ему руку, а потом прилег с ним на траве плечом к плечу и думаю: «И это — мой враг? Неправда!» А он так хорошо рассказывает мне что-то по-своему, руками показывает, что дома оставил, мол, жену и двоих маленьких деток. И если убьют его, то, наверно, загинут и его дети…
Как пришла революция, оставил я окопы, но винтовки не бросил, а прямо и пошел в Красную гвардию… Снова воевать, но уже с настоящими врагами. А теперь вот вижу, за что воевал…
Незнакомец замолчал. И тихо-тихо было на поляне, только сучья жарко потрескивали да искры взлетали в небо. Потом дядька ушел, растаял в темноте. Ребята еще пели песни, играли, веселились у костра. Там же и решили завтра утром отправиться в колхоз «Колос Октября» на прополку.
Потом погасили костер и чуть было не пошли домой, забыв о Чивике, который крепко спал под сосенкой. Миша под смех всех ребят поручил Костику нести его на своей широкой спине.
— Вот когда твоя спина пригодилась, — хохотал он.
Но Костик на шутку не обиделся, взвалил Чивика на спину и пошел вместе со всеми.
Домой шли молча. Кто-то попробовал затянуть «Бульбу», но, увидев, что никто не поддерживает, умолк. Костику надоело нести сонного Чивика, и он стал тормошить его, пока тот не проснулся. Чивик спросонья залепетал:
— Костик, Костик, зажги спичку: я сандалии потерял…
Но Костик стащил его с плеч и серьезно произнес:
— Приехали уже, пане Чивик, проша слазить. Эта сценка рассмешила даже самых сонных. Через некоторое время показалась черная стена парка. В ту же минуту Колька Чиж юркнул в сторону и никем не замеченный побежал туда. Бежал и радостно улыбался: «Вот попугаю их, будут удирать… Со страху еще подумают, что бандиты в башне сидят».
Чиж смело пробирался между деревьев, осторожно перелезал через корчи и так представлял себе свой план: «Сперва залихватски свистну, потом крикну: «Режь! Бей его! Лови! Держи!» А потом… Потом догоню их, да еще и расскажу, как меня едва не зарезали бандиты…»
Кирпичная башня обросла вокруг колючими кустами, Коля едва не стукнулся лбом об ее стену. «Теперь зайду с той стороны, с которой они будут подходить», — подумал он и осторожно двинулся вдоль стены, спотыкаясь об осколки кирпичей, вывалившихся из стен. Шел и улыбался, хотя сердце билось чуть сильнее, чем всегда. Темные кусты казались Коле страшными чудищами, и он тревожно озирался вокруг.
И вдруг… Коля остолбенел от страха! Остекленевшими глазами он с ужасом глядел на маленькое, будто прорубленное топором оконце, уже трухлявое от старости. Сквозь оконце сочился свет — в подвале башни горела свечка! Мигая, она то вспыхивала, то как бы гасла, то загоняла жуткую темноту в глубь подвала и бегала фантастическими тенями по кирпичным стенам, то теплилась слабой искрой.
Какое-то мгновение Чиж не мог оторвать от свечи глаз, а затем бросился наутек. Кусты царапали ему лицо, ветки стегали по плечам, сучья деревьев цеплялись за рубашку… А он бежал, и ему казалось, что из-за каждого дерева к нему тянутся косматые руки.
Чаща редела, но Коля в темноте то и дело натыкался на деревья, со страхом отскакивал от них, принимая их за страшные призраки, и бежал дальше. И только подбегая к неторопливо шагавшим пионерам, Чиж смог собраться с мыслями.
«Кому сказать? Всем? Не поверят, засмеют. Зося? Снова кричать будет, что самовольно отлучился. Разве Мише сказать. Пусть смеется, а ему скажу…»
Так он и влетел в гущу пионеров, запыхавшийся, бледный, дрожащий. На него со всех сторон зашикали:
— Коля, перестань толкаться!
— Чего летишь, как ошалелый!
Но Чиж не обращал на эти возгласы никакого внимания, он искал в толпе Мишу. Наконец нашел и дернул за рукав.
— Миша!.. — дрожа и заикаясь, проговорил Чиж. — Миша, иди сюда…
— Ну, чего тебе? — откликнулся Миша.
— Иди-и… Миша, иди…
Миша с любопытством посмотрел на Колю и отошел в сторону.
— Свечка гор-рит… свечка…
— Что ты, Чиж, скрипишь, как несмазанные колеса, трясешься, заикаешься? Заболел, что ли? — засмеялся Миша. — «Свечка, све-ечка», — передразнил он Колю. — Какая свечка? Где?
— В подвале, что под башней, свечка горит. Черти, наверно.
— В подвале? Под башней? — сразу же заинтересовался Миша и крикнул: — Кости-ик! А, Костик!
Подбежав, Костик внимательно выслушал рассказ о том, что случилось с Колей.
— Я хотел вас испугать, пошел к башне… а там — свечка в подвале горит…
— Гм, интересно, интересно, — пробормотал удивленный Миша, — что бы это такое могло быть?
— Веди, — приказал Костик, — туда…
Коля очень волновался, однако в компании двух друзей почувствовал себя увереннее и повел их к башне. Миша храбрился, хотя от волнения у него дрожали руки.
Один Костик флегматично шел, ломая сучья, и все время говорил:
— Дайте мне любого черта, я его враз скручу. Недалеко от башни Коля остановился.
— Я дальше не пойду. Вот там, сбоку, оконце… Можете сами посмотреть. А я тут вас буду ждать.
— Э, трус, уже и испугался. Идем, Костик, — решительно проговорил Миша.
Хлопцы осторожно поползли вдоль стены. Неожиданно они наткнулись на окно. Оба онемели… Хотя Коля их и предупреждал, все же как-то не верилось, что он говорил правду, — в подвале на самом деле горела свеча. Но Миша и Костик не бросились убегать, как это сделал Коля, а решили узнать, откуда она там появилась, и припали к окну. В углу лежали какие-то тюки, накрытые рогожей, валялись ящики, бревна.
Вдруг Миша увидел на одном из ящиков какой-то небольшой блестящий предмет. Приподнялся на коленки и присмотрелся внимательно. Сообразил: маузер!
— Костя, глянь, маузер лежит, — беззвучно прошептал Миша.
Костик придвинулся поближе, посмотрел и уверенно подтвердил:
— На самом деле маузер. Значит, тут обосновались бандиты.
— Наверно, контрабандисты, — выдохнул Миша. — Тут же граница совсем близко… Это их склад мы тут открыли… Толь… ш-ша… ш… ш…
