Инсаф Давлитов - Чеченская пыль
— Уповаю на милость Твою, оборони ратников от пуль да осколков вражеских, дай силу и мужество им…
Вместе с полком Николай прошел не один горячий участок, отпел множество погибших, он знает, чем может быть чреват каждый день, каждый час на этой немирной земле. Православных в боевых порядках федеральных сил подавляющее большинство. Но к его молитвенной защите прислушиваются и мусульмане в погонах. Здесь есть ребята из Татарстана, Башкирии. Бог един, рассуждают они. Может и спасет в черный час.
Начальник колонны находится в одной из бэшек, он нервничает и без конца курит. Сигареты самые дешевые, без фильтра, других здесь нет.
Тяжелые они, никотинового эффекта хватает надолго. Но сейчас не тот случай. Есть отчего волноваться. Вышли наобум, наудачу. В идеале стоило провести предварительную разведку маршрута и иметь пару вертолетов огневой поддержки над головой. Чувство надежности, когда сверху прикрывают Ми-24, не передать словами. Двигаешься по трассе король королем, а вся нечисть заранее разбегается, чтобы в клочья ее не разнесли.
Но когда тут придерживались всех правил военного искусства? Бывало, ходили на штурм укрепрайонов, а вместо этого сами оказывались в окружении, где и сидели бестолково, озабоченные собственной охраной и выживанием. Да и время, как всегда, не терпит. Один из населенных пунктов, за которые отвечает полк, перешел в руки противника.
Товарищи по оружию блокированы в административных зданиях, ведут тяжелый бой. Село кишит боевиками. По последним данным, они выгоняют из домов местных жителей и теснят их на центральную площадь.
Не иначе, будут хвалиться своей силой и обещать страшные муки «предателям», сотрудничающим с федеральными властями.
2
Павлик аккуратно наводит снайперку на цель, шмыгает от волнения носом. Тайга смотрит на гибкую тоненькую фигурку, двигающуюся по пыльной дороге, и ждет развязки. Сейчас грянет рукотворный гром, маленькая фигурка дернется и рухнет. Будет мучиться, гадает Тайга, или сразу умрет? Цель — это местная девушка. Наверняка со вкусом одетая и красивая. Очень хочется увидеть ее лицо, но отсюда не получается: слишком далеко.
— Куда лучше пальнуть? — лихорадочно спрашивает совета Павлик. — В голову?
— Промажешь ведь, — усмехается Тайга. — В корпус бей. Выстрела два-три, чтоб с гарантией.
Они лежат в наблюдении, где-то за полкилометра от линии своей обороны. Вторые сутки уже лежат, забыли, видать, о них. Или на базе стряслось что. А девицу Павлик присмотрел еще раньше, когда остатки их мотострелкового полка окопались на этой проклятой земле.
Нехорошее дело задумал сейчас напарник, но Тайга ему не мешает. Хотя может выбить юнцу зубы и опустить почки, чтоб не подставлялся зря.
Но старый контрач терпит. Как бы там ни было, Павлик со всеми его закидонами лучше врагов. А они здесь — в любом обличье.
Волки-оборотни… Держаться надо вместе на этой паскудной войне, рассуждает Тайга, авось и поживем еще на белом свете.
— Нет, не могу, — вздыхает Павлик и откладывает снайперку.
Сволочь! Собрался стрелять, так стреляй! Баба была как на ладони!
Тайга хватает винтовку, прижимается к потному наглазнику прицела.
Надо прекращать этот цирк с охотой за сокровищами. Но уже поздно, девушка скрывается в железном павильоне автобусной остановки.
Павлик тихо воет и бьется лбом об сухую окаменевшую землю.
— Все равно я тебя сниму, — шепчет он. — Рано или поздно сниму, слышишь?
— Ладно, — успокаивает его Тайга. — Потом девчонку застрелим, когда обратно пойдет.
Напарник немного оживает. Его лицо светлеет от надежды.
— Правда? — недоверчиво, как ребенок, спрашивает он. — Может, сам ее замочишь? А я сбегаю потом, жмурика обчищу.
Павлик говорит о золотых украшениях, которыми якобы увешана девица.
Напарник Тайги хоть и смахивает на ненормального, но по части обогащения далеко не промах, ничем не гнушается. Наверное, за крупинкой драгметалла даже в могилу залезет. На полевой базе его нычка уже полна всякой ценной мелочевкой. Если жив останется, миллионером на гражданку вернется.
— Так и быть, — соглашается Тайга. — Сам ее убью, если у тебя кишка тонка.
Предвкушая добычу, Павлик растягивает губы в идиотской улыбке и благодарно трясет Тайге руку. Потом прячет дурную голову за вещмешок с продовольствием и налаживается покемарить.
Девушку с остановки забирает ржавый «ПАЗик». В автобусе полно народу. То ли беженцы это, а может, на базар все в одночасье собрались. Тайга отщелкивает магазин СВД, выбрасывает все патроны и заново его снаряжает. Не хватало еще облажаться, когда время стрелять придет.
3
На марше возникает задержка. У колодца, что находится на развилке с брошенной шашлычной, стоят старенькие «Жигули». Машину и водителя уже проверили пацаны с головной БМП. Все чисто, никаких тебе «произведений» подрывника или оружия с боеприпасами. Тут же машет руками, умоляя остановиться, славянская женщина. Начальник дает «добро», и колонна замирает. Он спрыгивает на землю и идет разбираться.
Выясняется, что легковушка сломалась. А женщина ищет сына, еще в декабре попавшего в плен под Хасавюртом. Добрые люди сказали, что его увезли в горы, но перед этим пленного держали в том населенном пункте, куда движется колонна.
Женщина показывает подошедшим мотострелкам фотографию, плачет.
Карточку прислал сын после принятия присяги. Фото просто отличное, снимал профессионал. Парень серьезен, в новенькой, еще не обмятой форме, белый подворотничок торчит ровно на толщину спички. Почему-то эта деталь сразу бросается в глаза. Видать, сержанты в его части хорошо молодых воспитывали. Приехать на присягу мать не смогла, уж больно далеко. Кто же знал, что все так получится? Теперь она отправилась в куда более долгий и тяжелый путь. Впереди неизвестность, но она мать, она верит в лучшее.
Гражданских лиц брать в военную колонну запрещено. Однако сердце начальника не выдерживает, да и правила нарушать не впервой. Он слышал о горькой судьбе того подразделения из полка Внутренних войск. Духи перегородили дорогу женщинами и стариками, пошла толкотня и разоружение солдат, так и перетаскали по одному человеку к себе.
Несчастную мать определяют в БМП к санинструктору. На обочине находят две фанерки, на которых жирно выводят гуталином: «Не стреляйте! Здесь мирные жители». Импровизированные аншлаги крепятся на обоих бортах боевой машины. Враги, они хоть и уроды отъявленные, но тоже люди, до сих пор такие объявления срабатывали.
Воспользовавшись заминкой, солдаты хватают пластиковые бутылки, канистры и нагло, без разрешения, кидаются к колодцу. Старшие по званию не возмущаются. Самим хочется свежей, живой воды, а не той коричневатой жидкости, что доставляют раз в неделю на базу в замызганных автоцистернах. Ее обеззараживают кипячением и пантоцидом, но желудки все равно не выдерживают. Водитель-частник, везший русскую женщину, из местных, поэтому он благоразумно ретируется подальше от служивых. Схватят еще по подозрению в пособничестве партизанам, пропадешь с концами.
Неожиданно ни с того ни с сего у источника начинается избиение.
Здоровенный боец, воспользовавшись столпотворением, сбивает с ног молодого парня и со всей мочи несколько раз пинает упавшего. Кто-то стреляет из пистолета в воздух. Офицеры живо разгоняют кучу-малу.
Хватит, попили водички, раз поведение хромает. Пострадавшего солдата зовут Ильдар, и ему плохо. Кажется, у него повреждены ребра.
— Кто тебя избил, Фахрутдинов? — допытывается командир.
— Не могу знать, — отвечает тот. — Лица не запомнил.
— Найду этого обуревшего, на «губу» отправлю! — кипит лейтенант. — Дурачье ненормальное! Вам же вместе в бой идти!
Ильдар кривится от боли, но обидчика не выдает. В конце концов Фахрутдинова уводят к санинструктору.
— Ладно, друг, — улыбается ему один из сопровождающих, Рафа. — Не переживай. Проучим мы как-нибудь этого бугая.
В десантном отсеке БМП теперь трое пассажиров: Ксения, женщина-попутчица и Ильдар. Скарба внутри бэшки — печек там, шмотья разного, палаток — никакого нет. Жить можно.
Колонна трогается. Водитель из местных с облегчением вздыхает и возвращается к «Жигулям». Похлопывает свою ласточку, обеспокоенно теребит репу. День что-то не задался. Заработать семье на пропитание не смог, не посмел взять с русской женщины, ищущей пленного сына, денег за оборванную поездку. Да еще и застрял вдали от дома. Где тут сейчас буксир найдешь?
4
Ксения дает пострадавшему болеутоляющее средство, накладывает давящую повязку на корпус. Прикосновения ее рук будоражат, но в то же время и дарят блаженное спокойствие. Пахнет духами из далекого, почти сказочного мира. Ильдару становится лучше, насколько это вообще возможно после того, как тебя покатали по земле тяжелыми армейскими ботинками.
