Кайюс Беккер - Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии
Подошли буксиры, но вышла заминка с тросами.
И Гисслер решил показать, на что способна его команда, и завести корабль в порт без помощи буксиров.
Задача была нелегкой, если принять во внимание узость и извилистость подходного канала. Но прозвучал приказ: «Корабль войдет в порт без буксиров», и люди были настроены его выполнить.
Любой моряк знает, что в такой ситуации все зависит от скорости реакции каждого моряка на своем месте. «Нюрнберг» имел длину 600 футов и высокий борт, поэтому его сносило в подветренную сторону при сильном ветре. Но сложный маневр удался. Теперь оставалось повернуть корабль в акватории порта на 90 градусов и идти к причалу кормой вперед.
И в этот момент прозвучали выстрелы. Это были последние выстрелы немцев в войне против Советского Союза. Они были произведены из пистолетов прямо по толпе, собравшейся на причале в ожидании. Моряки, портовые рабочие и просто зеваки, разинув рты, наблюдали за маневрами входившего в порт корабля. При звуках выстрелов толпа моментально растаяла. Люди попрятались кто куда.
Воцарившаяся на мгновение на борту «Нюрнберга» гробовая тишина сменилась раскатами хохота. Даже офицеры на мостике не смогли удержаться от смеха.
Последние выстрелы были сделаны из пистолетов, выстреливающих трос. Немецкие моряки выстрелили швартовный конец, но причал оказался пустым, некому было его принять и использовать по назначению. Судя по всему, метод выстреливания троса на причал здесь не был известен. Пришлось спустить на воду катер, чтобы подобрать плававшие в воде швартовные концы. А еще через несколько минут на причале появились советские солдаты.
На мостике «Нюрнберга» царило оживление. Немцы были чрезвычайно довольны тем, что сложный маневр удался; советские моряки – тем, что сумели доставить корабль в порт, избежав саботажа. Советский адмирал стоял, задумавшись, пытаясь найти нужные слова. Обернувшись к немецкому капитану, он с чувством проговорил:
– Ни один наш офицер не сумел бы сделать того, что сделали вы.
– Вы бы наверняка сумели это, адмирал, я уверен.
– Не знаю, не уверен, хотя…
Советские офицеры стояли рядом и хранили молчание, не понимая ни слова.
– Троекратное ура нашему доброму старому «Нюрнбергу»!
– Ура! Ура! Ура!
Спустя восемь месяцев после окончания войны немецкие матросы, украдкой смахивая предательские слезинки и кусая побелевшие губы, покинули свой корабль. Они находились далеко от дома, в чужом советском порту. Им никто не мешал. Вокруг стояли советские корабли; их команды, собравшись на палубах, с любопытством наблюдали за бывшими врагами. Зеваки на берегу старались держаться в стороне. В ответ на троекратное «ура» немцев покидаемому кораблю некоторые советские офицеры поднесли руки к фуражкам в приветствии.
Русские, как и англичане, сдержали слово. Экипажи кораблей, доставленных в Лиепаю, беспрепятственно покинули порт на плавбазе субмарин «Отто Вюнше», которая взяла курс к родным берегам. «Нюрнберг», оставшийся у чужого причала, постепенно скрылся из виду. Это единственный из больших немецких кораблей, «доживший» до наших дней. Он все еще на плаву, носит имя «Адмирал Макаров» и принадлежит Балтийскому флоту. Тяжелый крейсер «Принц Эйген», также уцелевший в войне, с 1946 года лежит на дне Тихого океана неподалеку от коралловых рифов атолла Бикини. Американцы оставили его в Потсдаме, предназначив для использования в качестве цели в экспериментах с ядерными бомбами. Авианосец «Граф Цеппелин» и «карманный» линкор «Лютцов» достались русским, причем первый был не достроен, а второй – серьезно поврежден. Их дальнейшая судьба в точности не известна.
Таким был конец флота, с которым Германия в 1939 году выступила против Англии: от него остался один крейсер, на котором был поднят красный советский флаг. Верил ли кто-нибудь в иной исход? Разве можно было, вступив в то время в противостояние с Великобританией на море, быть уверенным в успехе?
На эти вопросы дают ответы следующие факты. 18 июня 1935 года Германия и Англия заключили соглашение, по которому военно-морская мощь Германии могла быть доведена до 35 процентов мощи Королевского ВМФ. Это в равной степени относилось и к отдельным типам кораблей – линкоров, крейсеров, эсминцев и т. д. Германии было позволено строить подводные лодки в объеме 45 процентов, а после 1938 года и до 100 процентов тоннажа подводного флота Великобритании. Это был первый шаг к налаживанию взаимопонимания между Англией и Германией при безусловном признании немцами английского превосходства на море. На первый взгляд, с соперничеством на море между двумя странами, существовавшим после Первой мировой войны, было покончено. Военно-морской пакт мог стать основой для мирного урегулирования.
15 июля 1935 года главнокомандующий ВМФ Германии адмирал Эрих Редер издал секретный приказ, в котором было сказано: «Соглашение достигнуто исходя из нашего решения навсегда исключить возможность вражды между Англией и Германией…»
Четыре года спустя ситуация изменилась. Гитлер был ослеплен своим быстрым успехом в Австрии и Чехословакии, считал, что у него имеются все основания ожидать от Англии «непротивления» его грандиозным планам. В речи, произнесенной им 22 августа 1939 года перед генералами и адмиралами в Оберзальцберге (в ней он изложил свои планы нападения на Польшу), Гитлер сказал:
«Позиция Англии представляется нам сомнительной. Я совершенно уверен, что ни один британский государственный деятель не предпримет никаких действий, которые могли бы увеличить риск войны».
Фюрер стремился умерить справедливые опасения командования ВМФ, но это ему не удалось. Взять, к примеру, коммодора Деница. Еще во время Первой мировой войны он, будучи младшим офицером, плавал на немецких подводных лодках. В 1935 году, после подписания военно-морского соглашения, он получил первые три подводные лодки, ставшие ядром Веддингенской флотилии. Затем он стал командующим подводным флотом, которому предстояло обучить своих командиров ремеслу подводника: как управлять лодкой, погружаться, всплывать, стрелять… К августу 1939 года он не слишком преуспел в этом деле, в Атлантику были отправлены только 22 субмарины. А поскольку две трети от общего количества подводных лодок, находящихся в эксплуатации, пребывают в порту, на переходе к цели или обратно, фактически против Великобритании одновременно могли быть использованы не более 7 субмарин. Очевидно, что для ведения войны этого было недостаточно. (В сентябре 1939 года Германия располагала в общей сложности 57 подводными лодками. Но 24 из них были слишком малы для работы в Атлантике, 11 находились в процессе реконструкции.)
С линкорами, крейсерами и авианосцами ситуация была еще серьезнее. Судостроительная программа Германии была рассчитана на 10 лет, и ее выполнение только началось. За этот период мог быть построен флот, состоящий из традиционных типов кораблей, в количестве достаточном, чтобы выполнить функцию охраны интересов Германии как морской державы; повысить ее значимость как союзника. Немецкий флот, которому в процентном отношении всегда предстояло быть меньше британского, не мог считаться серьезной силой в случае войны с Англией. Конечно, можно было построить больше подводных лодок, которые могли стать самым подходящим оружием против Великобритании, придержав строительство остальных кораблей. Тем более, что для этого существовали все условия. Таким образом, решение о начале войны с Англией напрямую зависело от кораблестроителей.
В полдень 3 сентября 1939 года командующий подводным флотом Германии внимательно изучал карту, на которой было нанесено положение всех немецких подводных лодок. Восемнадцать субмарин находились в море. Всего восемнадцать… В случае начала военных действий будет полным безумием рассчитывать на то, что такими скудными силами можно нанести серьезный вред противнику. Так, булавочные уколы, да и то не очень сильные. Беспокойные мысли ни на минуту не покидали Деница. Два дня назад он отослал в командование ВМФ (OKM) очередной рапорт, подчеркивающий необходимость ускоренного развития подводного флота.
Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату поспешно вошел офицер разведки:
– Поступило сообщение из ОКМ.
Это была британская декларация об объявлении войны.
Дениц вскинул голову, схватил роковой лист бумаги и принялся ожесточенно комкать, словно был в чем-то виноват. Отшвырнув прочь бесформенный комок, он сначала заметался по комнате, затем запер за собой дверь.
Великая битва за Атлантику началась.
В тот же день 3 сентября 1939 года в штабе ОКМ в Берлине было проведено совещание, на котором рассматривались вопросы ведения военно-морских операций на море. Выслушав все доклады, гросс-адмирал Редер приказал остаться в комнате только «узкому кругу».
Это означало, что самые важные решения будут приниматься в присутствии нескольких офицеров. Поэтому большинство присутствующих покинули помещение. Оставшиеся собрались вокруг стола. Кроме самого «шефа» здесь были начальник штаба военно-морских операций адмирал Шнивинд, начальник оперативного отдела адмирал Фрике, его заместитель капитан 2-го ранга Вагнер, а также глава личного штаба Редера капитан 2-го ранга Шульце-Ментиг.
