Федор Гнездилов - На высотах мужества
Разных штабных дел подчас накапливалось столько, что справиться с ними одному было не под силу. Особые трудности я испытывал при разработке программ боевой подготовки летчиков, техников и механиков. В этом деле верными моими помощниками и надежной опорой стали лейтенант И. Г. Жирнов и воентехник 2-го ранга М. Г. Кузнецов. Совместно мы в деталях продумывали и общими усилиями разрабатывали программы, на каждый день составляли расписание занятий. И понимавший толк в штабной службе майор Ярославцев не однажды с одобрением отзывался о нашей работе.
С начала 1941 года плановая учебно-боевая подготовка в полку шла уже полным ходом. Летчики усердно овладевали способами боевого применения истребителя - вели воздушные бои, совершенствовали огневую и тактическую подготовку. В планы их подготовки включались и бомбометание, и стрельбы по наземным целям. В полную силу приходилось трудиться техникам, механикам и мотористам. От них во многом зависела выучка летчиков. И потому внимание к теоретической подготовке и совершенствованию навыков техсостава не ослаблялось ни на один день.
Время было тревожное. Немецко-фашистские войска порабощали одну страну Западной Европы за другой. Неспокойно было и у западных границ Советского Союза. Самолеты фашистских «люфтваффе» часто нарушали наши воздушные рубежи. Это настораживало, заставляло со всей ответственностью овладевать боевой авиационной техникой и ее вооружением.
Летчики рвались в небо. Но зима оказалась неблагоприятной. Частые оттепели и туманы сменялись дождями или валившим целыми днями мокрым снегом. Сложные метеорологические условия ограничивали полеты, и наши планы боевой учебы не всегда выполнялись. Это отрицательно сказывалось на подготовке воздушных бойцов, их настроении. Вместо полетов занимались теорией.
Не принесла нам особых радостей и ранняя весна. В период распутицы можно было летать с аэродромов, где имелась взлетно-посадочная полоса с искусственным покрытием. Такой полосы у нас не было, и полеты то и дело [10] приходилось переносить, терпеливо ждать, пока установится погода, подсохнет земля.
Майор Ярославцев, штаб полка не могли бездействовать. Мы добивались своего. И 5 мая по приказанию штаба ВВС Одесского военного округа перелетели на аэродром у станции Колосовка, а на следующий день, наверстывая упущенное, приступили к полетам. Они проводились потом в две смены. С утра и до вечера на аэродроме шумели моторы. Одни истребители поднимались в небо, другие приземлялись. Пока на земле шла подготовка самолетов, летчики проводили разбор вылета, затем снова садились в кабины истребителей, снова проводили учебные бои, стрельбы и полеты по маршруту в самой разнообразной обстановке. Несмотря на столь интенсивную летную работу, на то напряжение, с которым трудились наши наземные специалисты, у нас не было ни единой серьезной аварии, ни одного ЧП. Никто не жаловался и на усталость. Напротив, люди видели плоды своего труда, и это придавало им новые силы.
На аэродром прибыл полковник Д. П. Галунов, командир 21-й смешанной авиадивизии, в состав которой вошел полк. Он остался особенно доволен тем, что программа летной подготовки выполнялась успешно. Во время беседы с руководящим составом полка он сообщил приятную новость: нам предстояло переучиться на новую, более совершенную авиационную технику - овладеть истребителем МиГ-3. Летно-технические данные этого поступавшего в серийное производство истребителя нам были известны. И люди восприняли весть о переучивании с удовлетворением. Кому же из воздушных бойцов не хотелось летать на таком замечательном истребителе! Его скорость - 640 км/час. Маневренные возможности - высокие. Не случайно за создание этого самолета талантливый конструктор Л. И. Микоян был удостоен Государственной премии.
- Когда мы получим «миги»? - спросил Ярославцев комдива.
- В конце июля - начале августа. Готовьтесь!
И мы готовились со всем усердием. Международная обстановка к этому времени заметно осложнилась. Пламя войны, развязанной Гитлером при содействии и покровительстве империалистических держав, разгоралось все сильнее. Из газет и журналов, из радиопередач мы постоянно узнавали, как шествовали по странам Европы фашистские поработители. Это не могло [11] не тревожить. «Что-то будет дальше? - размышлял я. - Неужто Германия разорвет договор о ненападении?» Я понимал, если это случится, война с гитлеровцами будет нешуточная. Для того и необходимо было делать все возможное, чтобы в любое время быть готовыми к отражению удара агрессора.
20 мая меня вызвали в штаб дивизии для уточнения плана подъема полка по боевой тревоге. Те изменения и дополнения, которые были внесены в план, заметно сокращали сроки приведения эскадрилий в боевую готовность. Этим планом предусматривался также перелет на аэродром, расположенный ближе к государственной границе СССР.
Через три недели я снова отправился в Одессу, на этот раз в штаб ВВС округа, где собрались начальники штабов всех авиационных частей и соединений. Мы получили указания по уточнению наших планов, по поддержанию эскадрилий в постоянной боевой готовности и сокращению отпусков, а также поездок личного состава за пределы гарнизона. Все это связывалось с неспокойной обстановкой у наших западных рубежей.
О всех указаниях, о том, что говорили на этом совещании, я сразу же по возвращении в полк доложил майору Ярославцеву. Семен Дмитриевич надолго задумался. Видно было: озадачили, очень озадачили его указания сверху.
- Принимайтесь за дело, капитан! - приказал он.
Прибыл заместитель командира полка по политчасти полковой комиссар Ф. Н. Кондаленко, и Ярославцев обоим нам дал несколько добрых советов, подсказал, как быстрее и полнее реализовать указания штаба ВВС нашего округа. Особенно его волновали вопросы боевой подготовки летчиков. На них, по его убеждению, должна быть нацелена вся партийно-политическая работа в полку. В то же время он предлагал не изматывать людей, создать все условия для организации отдыха.
Мы находились в лагере уже более месяца. Напряженный ритм летной подготовки стал для нас привычным. К концу недели люди уставали. Все ждали выходного, чтобы набраться сил, посмотреть новый фильм, побывать на стадионе, принять участие в соревнованиях по легкой атлетике, гимнастике или спортивным играм. Ни один предвыходной и выходной не обходился у нас без таких мероприятий. [12]
Был тихий субботний день 21 июня. Полеты на аэродроме завершились еще до обеда. Техники и механики привели свои И-16 в боевую готовность и направились в лагерь, к своим палаткам. Все настраивались на отдых. Политработники и комсомольские активисты запланировали на субботу и воскресенье немало разнообразных - на все вкусы - мероприятий.
Многие воины-авиаторы переоделись в спортивную форму и зашагали к стадиону - открытому полю с воротами и разметкой для игры в футбол. Соперники приехали сильные, из самой Одессы, и нам хотелось, чтобы наша команда одержала над ними победу.
Поболеть за своих футболистов пришли не только авиаторы полка и батальона аэродромного обслуживания, но и их семьи. Матч получился на редкость боевым. Футболисты полка играли изобретательно, и, когда открыли счет, над стадионом долго не смолкали возгласы одобрения. Закрепить этот успех, к сожалению, не удалось. Соперники отквитали гол, и встреча завершилась вничью.
В тот же субботний день состоялся концерт полковой художественной самодеятельности. Бурными аплодисментами зрители проводили со сцены двух особенно одаренных самодеятельных артистов старших техников эскадрилий Павла Семенова и Виталия Эльсона. Сначала они спели сатирические куплеты на злобу дня, затем в шуточной манере исполнили «Лезгинку». И куплеты, и танец развеселили людей, и они, аплодируя, смеялись от души. Больше всего, однако, авиаторам понравилось выступление молодого летчика младшего лейтенанта Василия Серегина. Он спел, аккомпанируя себе на гармошке, популярную в то время песенку «Татьяна».
Наступило время отбоя, но авиаторы никак не могли угомониться. Все находились под впечатлением футбольного матча и концерта участников художественной самодеятельности. Говорили, что-то доказывали один другому, спорили. И дежурный по лагерю вынужден был со всей строгостью повторить команду «Отбой!». Лишь после этого люди угомонились, уснули. Не знали они, даже предположить не могли, что ровно через четыре часа загремят залпы тысяч вражеских орудий, а фашистские «юнкерсы» и «хейнкели» обрушат многотонный бомбовый груз на аэродромы и железнодорожные узлы, на укрепления и районы дислокации наших войск, располагавшихся в приграничной зоне. Разорвав договор о ненападении, враг внезапно, без объявления войны напал на нашу страну. [13]
В то время я вместе с семьей жил в доме неподалеку от лагеря. Сквозь сон услышал вой, но проснуться никак не мог.
