Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести)
Доктор Дворжачек хотел что-то добавить, но тут подошла официантка. Беседа прервалась. Каждый занялся своим ужином.
На улице все еще лил дождь, но Гумл не замечал его, как не ощущал вкуса поглощаемой еды: он был взволнован и даже зол. Его жена Марцела это бы сразу заметила. Ярко-голубые глаза подполковника в такие минуты становились стального цвета; затем он как бы взрывался изнутри и гнев его выплескивался наружу.
Сейчас Гумл злился потому, что терпеть не мог разговоров об отваге и мужестве, особенно если касались дела, которому он служил. Все эти рассуждения лишний раз указывали на ту степень риска, какую он в повседневной службе старался не замечать.
Йозеф Гумл отлично знал, что многие его коллеги и друзья погибли при исполнении служебных обязанностей, и никто из них не был любителем острых ощущений или авантюр. Наоборот, Зденек Восыка, например, любил повторять старую истину, что сапер ошибается один раз в жизни. Сам он не ошибался и все-таки погиб в тот момент, когда выполнял такую необходимую в их профессии работу — переносил на руках небольшую авиационную бомбу туда, где ее должны были обезвредить, так как на месте сделать это он не мог. Остальные саперы в это время по его приказу находились в укрытии, поэтому потом пришлось лишь гадать, что же произошло: то ли бомба выпала у него из рук, то ли он поскользнулся, но факт остается фактом — сапер погиб. Так же погиб пиротехник из Кошице Матковский вместе с шофером, когда они перевозили в безопасное место неразорвавшуюся противотанковую мину. И случаев таких было множество…
Любой человек, посвятивший себя этой профессии, не раз попадал в очень тяжелую ситуацию, хотя действовал с максимальной осторожностью и благоразумием. Подполковник знал это по собственному опыту. И теперь ему хотелось поговорить с доктором на какую-нибудь другую тему.
Однако у Дворжачека были противоположные намерения. Заметив, что сосед кончил ужинать, доктор обратился к нему с очередным вопросом:
— Меня очень интересует, как, собственно, человек становится сапером?
— Извините, доктор, но вы мне напоминаете тех любопытных репортеров, которых я стараюсь обходить за версту. Если бы я не знал, что вы хирург, то подумал бы, что вы журналист.
— Вам неприятно мое любопытство?
Подполковник пожал плечами:
— Мне говорил один ваш коллега, будто врачи не бывают любопытными, так как за несколько лет работы узнают столько тайн, что хватает на всю жизнь.
— Я, видимо, исключение, подтверждающее правило. Меня интересуют судьбы не только моих пациентов, но и всех людей, с которыми я сталкиваюсь. И скажу вам откровенно, я иногда вынуждаю людей говорить о себе из эгоистических соображений.
— Что-то я вас не пойму.
— Вы бы меня отлично поняли, будь вы медиком. Должен вам сознаться, мой друг, что врачи, попадая в общество людей других профессий, чувствуют себя не самым лучшим образом, так как каждый просто жаждет поговорить с ними о своих болезнях или в крайнем случае о недугах своих близких. Вы даже представить себе не можете, как это утомительно!
— Да, но ведь это относится к вашей работе.
— Конечно, это естественно, когда я нахожусь на рабочем месте, но если на каждом шагу вас втягивают в разговоры на медицинские темы, то, поверьте, это начинает надоедать. Одна известная мне женщина-врач выходит из этого положения так: если кто-нибудь из ее знакомых начинает жаловаться на здоровье, она не раздумывая отвечает, что у нее самой точно такое же заболевание, но она старается его не замечать. Я же разработал собственную систему: я вынуждаю людей рассказывать о своей жизни. И уверяю вас, что нет слушателя более внимательного, чем я. Итак, почему вы выбрали эту специальность?
— Я ее, доктор, не выбирал, а был в нее, как говорится, втянут. В сорок шестом году меня призвали на действительную военную службу в инженерные войска. Служил я тогда на севере Чехии. В те годы нас часто посылали на разминирование. Как-то мы ликвидировали склад старых бомб в районе Залужи, потом под Ештедом. Всякого военного утиля там хватало. До службы в армии я получил специальность электромонтера и мне очень нравилось возиться с электроприборами, к которым многие даже подойти боялись. Интересно было разминировать и боеприпасы. И когда перед окончанием службы мне предложили поступить в училище, я долго не раздумывал. Вот так и связал навсегда свою судьбу со службой в инженерных войсках. В первой половине пятидесятых начались операции по разминированию территории Восточной Словакии, мы тоже туда ездили. Потом, в пятьдесят шестом, я попал туда на целых восемь месяцев. Так, постепенно я и стал специалистом-пиротехником. Ну как, доктор, вы удовлетворены?
— Вполне, хотя, по-моему, вы слишком скупо рассказали о себе. В частности, о своей работе в Словакии. Но, несмотря на это, я вам очень благодарен. И пожалуйста, не обижайтесь на меня за чрезмерное любопытство. Мне в самом деле очень интересно вас послушать.
— А теперь, как говорится, самое время сменить пластинку.
— В таких случаях обычно говорят: поговорим лучше о женщинах. Но мне кажется, мы оба в таком возрасте, когда эта тема перестает быть актуальной.
— Вы так считаете? Сорок лет — разве это плохой возраст?
— Конечно нет! Это чудесный возраст, как сказал кто-то, и хорошо бы он продолжался вечно. Но, увы, сорокалетний рубеж мы уже миновали.
— Верите ли, доктор, я этого даже не заметил. У меня просто нет времени задумываться над этим и считать годы.
— Вы — счастливый человек. Многие в этом возрасте только тем и занимаются, что подсчитывают прожитые годы. Никчемное это дело. Жизнь проходит за этим пустым занятием, и смерть почти всегда подкрадывается к такому человеку раньше срока. В лучшем положении находится тот, кто над этими вопросами не задумывается.
— Надеюсь, это не ваше врачебное кредо?
— Нет, но под этими словами я готов подписаться.
— В устах врача подобное не звучит ободряюще.
— В жизни часто приходится сталкиваться со многими вещами, которые не кажутся ободряющими, тем не менее они существуют, нравится нам это или нет.
Доктор бросил взгляд на газету, лежащую на столе, и это дало повод подполковнику обратиться к нему с вопросом:
— Что вас так заинтересовало в этой газете? Ведь когда я подошел, вы были так увлечены чтением, что даже не заметили меня.
Доктор усмехнулся:
— Если начать объяснять, мы вновь заговорим о медицине, а этого, как вы уже знаете, я не люблю.
— Неужели разговор пойдет опять о моей профессии?
— Нет-нет, не волнуйтесь, на сегодня хватит. Не хочу вас мучить. Что касается газеты, то там есть хорошая статья о влиянии погоды на организм человека.
— Если не ошибаюсь, это называется биоклиматологией? Интересная проблема…
— Интересная, потому что касается каждого из нас. Например, сегодня я всю вторую половину дня чувствовал себя не в своей тарелке, хотя причин для этого как будто не было никаких. Я только что вернулся из отпуска, хорошо отдохнул. А оказывается, все дело в изменении атмосферного давления. Перед медициной сейчас стоит задача изучения факторов, влияющих на человеческий организм. Посмотрите в окно: погода заметно улучшается, и я опять отлично себя чувствую. Тем самым я, конечно, не хочу умалить ваших заслуг в улучшении моего настроения.
— Благодарю вас, доктор, за комплимент, но решающую роль в улучшении вашего настроения, по-моему, все же сыграло изменение атмосферного давления. На улице действительно становится светлее.
Собеседники заплатили по счету и распрощались.
Правда, подполковник Гумл так и не смог осуществить свой «терренкур». Он сел в трамвай и поехал домой — на другой конец Праги.
2
Время близилось к полудню. И хотя солнечные лучи пробивались через плотные облака, было ясно, что вчерашнее вполне может повториться. Однако никто об этом не думал: всех радовало обманчивое солнце.
Майор Любош Валек, начальник военного отдела армейского журнала «АБЦ вояка», относился к той категории людей, которые способны обращать внимание на такие мелочи, как солнечные лучи, только до определенного момента. Для Валека рабочий день начинался, когда он садился за свой стол и углублялся в детальное изучение свежих газет. Однако в этот день от привычного занятия его оторвал телефонный звонок.
Звонила жена сотрудника его отдела Квета Дандова. Она сообщила, что вчера ее муж попал в автомобильную аварию и сейчас находится в госпитале.
— А как чувствует себя Милош? — спросил ошеломленный известием майор.
— У него сломана рука. Кроме того, возможны внутренние повреждения. Точно мне смогут сообщить об этом только во второй половине дня.
— Невероятно! Как же это произошло?
— Во всем виновата вчерашняя гроза. Милош ехал на машине от родителей со стороны Страгова, где-то на повороте не справился с управлением и угодил в кювет.
