Юрий Гутян - Боевой режим
Еще одна БМП проехала мимо нас и, резко повернув вправо, встала, подмяв под себя виноградную лозу.
Стали подходить бойцы. Сгрудившись в группы по три-четыре человека.
— Рассредоточиться! — прозвучал чей-то властный голос.
— Пошли к комбату, — Игорь поставил автомат на предохранитель и многозначительно посмотрел на мой АКС. Я, не глядя, поднял рычажок переключателя вида огня в верхнее положение.
Комбат приветливо взмахнул рукой и жестом предложил расположиться рядом, продолжая отдавать команды по рации, устало привалившись к БМП.
— Ну что Юрий Батькович, с крещением тебя. Красиво, красиво бежали! Да и стреляете грамотно. Вовремя «духа» с буром «снял». И откуда он взялся!
— Может из кяриза? — вставил слово Больбатов.
— Кто его знает…. Юра, вот с Игорем все ясно. Он до вашего училища в пехоте «срочную» служил. А у тебя, откуда такая прыть?
— Калининское СВУ, — буркнул я, пытаясь вспомнить, когда это я успел «духа» с буром «снять». По мне стреляли, и я стрелял, меняя, как учили, позиции. Слышал вскрик, но чтобы в кого-то попал — не видел.
— Ну, тогда все ясно! Как стрелок ты мне уже интересен. Думаю, что и с авиацией ты также управляешься, как и с автоматом.
Дроздова снова запросили по радиостанции. Опять пошли его команды, иногда сдабриваемые крепкими русскими словами.
В эфире снова стало тихо.
Мимо нас, фырча моторами, проехали несколько БМП и, свернув с дороги, прямо по винограднику стали на блоки слева и справа от дороги.
— Командир, а что дальше?
— Дальше, под прикрытием брони бежите рысью к заставе. Встретимся там….
Прыг-скок, прыг-скок, прыг-скок….
«И дернули же меня черти слезть с БМПэшки. Ехал бы себе спокойно с Орловым, душновато, но зато спокойней и бежать никуда не нужно…».
Прыг-скок, прыг-скок….
«И как в этом железе воевать можно? Эка тяжесть! Тут слоном нужно быть, чтобы не замечать этого экспериментального противопулевого «бронника», и каска все на глаза съехать норовит…».
Прыг-скок, прыг-скок….
«Радиостанция мешает, то по ляжкам, то по заднице лупит. Духи, вот гады, не могли ряды этой лозы реже или почаще посадить! Неудобно бежать. Как по шпалам идти!»
Прыг-скок, прыг-скок, прыг-скок….
Где-то на полпути этой полутора километровой дистанции по нашей БМП снова «накатили». Пули процокали по броне, а некоторые, противно визжа, срикошетили и прошли мимо нас. С блоков мгновенно ответили шквальным огнем. Наш бронированный щит ускорил движение. Пришлось и нам прибавить прыти.
Прыг-скок, прыг-скок, прыг-скок….
Вот и застава. Расположилась в старом доме-крепости с двумя невысокими башнями. Это она виднелась с опушки «зеленки», за виноградником. Наконец-то добрались!
Согнувшись пополам, я отплевывался и безуспешно пытался восстановить дыхание, а в голове свербела одна глупая мысль: «Интересно, а бронежилет у меня тоже от пота промок насквозь или нет? Так я еще никогда не бегал!»
Отдышавшись, напившись вдоволь воды, хорошенько умывшись, мы с Игорем пошли искать комбата.
— Так, мужики, вы мне сегодня не нужны. Ночуем здесь. На рассвете — ваше время. По этим целям «Грачи» (штурмовики Су-25) будут наносить БШУ (бомбово-штурмовой удар). — Капитан Дроздов на карте Игоря Больбатова нарисовал условные значки и поставил предполагаемое время нанесения удара. — Не шарахайтесь почем зря — снайпер работает. Пригодитесь — позову.
Солнце клонилось к закату. Темнота в этой горной стране наступает очень быстро. Поэтому решили сначала осмотреть крепость, а потом найти место, где можно поспать и поесть.
Осматривать наше пристанище было интересно, но из-за некоторой переделки, что превратила крепость в заставу, ее возраст и первоначальный вид было представить сложно. Побродив по крепости минут десять, чтобы запомнить расположение помещений и проходов мы встретили бойца, который проводил нас до комнаты, выделенной нам для ночевки.
Разложив спальники, вдруг вспомнили, что с утра ничего не ели. Достали сухпайки.
— Товарищи офицеры, прошу на ужин — в дверях комнаты стоял прапорщик, что исполнял обязанности командира заставы. Настоящего командира две недели назад снял снайпер.
Нас ждала вкусно пахнущая жареная картошка.
— Последнее изжарил, — прошептал мне на ухо Игорь. — У них жратвы почти не оставалось на момент, когда мы приехали. Давай еще откроем пару-тройку банок своей тушенки, и на столе оставим еще несколько неоткрытыми.
Я быстро сгонял за консервами.
Прапорщик искренне был нам рад. Не смолкал ни на секунду. Он уже полгода на заставе. Из двадцати пяти бойцов «дембеля» дождались только шестеро. В основном снайпер снимал, но были и такие, что по своей глупости гибли.
Полтора месяца назад два «дедушки» поймали местного старика, что возвращался с базара. Забрали все, что у него было, и пообещали, что все вернут, если он приведет им вечером «ханум» (женщину). Через некоторое время в установленном месте их ожидала девушка в чадре. «Дедушки» вернули старику отнятое и удалились вместе с ханумкой в кусты. «Молодой», которого они взяли с собой для прикрытия, целый час ждал, надеясь, что и ему что перепадет. Не дождался — в кустах лежали его старшие товарищи со вспоротыми животами, а в рот каждому было засунуто отрезанное собственное мужское достоинство со всеми причиндалами.
Местные жители очень мстительны, оскорбления и обиды никому не прощают, тем более «неверным», или «кяфирам», как они нас, да и вообще всех немусульман называют. И такое бывает….
Помолчали. Невеселая история. Узнав, что я недавно с Союза, прапорщик стал расспрашивать о жизни в Прибалтике.
Я неохотно отвечал, но, перехватив многозначительный взгляд Игоря, стал рассказывать о прошлом жарком лете, и как мы с друзьями ловили радужную форель в речке Вазалема.
Незаметно для себя увлекся рассказами о рыбалке, о том, что на островах Суур-Пакри и Вяйке-Пакри, где располагался авиационный полигон, на котором мне довелось довольно часто бывать по служебным делам, рыбу вообще интересно было ловить. В проливе, между островами там ловились язь, плотва, щука и окунь, а мористее, со стороны Финского залива, можно поймать треску и камбалу.
Но, по-моему, наш гостеприимный хозяин был совершенно равнодушен к рыбалке. Ему больше понравился рассказ о том, какие шикарные в этом году были грибы, и какой богатый урожай ягоды мы собрали.
— А за клюквой вы ходили? — Прапорщик жадно ловил каждое мое слово, его глаза светились теплотой, как бывает, если вспоминаешь что-то близкое, родное.
— Ходил прошлой осенью. Впервые в жизни. Страху натерпелся! Я до этого болото только с вертолета видел, когда на полигон летал, да по телевизору. После фильма «А зори здесь тихие» вообще болота мне не нравятся. Собрал целое ведро, да чуть было всё не рассыпал, когда заметил, что почва под ногами волной колышется. Только на сухом месте и пришел в себя….
— Это кино в наших краях снимали. — Прапорщик вздохнул и счастливо улыбнулся — А чё этих болот бояться? Не лезь куда нельзя, и все будет хорошо. Во всем нужна сноровка. Вот в следующий раз пойдете, уже сами будете смеяться со своих страхов.
Я выглянул через маленькое окошко во двор. Солнце клонилось к закату, окрасив все вокруг красноватыми тонами. Вечернюю тишину нарушали только звуки работающих двигателей нашей брони.
— Слушай, а у вас тут сполоснуться есть где? А то пропотел под этим «бронником», как жеребец на скачках. — Я демонстративно почесал шею.
— Ой, товарищи офицеры, как это я! Да у нас тут такая купальня организована! Нигде такой нет. Вода чистая, правда, холодноватая с непривычки. Пойдемте, я проведу.
Купальня, как ее окрестил прапорщик, действительно была хорошей. Под одной из башен можно было спуститься к каналу, подступающему к самой заставе. Архитектурные подробности сооружения под местным названием «купальня» внешне рассмотреть было не возможно, но изнутри она собой представляла деревянный дощатый настил со ступеньками, уходящими в воду. Простенки из железных щитов с большими круглыми отверстиями, что используются на полевых аэродромах, не давали возможности пробраться внутрь заставы по воде и под водой, но позволяли сквозь эти отверстия наблюдать за тем, что творилось снаружи. Сверху все было защищено толстыми досками.
Вода была ледяной, да и темнело быстро. Поэтому сполоснулись наскоро и пошли пить чай. Неожиданная возможность помыться сделала свое дело. В теле ощущалась приятная легкость, и я чувствовал себя довольно бодро. Забылись и длительное сидение на броне под нестерпимо жаркими лучами солнца, короткие перебежки под духовскими пулями по «зеленке», и поднятые ими фонтанчики пыли перед самым носом, и изнуряющий бег по винограднику, и даже нелепая мысль о возможностях бронежилетов промокнуть от пота.
