Андрей Загорцев - Город
Владимир Петрович. В недоумении вылупился на меня.
— А я думал, что вам кирдык ребята, так мне и в отделе сказали.
— Петрович, не время сейчас!! Давай сматываться отсюда!!
Мое предложение нашло горячий отклик, мои бойцы выстроились цепочкой за бортом БТРа и выставив стволы в сторону домов порысили рядышком. Раненные отказались залазить в десант. Уж лучше ножками. Так вот с шутками и прибаутками добрались почти, что до моста. А там во всю разворачивалась нешуточная перестрелка. Машины как вчера входили, так сегодня и выходили обратно проскакивая по одной через мост. Мы вышли как раз к тому моменту когда крайняя БМП проскочила простреливаемую зону паля из пушки в сторону частных домов. Боевики поступили очень продумано, ведя огонь по проходящей бронетехнике снизу вверх. Угол наклона вооружения бронеобъектов не позволял вести прицельный огонь. Нам предложили залезть на броню. Петрович решил прорваться на полной скорости через мост и присоединиться к колонне. А я почему-то отказался, за последнее время мне, почему-то перенравилось кататься в броне по стреляющему городу. Раненные проявили завидное упорство и в десант тоже не полезли.
Со стороны Ханкалы заработала артиллерия. Серия разрывов начала накрывать дома в глубине квартала, совсем неподалеку от того места где мы вчера проходили, дорогу и насыпь начало заволакивать дымом. Это был реальный шанс добраться до безопасного места и спуститься с насыпи. И мы побежали, вдоль домов побежали "гусеницей". Петрович проводил нас недоумёнными взглядами. Через несколько минут БТР удачно пройдёт через мост. Это последнее, что я увижу на мосту. Потом мост от нас закроет серия дымных разрывов. Потом мне некогда будет наблюдать, мы нос к носу столкнемся с группой боевиков. Они пробегут мимо нас, мы пробежим мимо них в нескольких десятках метров друг от друга. А потом уже опомнившись они забегут за дом и выскакивая оттуда начнут нас обстреливать. Но все пройдет благополучно. Мы успеем скатиться вниз по насыпи. Где-то неподалеку от нас горели какие-то вагоны, которых еще вчера при переходе рельс не было. Дым стелился почти, что над самой землей. Уже упав между рельсов, спасаясь от убийственного огня насквозь простреливаемого пространства под мостом, я дал команду пересчитаться. Не окажется на месте "сына Каспия". Подползший Еж расскажет, что дагестанец раненный в спину при перебежке, остался умирать на насыпи и отполз в сторону, прикрывая отход группы огнем пулемёта. Блин его об этом никто не просил. На хрена ему это надо было. Где-то сбоку от нас и сверху длинными очередями работал ПК. Наверх пошел Паша и Кипрачёв. Смелому парню из Дагестана из славного города Махачкала не дали совершить подвиг. Паша сдёрнул его истекающего кровью за ноги и сволок вниз по насыпи. Кипрачев довершил соло на пулемёте, выпустил до конца коробку и, бросив не нужный пулемёт куда-то вниз, ничуть не мучаясь угрызениями совести, рванул за замкомгруппы. Через полчаса мы обвешанные оружием и своим и трофейным, грязные как черти, шатаясь из стороны в сторону, прошли через блоки прикрытия у военного городка. Солдаты, дежурившие на постах, с ужасом смотрели на моё малочисленное воинство. Вылез на нас посмотреть какой-то пьяный прапорщик.
— Воины, сколько же вас было то, если всего одиннадцать вернулось, - в ужасе заверещал прапорщик, кидаясь ко всем подряд и хватая всех за руки.
— Девять нас было, - буркнул в ответ Паша, тащивший за спиной раненного "сына Каспия".
Наш КАМАЗ стоял на месте, красная пожарная машина сиротливо прижималась к нему с правого борта. Трубы над тентом уютно дымили. Из кузова выпрыгнул совсем незнакомый нам боец в старой, образца Великой Отечественной войны форме и испуганно вылупился на нас. Тут же из недр кабины выпрыгнул ефрейтор Садыков и заорал на незнакомого нам солдатика:
— Фуле стал, тащи сумку свою олень, видишь, пацаны раненные, борт открывай, трап ставь.
Бойчишка как ужаленный кинулся открывать борт, вытаскивать лестницу, пугливо озираясь на нас. Садыков откуда-то из-за пожарной машины уже тащил две длинных деревянных скамейки военного образца, покрашенные серой так называемой "шаровой" краской.
— Пацаны, давайте садитесь, - суетился он.
Незнакомый нам боец выпрыгнул с огромной медицинской сумкой из кузова. Теперь он разительно отличался от простого забитого бойца. Тоном, не терпящим возражений, даже как-то с ноткой превосходства он не попросил, а приказал затащить раненных в кузов. Разведчики в изумлении повиновались, осторожно по трапу заволокли внутрь дагестанца, который уже закатывал глаза и пытался отойти в райские сады к гуриям.
Я, положив пулемёт на скамейку, приказал Паше заняться "разоружением" и чисткой сам осторожно залез в кузов. На удивлении в кузове обнаружилось несколько солдатских коек-раскладушек, горело в два раза больше лампочек, чем было раньше. Раненный боец уже полураздетый лежал на койке и над ним с бинтами шприцами и еще какой-то медицинской хренью колдовал незнакомец. Видно парнишка был не так прост, как казался с первого взгляда. Оглянувшись на меня он открыл рот, хотел что-то сказать, но промолчал.
— Тебе помощь нужна? - спросил я, поняв его замешательство.
— Да пожалуйста, кого–нибудь с чистыми руками можно?
Выпрыгнул наружу и сразу же на глаза попался снайпер. Григорович тщательно намывал под тёплой водой из бака руки и шею и, что-то вполголоса рассказывал водителю стоявшему рядом с мыльницей и полотенцем.
— Григорович, давай к доктору будешь ассистировать, как самый чистюля. Снайпер удивлённо посмотрел на меня, обтерся полотенцем и забрался в кузов.
Вымыв руки и сполоснув лицо я присел на скамейку и разобрав РПК-С, свистнул Садыкову.
— Давай рассказывай, что тут было и кто этот крендель.
Водитель учтиво угостил меня сигаретой и примостившись рядышком рассказал много интересного. Когда мы ушли, со стороны города постоянно велась стрельба по военному городку. Пару раз неподалеку от грузовика шлепались мины. В различных направлениях носились военные. В ночь на Новый Год к грузовику подкатило несколько БМП с пьяными военными. Садыкова и КАМАЗ пытались куда-то увезти, предъявляли претензии на пожарную машину. Ефрейтора за его строптивость и нежелание кого-либо слушать, чуть не пристрелили. В конце концов, броня ушла. Минут через двадцать после наступления Нового Года в кабину кто-то постучался. Этим кто-то оказался тот самый боец. Солдат был фельдшером какого-то мотострелкового батальона и ехал вместе со всеми на броне, не удержался и полетел кубарем в грязь. Никто ради него останавливаться не стал. Боец встал из грязи помыкался и пошёл в сторону пятиэтажек военного городка лётчиков, в результате чего набрёл на наш КАМАЗ. Садыков, видя грязного и беспомощного солдатика с огромной медицинской сумкой, в двух словах выяснил, откуда это чудо появилось, куда направляется, и решил приберечь его для наших нужд. В разговоре он выяснил, что паренек был из отчисленных студентов какого-то медицинского ВУЗА, практиковал на раненных бандитах в своём городишке, имел неплохие навыки в обращении с огнестрельными ранениями, заимел какие-то проблемы с бандитской составляющей в своем городе и срочно смотался в армию. В войсках пребывал всего пару месяцев, не получив никаких нужных и обязательных для бойца навыков был послан в Чечню, где благополучно потерялся пробыв всего пару дней. Вряд ли кто-то будет интересоваться его судьбой, наверняка спишут на безвозвратные потери. А нам он со своей медицинской сумкой, набитой всякими полезностями придётся весьма кстати.
Группа закончила чистку оружия, перекурили и стали ожидать известий из кузова. Что там да как, смелый парнишка из Дагестана всем пришёлся по душе и, за него все искренне переживали. Вскоре из кузова с квадратными глазами выполз Григорович и попросил закурить.
— Ух, этот слон ушлый, железками какими-то и щипцами с нашего дага осколки вытаскивал, капельницу поставил, у меня уже два осколка с ляжки вытащил и клеем заклеил и укол засадил, давайте кто там следующий.
Короче фельдшер оказался наиболее ценным приобретением за последние несколько часов.
Паша озадачился приготовлением то ли завтрака, то ли обеда из остатков сухого пайка и трофейных продуктов, принесенных из города, а я, взяв с собой связиста, поплелся искать своих начальников. Связист смешно переваливался из стороны в сторону и постоянно почесывал свою заклеенную медицинским клеем, филейную часть. Побродивши по скоплениям войск, среди грязного измученного люда, вернувшегося из города, мы обнаружили несколько палаток, по всей видимости, какая-то недавно развернутая медицинская часть. Возле палаток валялось куча носилок с раненными и убитыми, кругом разбросаны упаковки из-под шприцов, обрывки бинтов. На бешеной скорости подлетел БТР, с него спрыгнули бойцы в титановых касках-сферах и начали вытаскивать из внутренностей десанта раненных и убитых. Кругом носились какие-то люди в окровавленных белых халатах, делали уколы, ставили капельницы, затаскивали кого-то во внутрь палаток. За палатками рядком стояли носилки, укутанные в блестящую серебристую пленку, из-под которой торчали грязные ноги, а иногда просто обрубки.
