Борис Васильев - Офицеры
Только один задержался. Комдив Коваленко:
— Трофимова?
— Где мой муж?
— Прогуливаете работу?
— Я имею право хотя бы узнать, что он жив.
— Узнаете в свое время. А за прогул у нас, между прочим, вплоть до тюремного заключения. Все ясно?
— То есть…
— Вот туда передачи — теперь по закону.
И прошел в подъезд. А Люба осталась, все вдруг сообразив.
И снова — молчаливая женская очередь в пункте приема передач заключенным Лубянки.
Люба по плечи нырнула в нишу окошка.
— Трофимов Алексей Иванович.
— Кто вы ему?
— Жена.
— Нет в списках, — глухо ответил мужской голос после паузы. — Следующий!
— Минуточку, — помолчав, спохватилась Люба. — Тогда — Варавва Иван Семенович.
— А ему вы — кто?
— Жена.
— Два мужа, что ли? — хохотнул принимавший передачи.
— Теперь — два.
— Ну, даешь. Осужден твой Варавва. Выслан на этап. Следующий!
В полной растерянности Люба отошла от окошка.
В том же состоянии абсолютной растерянности ехала она на трамваях. Толкалась среди пассажиров, не слыша да и не замечая никого кругом.
Шла через парк, волоча сумку с непринятыми передачами. Через железнодорожные пути. Через военный городок…
Только возле своего дома очнулась. Перед нею стояла черная «эмка», а рядом с машиной — молодой командир.
— Вас жду, Любовь Андреевна.
Люба открыла дверь в квартиру и, не задерживаясь, прошла в комнату. Взяла фибровый чемоданчик, в последний раз окинула долгим взглядом комнату…
— Товарищ Трофимова! — окликнули из коридора. Люба вышла.
— Я готова.
— Уже? — удивился командир. — И это — все?
— Все, — сказала Люба, тряхнув чемоданчиком.
Командир усмехнулся, покачал головой, вздохнул.
— Вот предписание, — он достал из командирской сумки конверт. — Город Воронеж. Поезд завтра в восемнадцать сорок. Билет у коменданта. Этот пакет, — он извлек из сумки пакет, — горвоенкому Воронежа лично. Так что счастливо вам. Упаковывайтесь пока, с работы не забудьте уволиться…
Потоптался, козырнул и вышел. А Люба тихо сползла по стене на пол.
— И чего в них проку, кроме тяжести? — ворчала Антиповна, старательно — а она все делала старательно и не умела иначе — укладывая книги в большую, похожую на сундук, корзину с крышкой. — Голова с них — чугун чугуном, а есть все одно хочется…
Кабинет главного врача поликлиники.
— Следовательно, срочно выезжаете? — спросил полный пожилой врач, внимательно прочитав предписание. — Одна?
— Мужа переведут позднее, — сказала Люба.
— Ну и зачем вам наша характеристика? По линии мужа…
— Нет, нет, Семен Давыдович, мне это просто необходимо.
— Не имеем мы теперь права, — вздыхал главврач. — Теперь только Горздрав характеристики выдает.
Покряхтев и помаявшись — уж очень ему не хотелось этого делать! — Семен Давыдович тем не менее набрал телефонный номер.
— Евгений Афанасьевич? Маркин беспокоит. Нашего врача Трофимову Любовь Андреевну срочно в Воронеж переводят в связи с перемещением по службе супруга. Он военный. Что? Отличный работник. Сегодня. Кто подписал? — главврач взял предписание. — Комдив Коваленко. Да? Никаких претензий, никаких решительно! Благодарю, сейчас подъедет с нашим черновиком. Спасибо, Евгений Афанасьевич.
— Сейчас я заготовочку сделаю, — сказал он Любе. — Заверите у парторга и профорга, как положено. И — в Горздрав. К товарищу Фролову Евгению Афанасьевичу.
— Что? — насторожилась Люба. — К Фролову?..
Приемная медицинского чиновника. На машинке бойко печатает молодая машинистка.
В стороне на стуле сидела Люба.
— Ну вот, — сказала машинистка, вынув отпечатанную страницу. — Странно, что Евгений Афанасьевич с вами не побеседовал. Он обычно беседует.
— Напомните ему, что я сегодня уезжаю.
— Требуется только его подпись. Это быстро, — заверила девушка, исчезая за дверью кабинета.
— Встречи, — горько вздохнула Люба. — И расставания.
Из кабинета вышла машинистка. Вид у нее был несколько обескураженный.
— Оказывается, Евгений Афанасьевич сам все написал и сам отпечатал, — сказала она, протягивая запечатанный конверт.
— Благодарю, — Люба спрятала конверт в сумку. — Всего доброго.
И вышла из приемной.
Душным летним вечером из Москвы на юг шел поезд, неся на вагонах таблички «МОСКВА — ВОРОНЕЖ».
Танковое училище.
Группа курсантов под руководством майора-преподавателя занималась на тренажерах для башенной стрельбы с хода. Тренажеров было пять, курсантов — куда больше, и свободные от непосредственных занятий курсанты раскачивали тренажеры с особым удовольствием. Отраженный зеркальцем наводки зайчик метался по мишеням. Однако не у всех. В третьей учебной башне сидел младший сержант Трофимов. Его качали нисколько не меньше остальных, но вовремя пущенный им зайчик чаще других оказывался в перекрестии мишени.
— Четвертое попадание, — с удовольствием отметил майор. — Молодец, Трофимов!
— С детства тренировался! — радостно крикнул Егор.
— Разговорчики!
В класс вошел сержант с повязкой дежурного на рукаве.
— Разрешите, товарищ майор? Младшего сержанта Трофимова срочно вызывает начальник училища.
— Выполняйте, — сказал майор Егору. — Ставлю вам отличную отметку, младший сержант Трофимов.
Дежурный и Егор шли по двору училища. Егор еще переживал восторг удачной «стрельбы», а сержант удивлялся:
— И чего это он тебя, отличника, вызывает?
— Свирепый? — на всякий случай поинтересовался Егор.
— Озабоченный.
— Это хуже.
И оба засмеялись.
Начальник училища — еще вполне молодой полковник из новой волны командиров — был не один. В углу его просторного кабинета скромно сидел скуластый капитан совершенно неопределенного возраста, профессии и национальности.
Вошел Егор. Не без франтовства щелкнув каблуками, четко доложил:
— Товарищ полковник, младший сержант Трофимов прибыл по вашему приказанию!
— Вот, — начальник сделал неуверенный жест. — Товарищ капитан хочет с вами побеседовать.
И поспешно вышел. А капитан неторопливо, по-хозяйски перебрался за стол, достал из сумки пакет, положил его перед собою, буркнул:
— Садись.
Егор сел напротив. Капитан извлек из пакета какие-то бумаги и стал внимательно просматривать их. Молчание затягивалось, младший сержант напряженно ждал, мучаясь неопределенностью и чувствуя, как вползает в него непонятный страх.
— Письма из дома получаешь? — спросил вдруг капитан, не посмотрев на Егора.
— Получаю.
— Часто?
— Мама пишет два раза в месяц.
— А отец?
— Отец не любит писем.
— Так ни разу и не написал?
— Один раз только. Когда вернулся из… — Егор запнулся. — Из командировки.
— А где он был?
Капитан впервые поднял на Егора ничего не выражающие глаза, и младший сержант поспешно пояснил:
— У нас не принято спрашивать, где был.
— Но подарок ведь он привез?
— Привез.
— И что же это за подарок?
— «Испанка». Ну, пилотка такая, с кисточкой.
— Вот эта? — капитан достал из сумки «испанку». — Это в каком же ларьке продают такие? Не спрашивал?
— У нас в семье спрашивать не положено.
Егор осторожно вытер пот со лба. Он был испуган и подавлен, потому что хорошо знал, что отец был в Испании, что злополучная «испанка», которой он так гордился, куплена именно там и что об этом никому говорить нельзя.
— Значит, имеем картуз с кисточкой, — капитан спрятал «испанку» в сумку. — Перейдем к письмам мамы. Какие новости сообщила она в последнем письме?
— Никаких. Жива-здорова.
— Врешь, Трофимов, — равнодушно сказал капитан. — Изъяли мы твои письма, вот они, — он похлопал ладонью по лежавшим бумажкам. — Изъяли и проанализировали. Возникли вопросы. Первый, — капитан взял письмо, прочитал:
— «Дядя Ваня уехал в длительную опасную командировку…» Кто такой дядя Иван и куда он уехал?
— Куда — не знаю, — Егор вдруг оживился, даже обрадовался, потому что авторитет дяди Вани был для всей семьи абсолютен и на него можно было положиться. — А вообще дядя Ваня — герой Гражданской войны. Он спас маму в Туркестане и взял в плен самого курбаши басмачей. Он английский язык знает, китайский знает, еще какой-то…
— Кто много знает, у того жизнь короткая, — сказал капитан. — Второй вопрос. Читаю: «Пиши, сын. Красная Армия, Трофимову — адрес точный!» Это что же за адрес такой?
— Просто шутка, — сразу сникнув, пояснил Егор. — Папа с восемнадцатого в Красной Армии, вот мама и шутила всегда…
— Шутникам в нашей армии делать нечего, — капитан сложил письма в конверт, конверт сунул в сумку. — Однако парень ты вроде честный. Остальное тебе начальник училища объяснит.
И, не прощаясь, вышел из кабинета, не обратив внимания на вскочившего Егора. Дверь за ним закрылась, но младший сержант продолжал стоять, скорее огорошенно, чем дисциплинированно.
![Вуди Аллен - Секс-комедия в летнюю ночь [=Комедия секса в летнюю ночь]](/uploads/posts/books/228844/228844.jpg)