Вадим Шарапов - Команди Особого взода
- Эй, лейтенант! Ты где там? Заходи...
12. За махорку
Ночной дождь кончился. От мокрой земли под лучами солнца поднимался легкий парок, последние ручейки еще стекались в лужи, высыхая на глазах.
Косарь пошарил в сумке, достал оттуда брусок, несколькими легкими касаниями поправил лезвие своей "литовки" и спустился с обочины на луг. По сапогам хлестнули перья мокрой травы, стегнуло холодком. Он поплевал на руки и замахнулся. Коса тонко запела, укладывая траву ровными рядами. Плавно, не торопясь, двигался косарь по луговине, оставляя за собой темный след.
Утомился он не скоро - оторвался от косьбы только тогда, когда почувствовал, что солнце вовсю начинает припекать затылок. Тогда он аккуратно обтер косу пучком травы и прислонил ее к березке, одиноко стоящей посреди луга. Широким шагом направился назад, к дороге. Взял сумку, достал оттуда узелок с едой и уселся на камне, отмахиваясь от появившихся уже оводов, нацелившихся на широкую спину под пропотевшей рубахой.
Позади послышался громкий шлепок и короткий матерный возглас. Косарь обернулся, прожевывая хлеб, и увидел, как невысокий человек в военной форме смахивает грязь с галифе. Левая рука у него висела на перевязи, рядом на земле валялся тощий вещмешок и палка с набалдашником из оленьего рога.
- Помочь, браток? - спросил косарь, поднимаясь с камня. Военный глянул на него, наклонился, чтобы поднять мешок и тихо охнул, хватаясь за колено. Крепкая рука подхватила его под локоть, не давая упасть.
- Спасибо, - уголком рта улыбнулся человек, опираясь на палку, - ты понимаешь, какое дело... Вроде как из госпиталя-то выписали, да не долечили еще. Наука, что с них возьмешь! А мне в часть надо, вот и добираюсь еще с ночи, хромаю потихоньку. Колено разрабатываю. Пока до Волоколамска доберусь, глядишь, и вечер будет. Да и дорога тут, я тебе скажу - то ни одной машины, то все груженые под завязку и пассажиров не берут. Свернул на проселок, решил, что так ближе будет. Да не туда свернул, похоже. Заблудился.
Он протянул руку.
- Степан.
- Михаил, - отозвался косарь, пожимая мозолистую ладонь, про себя отметив, что старшина (по погонам заметил), по всему видать - мужик жизнью битый, не тыловик, хотя орденских планок и не видно. Зато нашивки за ранения на пол-рукава. Пошарил глазами, поискал знаки рода войск, но не нашел. Непонятный старшина.
- Ты чего здесь, Михаил? От деревни вроде далеко, да я тут и деревень-то давно уж не видел.
- Там деревня, за лесом, по другой дороге. Березовая Грива, - махнул рукой мужик, продолжая рассматривать Степана с ног до головы. Тот заметил это, улыбнулся шире, блеснула металлическая коронка.
- Любопытствуешь?
- Да как сказать... Нечасто здесь военные появляются, в наших-то местах.
- А что здесь такого, в ваших местах? - заинтересовался старшина, присаживаясь на камень и вытянув больную ногу перед собой. Он пошарил по карманам и огорченно сплюнул.
- Вот зараза! Папиросы в госпитале забыл! Всю ночь не до курева было, а сейчас захотелось - и на тебе! Эх-х...
- Махру курите, товарищ старшина? - хохотнул Михаил. - Если да, то у меня с собой найдется.
- Здорово! - обрадовался Степан, доставая из нагрудного кармана зажигалку - старую, побитую, из латунной гильзы от трехлинейки, - махра, брат, это даже получше, чем папиросы. Первое дело от усталости!
Михаил бросил ему на колени увесистый кисет и поднялся.
- Пойду за литовкой схожу.
Когда косарь вернулся, старшина уже свернул толстую, с большой палец, самокрутку и теперь дымил, блаженно прикрыв глаза и жадно затягиваясь, словно ядреный самосад и на самом деле был для него лекарством от всех болезней.
- Так что здесь, в ваших местах, такого? - повторил он вопрос. Михаил хотел было отмахнуться, перевести все в шутку, но вдруг наткнулся на взгляд из-под век. Острый и внимательный, он царапнул, словно когтем, и шутить отчего-то расхотелось, хоть старшина и улыбался по-прежнему добродушно.
- Да... чего тут? Гиблые здесь места, - неохотно отозвался Михаил, постукивая бруском по лезвию косы, - нехорошие.
- Интересно, - Степан снова затянулся, самокрутка яростно потрескивала, выпуская огромные клубы сизого дыма, - гиблые, говоришь? А вроде ничего, красиво, и леса не топкие, сосны да березняк, редко где елки попадаются. Сам сказал, даже деревня твоя - Березовая Грива. И часто гибнут здесь?
- По весне двоих волки загрызли. Приезжие, из района. Переписывать приезжали население. Капитан какой-то, а с ним девчонка молодая совсем. Волки их порвали, в лесу дело было - машина у них встала, мотор заглох.
- Волки? - переспросил Степан настороженно. - Или...?
Михаил помрачнел, опустил косу, глянул исподлобья. Старшина почувствовал, что задел мужика своими словами. Непонятно было только - с чего он так напрягся.
- Волки. Кому больше? После этого комиссия приезжала, разбирались. Всех мужиков в сельсовет перетаскали, спрашивали, что да как, да не было ли каких обид... Так и уехали ни с чем. А чего тут решать, если и так ясно, что волки! Одни кости оставили на дороге.
- Понятно, - Степан неопределенно хмыкнул и начал подниматься, опираясь на палку, - ладно, Михаил, спасибо тебе за махру. Добрая махорка. Отдохнул я, теперь дальше пойду. Ты мне только расскажи, куда точно нужно идти, чтоб до Волоколамска добраться.
- Погоди, старшина, - косарь придержал его за рукав. - ты вот что... Давай-ка я тебя подброшу до шоссе. У меня лошадь с телегой вон там на опушке. Все веселее, чем пешком. Да еще раненому.
- Это точно! - охотно согласился старшина, вскидывая на плечо вещмешок. - Ну, давай свой гужевой транспорт!
До шоссе они добрались через час с небольшим. Пегая лошадка, хоть все время всхрапывала и озиралась, но бежала ходкой трусцой, и Степан, которого под ярким солнцем сморил сон, очнулся только тогда, когда Михаил осторожно потряс его за плечо.
- Вставай, старшина, - сказал он, - приехали.
Телега стояла на проселке у самого выезда на шоссе, по которому туда-сюда сновали грузовики.
- Вон, в той стороне Волоколамск. Сейчас быстро доберешься, - показал Михаил и стал разворачивать лошадь.
- Спасибо, Миша, - старшина пожал ему руку и добавил, усмехнувшись, - добрая у тебя махорка, добрая. В голове от нее аж звенит.
- Давай-ка, я отсыплю, - добродушно гуднул мужик и не слушая возражений, быстро пересыпал в чистую тряпицу чуть ли не половину кисета. Потом чмокнул губами и легонько стегнул лошаденку вожжами. Телега скрипнула и покатилась по проселку.
Степан поглядел в широкую удаляющуюся спину, покрутил головой и рассмеялся, подбросив в руке махорку. Потом крепче сжал набалдашник палки и пошел на обочину, тяжело прихрамывая.
* * *
Холодный ноябрьский дождь мелкой дробью стучал по черной ткани комбинезона, капли стекали с нее не впитываясь, падали в переполненную водой губку мха.
Степан Нефедов провел по мокрому лицу ладонью и посмотрел на часы. Стрелки слабо мерцали в полумраке, показывая без пяти семь.
- Начинаем через пять минут, - сказал он не оборачиваясь, зная, что сейчас услышит за спиной. Тихие щелчки затворов, шорох задвигаемых в ножны кинжалов. Он протянул за спину руку ладонью вверх, и в нее легла обжигающе холодная, морозящая пальцы пластинка ударного амулета.
- Саан"трай. Марл"аарс нист"са! - скомандовал Степан на языке альвов и краем глаза увидел, как несколько темных силуэтов мгновенно стали просто тенями среди деревьев, исчезая в сплетениях еловых ветвей. Последний звук - шелест затвора снайперской винтовки. И снова тишина...
Полковник Иванцов был спокоен. На этот раз - на самом деле. Стоя на пороге, старшина внимательно посмотрел на него - не нервничает, иначе бы давно грыз длинный янтарный мундштук и курил одну за одной "Герцеговину Флор". Спокоен - значит, задание простое. Или... полковник все давно спланировал и решил.
- Проходи, Степан, - Иванцов махнул рукой в сторону стола с расстеленной на нем картой, - садись. Как ранения?
- Порядок, товарищ полковник. Уже и не помню про них - только когда погода плохая, сразу побаливать начинают. Лучше всякого барометра.
- Побаливать... - проворчал полковник. - Знаем мы такое. Гордые все, никто долечиваться не хочет, все на "авось" да "небось" надеются.
- Да нет, товарищ полковник, - усмехнулся Нефедов, - на "авось" мне уже поздно, остается только на медицину. Народную.
- Нелюдскую, - уточнил Иванцов и хмыкнул, - ну да лишь бы на пользу... Ладно, Степа. Речь не о том. Посмотри на карту.
Старшина вгляделся в россыпь топографических знаков, и некоторое время разглядывал карту из края в край. Потом вопросительно поднял глаза на полковника.
- Волоколамский район? - осведомился он, доставая пачку папирос. Щелкнул зажигалкой и закурил, не спрашивая разрешения. Впрочем, Иванцов не обратил на это внимания - они двое знали друг друга слишком давно.
