KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Роберт Колотухин - Наш дом стоит у моря

Роберт Колотухин - Наш дом стоит у моря

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Роберт Колотухин, "Наш дом стоит у моря" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Запросто, не глядя, Ленька приколотил медную табличку четырьмя гвоздями, потом отступил на полшага и прочел вслух витиеватую надпись:

— «Гарий Аронович Гурман»… Так вы, значит, наш сосед будете?

— Он самый, он самый… Спасибо, молодой человек. — Мужчина пожал Леньке руку и потрепал меня по голове: — Ваш братик?

— Братан, — ответил Ленька.

«Он уже жил здесь когда-то, этот Гарий Аронович Гурман», — подумал я, потому что табличка, которую прибил Ленька, точно заняла незакрашенный квадратик на двери. Гарий Аронович Гурман… Я вспомнил те разноцветные афиши с Алисой Гурман. Да это наверное и есть тот самый циркач, который жил здесь до войны. Правда, он не очень-то похож на артиста. Может быть, клоун?

— Вы раньше здесь жили, да? — спросил я. — Вы еще в цирке работали, да?

— Жил, детка, жил, — еще раз потрепал меня по голове Гарий Аронович.

— А у нас афиши сохранились, — не унимался я. — Алиса Гурман — это ваша дочь?

— Афиши?! — встрепенулся Гарий Аронович. — Где?

— У нас в комнате, — ответил Ленька. — Идемте, покажу.

Мы пришли к нам в комнату, и Ленька вытащил из-за шкафа афиши.

Гарий Аронович разворачивал их дрожащими руками и шептал:

— Алиса?.. Боже мой, Алиса! Сохранились… Чем же мне вас отблагодарить, мальчики? Если бы вы только знали, как это… как это дорого для меня…

Вдруг дверь в комнату без стука отворилась. На пороге стояла девочка лет шести в синем платьице. На нас с Ленькой она не обратила никакого внимания, остановилась и как-то странно, молча смотрела своими большими черными глазами только на Гария Ароновича. Он стоял в это время спиной к двери и все никак не мог оторваться от афиш.

— Папа, — строго произнесла девочка, — папа.

Гарий Аронович вздрогнул, обернулся и поспешно стал сворачивать афиши, пряча их за спиной.

— Сейчас, Ирмочка… Сейчас. — Он сунул афиши моему брату и тихо шепнул: — Пусть у вас пока… Я потом заберу. Пошли, Ирмочка, пошли, доця, — взял он девочку за руку.

Уже из коридора он заглянул к нам в комнату и, кивнув на афиши, сказал:

— Пусть у вас пока. Я потом заберу… Потом…

Мы с братом переглянулись. Странный он какой-то, этот Гарий Аронович. И девочка странная.

МАМАЛЫГА

Сегодня на обед мы с братом приготовили мамалыгу.

Готовят мамалыгу так. Засыпаешь в казанок желтую кукурузную муку и все время помешиваешь ложкой, — обычно Ленька сыплет муку, а я мешаю, — чтобы она не сварилась комьями. Когда вода выкипит и в казанке останется одна только каша, даешь ей остыть и, перевернув казанок вверх дном, колотишь по нему ложкой. Раз — и мамалыга готова. Она стоит на столе, желтая, пахучая и формой похожа на половинку глобуса. Теперь ее можно резать на скибочки. Как арбуз.

Едят мамалыгу с молоком, с подсолнечным маслом или свиным топленым жиром, смальцем называется. Но лучше всего идет мамалыга со шкварками и жареным луком. Но ни молока, ни шкварок у нас нет. А подсолнечное масло, как на грех, еще вчера кончилось. И сколько ни тряс Ленька над мамалыгой пустой четвертинкой, из нее только три жиденькие капли плюхнулись на мамалыгу в том месте, где на глобусе лежит Северный полюс. А что такое мамалыга без масла? Все равно что трамвай без колес.

— Говорил тебе, картошку в мундире надо было варить, — недовольно пробурчал я брату. — У нас вон еще селедка осталась.

— Ша, Саша! — Ленька ткнул в мамалыгу пальцем — она задрожала, как студень, — и запел:

Сварил чабан мамалыгу,
Тай й повесил на герлыгу!
А герлыга поломилась,
Мамалыга покотилась!
Чум чара, чарара,
Чум чара, чарара!..

Герлыга — это палка у румынских пастухов. «И не поломилась, а поломалась», — хотел было поправить я Леньку, как вдруг в кухню вошел Гарий Аронович и потянул носом:

— Чем же это так вкусно пахнет? A-а, мамалыга! — Гарий Аронович увидел три капли масла на «северном полюсе» и засуетился: — Минуточку, ребятки, я только что с базара!

Он убежал к себе и сразу же вернулся, держа в руках пузырек из-под одеколона. В пузырьке было масло. И как только ему ухитряются на Привозе наливать масло в этот пузырек?

— Одну минуточку, мальчики. — Гарий Аронович быстро отвинтил пробку на пузырьке и затряс им над мамалыгой.

С «северного полюса» потекли к «экватору» извилистые подсолнечные реки. А Гарий Аронович все тряс и тряс своим пузырьком. И не останови его мой брат, он бы, наверное, так и хлобыстнул все масло на нашу мамалыгу.

Ленька взял нож и отхватил три толстые скибки для Гария Ароновича. Гарий Аронович мамалыгу взял:

— Спасибо, ребятки, — и убежал к себе. — Ирма! Ирмочка, чем нас ребята угостили!

Прежде чем сесть за стол, Ленька отрезал еще три толстые скибки от мамалыги. Он долго возил их в масле по тарелке, потом завернул в специальный вощеный кулечек:

— Сегодня обед маме понесешь ты, я занят.

— Охота была мне одному топать на Молдаванку, — заворчал я. — Еще заблужусь…

— Не заблудишься. А заблудишься, так людей спросишь. Язык до Киева доведет… Вон Валерка во дворе маячит, возьми его с собой.

— Охота была мне с этим кабаном идти.

— Вот я тебе дам сейчас по шее, так сразу охота появится! Сказал, пойдешь — точка! А ну, садись за стол… охотник.


Маслозавод находится в районе Молдаванки. Идти нужно было через Привоз, парк Ильича, мимо канатного завода. Мы с Валеркой так и пошли.

На Привозе уже продавали раннюю черешню. Валерка вдруг вынул из кармана новенькую красненькую тридцатку, развернул, чтобы, значит, видна была, и начал прицениваться к черешне.

Тридцать рублей не ахти какие деньги: это всего-навсего полбуханки хлеба. Но все равно такой суммы у меня еще ни разу не было. Правда, однажды я имел шанс заработать… Нет, лучше не вспоминать про ту водичку, которой мы торговали на «Спартаке».

Вытащил Валерка тридцатку и начал подолгу останавливаться возле каждой кучки спелых мясистых ягод. Торгуется, торгуется, а сам, будто невзначай, одну ягодку в рот, другую. Постоит возле продавца, поморщится — дороговато, мол, — и к другому переходит. И пробует, пробует. Продавцы косятся на новенькую тридцатку и терпят. Не выдержал я и тоже начал прицениваться к черешне, протянув руку.

— А ну, брысь! — отогнал меня первый же продавец, как муху.

А Валерка все пробует и пробует.

Разозлился я.

— Пошел ты со своей валютой знаешь куда! — крикнул я Валерке и двинул с Привоза, подальше от этой черешни.

Тут уж Валерке ничего не оставалось делать, как только разменять свою красную тридцатку. Догнал он меня с кульком. Не успели мы дойти до канатного завода, как уговорили килограмм черешни.

Возле проходной маслозавода Валерка свернул из обрывков газет небольшой пакетик. Проходя мимо охранника, он так же, как и я, прижал свой пакет к груди и сказал: «Обед несу матери», — и охранник пропустил нас обоих.

— Ну, показывай, где твоя муторша работает, — сказал Валерка, отбросив свой пакет, и потянул ноздрями.

В воздухе вкусно пахло макухой и подсолнечным маслом.

— Айда, — сказал я. — Мамин цех вон там, за водокачкой. А это кочегарка.

В кочегарку мы, конечно, заглянули. Испили холодной воды из-под крана. Усатый кочегар с мокрым полотенцем на голове еще разрешил нам посмотреть через синий глазок в топку, где бушевало желтое пламя.

В мамином цехе гудели вентиляторы, пыхтели, отдуваясь, паровые прессы. От воробьиных гнезд под крышей и следа не осталось. Но больше всего нас с Валеркой поразила, прямо-таки ошарашила огромная куча очищенных от скорлупы семечек посреди цеха. Эта пирамида возвышалась чуть ли не до потолка. Женщины лопатами бросали семечки на транспортер.

— Бубочки? — вымолвил Валерка и облизнул губы.

Я поскорее уволок его в конторку.

Но в конторке, кроме худой остроносой уборщицы тети Жени, никого не было. Она-то и сказала мне, что мама уехала в город по какому-то срочному делу.

— Что это у тебя? — сунула тетя Женя свой любопытный нос в сверток. — О, мамалыга! Сами варили? Ладно, оставь: передам матери.

Валерка ужас как обрадовался, что мы не задержались долго в конторке. Выскочил и сразу к бубочкам. Только не с той стороны, где работали женщины, а с другой, чтобы не заметили.

Он набрал полную горсть бубочек, понюхал, хмыкнул, довольный, и принялся набивать ими карман и пазуху… Я говорю Валерке:

— Нельзя этого делать — влетит, если увидят.

Говорю, говорю, а сам и не заметил, как тоже набил себе бубочками полные карманы. В пазуху я набирать не стал. Валерка сразу стал похож на причальную тумбу, на которую корабли забрасывают швартовые, когда подходят к берегу.


Весь наш двор лакомился в тот день бубочками. Валерка сначала жадничал, но потом наклонился ко мне и шепнул:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*