Николай Черушев - Из ГУЛАГа - в бой
После восстановлениях в рядах ВКП(б) и РККА А. В. Усатенко работал (с декабря 1940 г.) заместителем начальника 12-го бронетанкового ремонтного завода и 231-й бронетанковой ремонтной базы по политической части. На этой должности он был все годы Великой Отечественной войны. С 1943 г. имел воинское звание «полковник». С января 1946 г. – заместитель начальника 65-го бронетанкового завода по политчасти, а с апреля 1949 г. – заместитель начальника Центрального бронетанкового склада № 2707. В сентябре 1953 г. уволен в запас. За заслуги и выслугу лет А. В. Усатенко был награжден орденами: Ленина, Красного Знамени (двумя), Красной Звезды.
Умер А. В. Усатенко в 1972 г.
Центральному руководству НКВД в 1937–1938 гг. все время казалось, что дальневосточные чекисты плохо «чистят» ряды армии и флота. Поэтому для «оказания помощи» бригады московских «специалистов» несколько раз совершали вояж на Дальний Восток, в том числе во главе с первым заместителем Н. И. Ежова – комкором Михаилом Фриновским. И всякий раз во время и после такой поездки из состава частей и соединений ОКДВА и Тихоокеанского флота аресту подвергались десятки и сотни командиров и политработников. Одним из таких политработников был дивизионный комиссар Руденко Кирилл Георгиевич, начальник политического отдела 40-й стрелковой дивизии (Приморская группа войск ОКДВА).
Арестовали К. Г. Руденко в феврале 1938 г. Но предварительно Кирилла Георгиевича уволили из РККА (в октябре 1937 г.), а в ноябре исключили из партии. Обвинялся он по ст. ст. 58-1«б», 58-7, 58-8, 58–11 УК РСФСР. На предварительном следствии Руденко виновным себя признал, затем он от данных им показаний отказался.
В обвинительном заключении по делу (составлено в г. Ворошилове в мае 1939 г.) записано, что К. Г. Руденко с 1934 г. являлся членом существовавшей в ОКДВА контрреволюционной организации троцкистов и правых. В эту организацию он был завербован начальником политотдела Приморской группы войск С. А. Скворцовым и якобы являлся одним из руководителей организации троцкистов и правых в 40-й стрелковой дивизии. Обвинялся Кирилл Георгиевич и в том, что он вербовал новых членов в эту организацию, а также в том, что как начальник политотдела дивизии покрывал вредительскую деятельность заговорщиков, проводивших подрывную работу, направленную на разложение личного состава и снижение боевой готовности дивизии.
Обвинялся К. Г. Руденко и в том, что он защищал троцкистские, контрреволюционные кадры, препятствовал их исключению из партии, что проводил вредительство в области партийно-политической работы, задерживал выдвижение молодых кадров на политработу, в результате чего в дивизии оказался большой некомплект политработников, особенно политруков рот. Как видим, здесь причина и следствие поменялись своими местами, ибо некомплект низовых политработников образовался не по прихоти К. Г. Руденко, а из-за начавшегося их увольнения из армии и ареста органами НКВД.
В июне 1939 г. военный прокурор 1-й Отдельной Краснознаменной армии военный юрист 1-го ранга Красников направил дело К. Г. Руденко в Главную военную прокуратуру для решения вопроса о его дальнейшей судьбе. 28 июня 1939 г. из ГВП дело было переправлено в Военную коллегию для слушания. Оттуда оно возвратилось обратно на Дальний Восток для доследования. И в том же 1939 г. за недоказанностью вины подследственного дело К. Г. Руденко было производством прекращено и он освобожден из-под стражи.
После восстановления в кадрах РККА и в рядах ВКП(б) Кирилл Георгиевич возвратился на политическую работу. С марта 1941 г. он занимал должность комиссара 66-го стрелкового корпуса. О дальнейшей его судьбе у автора сведений не имеется.
Начальник отдела подготовки комсостава запаса (вневойсковой подготовки) штаба Харьковского военного округа (ХВО) комбриг Жабин Николай Иванович был арестован 1 октября 1938 г. Впрочем, он уже продолжительное время был на подозрении у «компетентных органов», поэтому ему своевременно не была вручена юбилейная медаль «XX лет РККА». 8 сентября 1938 г. Н. И. Жабин был уволен в запас по политическому недоверию. Тогда же его исключили из рядов ВКП(б), в которой он состоял с 1917 г., с формулировкой «за связь с врагами народа и очковтирательство».
В 1937 г., когда начались массовые аресты среди комначсостава РККА, когда резко возрос поток доносов на различных должностных лиц, в том числе и на Н. И. Жабина, такие заявления оседали, скапливались, как правило, в соответствующих партийных органах и особых отделах. При необходимости этим негативным материалам давали ход, особенно при разборе персональных дел в партийном порядке, при аресте и проведении следствия. В сентябре 1937 г. дело с заявлениями (фактически доносами) на комбрига Н. И. Жабина рассматривал особый отдел ХВО. В итоге все обвинения в его адрес были сняты и он еще год находился на свободе, хотя показания арестованных о его «преступной» деятельности продолжали поступать.
Арест Н. И. Жабина был произведен по возвращении его из Москвы, где он подавал ходатайства в ЦКВКП(б), в партийную комиссию Политуправления РККА, Главному военному прокурору о неправомерности исключения его из партии и увольнения из рядов РККА. Как говорится – добился правды!..
Обвинялся Николай Иванович в принадлежности к контрреволюционному военно-фашистскому заговору, в осуществлении вредительства в Харьковской школе червонных старшин в бытность ее начальником, в проведении антисоветской агитации (ст. ст. 54-1«б», 54-7, 54-8, 54–11 УК УССР). Следствие по его делу вели сотрудники особого отдела ХВО. Виновным себя Н. И. Жабин не признал, несмотря на побои и издевательства. Признал он только свои служебные отношения (на языке следователей это были «связи») с арестованными сотрудниками штаба округа и командирами соединений, в частности, с заместителем начальника штаба комбригом В. В. Ауссем-Орловым, начальником автобронетанковых войск округа комбригом А. Е. Скулаченко, командиром 30-й стрелковой дивизии комбригом А. Е. Зубком. Признался он и в проведении «вредительства» в школе червонных старшин.
15 сентября 1939 г. военный трибунал рассмотрел дело по обвинению Н. И. Жабина и, не найдя серьезной обвинительной базы, отправил его на доследование в прокуратуру округа. Николай Иванович на этом суде надеялся на благополучный исход дела, т. е. на освобождение из-под стражи. Однако этого не случилось, и тогда он обратился с заявлением к наркому обороны СССР К. Е. Ворошилову. Заявление датировано 2 октября 1939 г. В нем Н. И. Жабин писал:
«Я – Жабин Николай Иванович – арестован органами НКВД Союза ССР – 1.Х.1938 г. Мне было предъявлено обвинение по ст. 54пп.1 «б», 7, 17-8, 10 и 11.
Следствие велось с методами морального и физического принуждения к ложным показаниям для “юридического” оформления как государственного преступника. Для меня было ясно, что на фоне перестраховки я являюсь жертвой организованной провокации – следовательно клеветы и лжи. Все свои силы я напрягал доказать это следователям, но последние были слепы в своих действиях. Прокурорский надзор не оказал защиты элементарной как гражданину Союза ССР. В основном я все показания дал отрицательные, т. е. честные, как протекала моя сознательная жизнь: партийная, общественная, служебная и личная. В самом деле, я сирота, с 13-летнего возраста по найму в людях работал, с 17-летнего возраста в партии ВКП(б) и в РККА с Красной гвардии, от рядового красногвардейца до комбрига. Все это Наркомату обороны известно. За все это время ни политических, ни служебных преступлений не имел и не привлекался к ответственности. В 1937 г. дело с ложными заявлениями на меня рассматривал особый отдел ХВО и дело было прекращено. Наконец, есть же факты и живые люди о моей деятельности лучше всего скажут, В этот критический для меня момент могли бы Вам дать на меня объективные данные: комдив Черепанов всю мою фронтовую деятельность с Красной гвардии и совместная учеба в Военной академии; армейский комиссар 2 ранга Щаденко – мое партийное лицо за время пребывания в Военной академии, где я все время был членом бюро и секретарем партийной организации до 1923 г., в горячий период партийной жизни и борьбы ни одной антипартийной резолюции не прошло в академии в указанное время.
Наконец, в последнее время я выполнял особые задания Военного Совета ХВО и личные указания командарма 2 ранга Тимошенко по ликвидации последствий вредительства в 7-м стрелковом корпусе в качестве командира корпуса. Это задание выполнил как и подобает большевику – командиру РККА и все-таки перестраховка оказалась сильнее логики.
15 сентября 1939 г. мое дело рассматривалось Военным трибуналом ХВО – своим постановлением трибунал определил все пункты по ст. 54 в отношении меня недоказанными. Одновременно удовлетворил мою просьбу о приобщении к делу ряда документов и опрос ряда свидетелей, которые могут положительно Жабина характеризовать и к моему удивлению опять перечислил на доследование за прокурором ХВО, и в результате я опять невинно томлюсь в тюрьме. Имея подобное решение Военного трибунала, наличие на меня материала у военного прокурора РККА и в партийной комиссии ПУРККА, я счел необходимым обратиться непосредственно к Вам с ходатайством рассмотреть мой вопрос. Клянусь, я не виновен. Прошу скорейшего содействия в освобождении меня. Прошу вернуть мне права гражданина Союза ССР, изложенные в Сталинской Конституции. На любой работе до последних дней моей жизни докажу свою преданность делу Ленина – Сталина.
