Альберт Зарипов - Прощай, мое мужество
Но всё хорошее в мире обязательно заканчивается и нам пора было выходить из душной палатки на свет Божий…
- Товарищ лейтенант, а вы Вовчару видели? - обратился ко мне разведчик Ермаков, допивая свой горячий компот из железной кружки.
- Это какого такого…? - полюбопытствовал я, блаженно потягиваясь в предвкушении коротенького послеобеденного сна.
- Ну который во время прыжков комиссовался… - начал мне подсказывать солдат Василий. - На вас тогда еще Стрэк сильно обижался… За то, что вы его заставили свой дембельский камуфляж отдать этому…
- Ха-ха-ха-ха… Конечно помню… - не удержался я от громкого смеха. - Ну и где ты встретил этого вшивого засранца?
- Да вот здесь… - ермаковский палец ткнулся в сторону слабо дымящейся полевой кухни. - Он там на раздаче стоит… Кашу нам раскладывает по котелкам.
Честно говоря, в этот момент я даже не поверил своему бывшему и теперь нынешнему подчиненному.
- Это вот тот бугай? Да не может такого быть! Ну-ка давай его сюда…
Пока я ждал столь неожиданной встречи, невольно вспомнилась прошлогодняя история с этим якобы болезным солдатиком… Тогда все офицеры моей первой роты поразъезжались по летним отпускам да командировкам, в результате чего мне одному пришлось исполнять обязанности командира роты и одновременно с этим единолично обучать молодых бойцов воздушно-десантной подготовке с последующим выполнением прыжков из вертолетов Ми-6. Эти "коровы" базировались на Азовском аэродроме и мы тогда проживали в палаточном лагере поблизости. А поскольку воздушно-десантное имущество стоит очень дорого при его подсчете финансистами в случае его утраты, то я пребывал в состоянии тихого ужаса лишь первые полчаса после прибытия на прыжки, а затем немного подумал и благоразумно распределил абсолютно все парашюты, грузовые контейнера, временные приборы, укладочные авиазентовые столы и прочее барахло на родимых солдатиков, которые вдобавок еще и расписались в ведомости о получении за каждый экземпляр. Вздохнув посвободнее, я принялся обучать своих подчиненных нелегкому делу сигания с неба на землю и они в конце-то концов стали показывать весьма неплохие результаты, совершая в один день по два прыжка с парашютом со штатным оружием на груди и грузовым контейнером ГК-30 под седалищем… Как оказалось, данный процесс был налажен мной очень грамотно и я ходил гоголем по земле, а мои разведчики парили орлами в воздухе, пренебрежительно поглядывая на остальные спецназовские подразделения, в которых даже и не всем командирам взводов удавалось дважды покинуть борт на высоте восьмисот метров… И в этот самый момент свежеиспеченному комбату с труднопроизносимой фамилией Маркусин вздумалось получать оружие на весь наш батальон… Его видите ли не устраивали взятые напрокат автоматы соседнего 173-го отряда спецназа и он вознамерился обзавестись штатным стрелковым вооружением… Но против приказа не попрешь и мне пришлось отправиться в сопровождении трех сержантов в расположение части, разумеется оставив мою первую роту без должного офицерского контроля и на попечение лишь командиров отделений. Перед отъездом я успел помахать ведомостью перед строем и в проникновенной речи предупредил в смысле постращал всех бойцов неминуемыми огромадными штрафами в случае прое…, то есть промотания ими столь дорогостоящего имущества…
И вот в течении двух дней мы вчетвером выпиливали распорки в оружейных пирамидах, выклеивали там же бумажные бирочки под прикручиваемых поверх оргалитовыми прозрачными пластинами, получали со склада и закрепляли за каждым солдатиком его уже личное оружие… А сердце-то всё болело и ныло в ожидании обязательных проступков моих оставленных на воле молодых, но потенциально опасных "преступников"… Тревожные предчувствия меня естественно не обманули и ко второму вечеру начальник медицинской службы бригады в срочном порядке пригласил меня в санчасть для обозрения моего же молодого солдатика, только что привезенного в тяжелейшем состоянии, ну разумеется, с парашютных прыжков… На негнущихся ногах я всё-таки доковылял но нашего местного лазарета и раскрыл свои зажмуренные глазки только лишь в самой палате, куда меня за ручку привел добрый доктор Айболит… Каково же было мое искренне-восторженное удивление, когда вместо окровавленного куска человеческого мяса, как результата неудачного приземления или же дедушкинского воспитания, я увидал на больничной койке вполне целенького юношу… Правда, почти голенького, но зато в армейских трусишках…
- Ты чему радуешься? - откинувший, как заправский фокусник, одеяло начмед возмущенно повесил его на спинку кровати и продолжил бурно выражать свое сочувствие. - У него же язва! А вы…
Со вздохом облегчения я тут же возразил врачу, что в желудок, да еще и солдатский, вообще-то заглянуть сложновато в полевых условиях… Никаких жалоб на здоровье он никогда не высказывал и в санчасть не обращался… Книга записи больных в роте имеется и регулярно мной проверяется…
- Да ты посмотри, сколько у него насекомых ползает! - в благородном гневе вскричал доктор. - Сейчас по всей санчасти расползутся…
Вот тут-то мне возразить было нечего - ведь я являлся пусть временным, но всё-таки командиром целого подразделения, откуда и поступил этот "ветеринарный донор". Хотя в принципе вещей санитарным контролем и соответственно дезинсекцией солдатского обмундирования должна заниматься всё та же медицинская служба… Да и могли сначала помыть бойчишку в душе, перед тем как ложить его на свеженькие простынки. А сейчас было уже слишком поздно и тучные животинки быстренько разбредались по белоснежному полю, навек оставляя своего недавнего "кормильца" на произвол судьбы…
- Вот как я его сейчас в госпиталь повезу? - успокоившимся тоном спросил майор медицинской службы. - Его-то камуфляж уже сам собой под кровать заполз… кишмя кишит…
Ну это было делом поправимым и я строго посмотрел на почти голенького бойца спецназа:
- Кто командир отделения?
- Младший сержант Стрекинов. - довольно-таки бодрым голосом изрек он.
Хоть несчастная жертва террора бельевых вшей и лежала в соответствующей страдальческой позе да и разговаривала с невыносимо болезненной гримасой на лице, но его истинную симулянтскую сущность очень хорошо выдавал затаившийся в глазах сильнейший страх… Или даже скорей панический ужас от одной только мысли, что сейчас его раскусят… (тьфу ты… Черт бы тебя побрал…) то есть разоблачат и отправят обратно изучать сложную и трудную солдатскую науку…
Но медицина всегда права, а командиры отделений в любое время несут полнейшую ответственность за молодых подчиненных и я спокойно отправился в казарму, где в ружпарке продолжал в поте лица трудиться ни о чем не подозревающий Стрек… Ведь наша жизнь настолько многогранна и неприятные сюрпризы сваливаются порой ну прямо как майский снег на обритую голову…
Вот и для меня оказалось абсолютной неожиданностью то, что я когда-нибудь столкнуться нос к носу с моим бывшим подчиненным, да еще и при выполнении боевых заданий… Кажется днем ранее я стоял в очереди за своей порцией так называемого офицерского завтрака, когда случайно заметил непонятный мне испуг в глазах молодого здоровяка-повара, внезапно уставившегося на меня словно бедный кролик на голодного удава… А ведь я тогда его не узнал…
- Вот… Товарищ лейтенант! - еще издали заорал мне Ермаков, тащивший за рукав безропотно переступающее тело в белом халате. - Да иди-иди… Не бойся…
Следом за ними уже толпой валили наши разведчики, которые успели поесть хлеба да каши и теперь никак не преминули развлечься великолепным зрелищем… Еще бы! Оказывается разжиревший повар, который теперь скуповато накладывает черпаком овсяную жижу в их котелки, в прошлом году являлся их коллегой…
С минуту мы молча смотрели друг на друга… Исхудавший хищник в уже истрепанной шкурке и откормленное до безобразия длинноухое "белый великан".
- Не понял! Где доклад и воинское приветствие? А?! - серьезным тоном процедил я сквозь сжатые зубы в полной тишине.
Если уж играть роль ужасного и жестокого босса, то играть её до самого конца… И рослый повар моментально вскинул к своему белому колпаку правую руку и стал громким голосом рапортовать…
- Здравия желаю, товарищ лейтенант! Рядовой такой-то по вашему приказанию прибыл! В настоящее время исполняю обязанности старшего повара на солдатской кухне…
- Вольно-вольно… - не выдержав, я всё-таки залился громким смехом… - Ру-ку… опусти…
Под веселый хохот и улюлюканье своих прежних товарищей сконфуженный Вовчара убрал от головы выпрямленную ладонь, потом зачем-то сдернул белую шапчонку и стал её мять да переминаться с ноги на ногу…
- Да ты не волнуйся! Мы тебя с собой не возьмем… - улыбнулся я.
