Майкл Пауэлл - Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939
Название задело некие струны в сердце Дава. Он пробормотал:
– «Равалпинди»? Ах, ну да, это же лайнер P. & O. На нем вроде бы установили пару старых орудий. Оно, кажется, несет сторожевую службу на западных подходах к Британским островам.
Лангсдорф остановился, задумчиво глядя на карту.
– Оно затонуло, – проговорил он и после паузы продолжил: – Несколько дней назад оно повстречалось в районе Исландии с двумя нашими тяжелыми крейсерами и приняло бой. Уже темнело, и оно приблизилось на десять тысяч ярдов. Его капитан – возможно, вы его знали, это капитан Кеннеди – отважно сражался. Четвертым залпом с наших крейсеров снесло мостик и радиорубку. Орудия были выведены из строя еще раньше, и весь корабль, кроме полубака и полуюта, был охвачен огнем. Корабль затонул, не спустив флага. На нем сражались истинные герои.
В тишине, воцарившейся после этих слов, Дав отчетливо услышал юные голоса, вовсю распевавшие рождественские гимны. Он молча слушал, завороженный словами Лангсдорфа. А тот, глубоко тронутый, словно в трансе повторил:
– Да, на нем сражались настоящие герои.
Дав сухо сказал:
– Это была бойня.
– Да, – кивнул Лангсдорф, – это была бойня.
– Жаль, – горько проговорил Дав, – зря терять хороших честных людей.
Лангсдорф, не сводя глаз с карты, покачал головой:
– Я не могу согласиться с вами, капитан. Нападение не было ошибочным. Эта акция обнаружила присутствие наших кораблей в Северной Атлантике. Им пришлось вернуться назад. И теперь море между нами и нашими родными портами кишит от множества британских и французских военных кораблей и самолетов. Поэтому, вместо того чтобы попасть домой на Рождество, мы отправимся совсем в другом направлении.
Дав принял информацию к сведению и, подумав, сказал:
– Так вот почему началась репетиция рождественских песнопений.
Лангсдорф кивнул:
– Это помогает молодым ребятам. Некоторые из них очень тоскуют по дому. Я и вам отправил кое-какие рождественские украшения. Вам принесли?
– Да, спасибо, – ответил Дав. – Мы только немного удивились, что подготовка к празднику началась так рано. В конце концов, сегодня только двенадцатое декабря.
Рано утром 13 декабря Лангсдорф прибыл к побережью Бразилии – немного севернее устья реки Ла-Плата. Харвуд точно просчитал его намерения. Немецкий капитан решил курсировать взад-вперед на безопасном расстоянии от берега, пока не обнаружит достойный приз. Он знал, что из Буэнос-Айреса и Монтевидео периодически уходят очень богатые конвои. Прежде чем о его присутствии станет известно, он сможет нанести серьезный урон, который вполне оправдает его путешествие на запад. А потом он растворится на просторах Южной Атлантики и при первой возможности вернется домой.
Ровно в 5:02 радар «Графа Шпее» зафиксировал наличие кораблей на юго-западе. Корабль изменил курс и пошел прямо на них. Вскоре были замечены четыре мачты, которые идентифицировали как корабль его величества «Эксетер». Чуть позже впередсмотрящий «Графа Шпее» доложил о присутствии еще двух судов, идентифицированных как эсминцы. Лангсдорф приказал идти на сближение. Он посчитал, что настал его звездный час и «Эксетер» и эсминцы сопровождают богатый конвой. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы осознать свою ошибку. Как раз в тот момент, когда Свонстон заметил над горизонтом дымок, Лангсдорф обнаружил, что его корабль со скоростью двадцать восемь узлов спешит навстречу трем вражеским легким крейсерам. Некоторое время он не мог решить, что делать. Он имел приказ избегать активных действий и привести корабль домой в целости и сохранности. Но если он идентифицировал все три крейсера, не приходилось сомневаться, что и они идентифицировали «Графа Шпее». Если он изменит курс и попытается уйти, представлялось маловероятным, что британские суда, имеющие меньшую огневую мощь, сделают попытку атаковать. Но его местонахождение перестанет быть тайной, а где именно находятся группы кораблей охотников, точно известно не было. Они вполне могли оказаться в непосредственной близости. Все эти мысли молнией проносились в голове Лангсдорфа, пока корабль шел со скоростью пятьдесят футов в секунду. Командир понял, что обречен на бой. Его единственный шанс – уничтожить противника и скрыться в Атлантике. Он снова изменил курс, приказал навести все орудия на противника и открыть огонь.
Утром 13 декабря, когда зазвучал сигнал к бою, пленные спали. Сигнал был не такой, как обычно, – назойливая серия из пяти отрывистых взрывов, повторяемых в течение нескольких минут. Пленные, проснувшись, недоуменно переглядывались. Ничего подобного им еще не приходилось слышать.
Стабс, завернутый в одеяло, словно языческий идол, сел и объявил:
– На этот раз произошло что-то из ряда вон выходящее.
Люди слышали громкие приказы, лязганье дверей, топанье ботинок по палубам и трапам. Затем раздалось подвывание силового привода орудийных башен. Старпом с «Тайроа» и Дав, наступая на лежащих, устремились к смотровым глазкам. Они подоспели к двери одновременно и взволнованно сообщили, что матросы разгружают поднятые из погребов снаряды.
Дав доложил:
– Больше никто не веселится. Все серьезны и сосредоточенны.
Пленные напряженно прислушались. Было слышно, как старшины выкрикивают приказы. Из громкоговорителей также раздавались истеричные команды. Старпом радостно доложил:
– На этот раз это не торговое судно!
Стабс, все еще сидя на столе, с чувством сообщил:
– Хочется верить, что это один из наших больших кораблей, который разнесет эту жестянку вдребезги.
– И нас вместе с ним, – добавил капитан с соседнего стола.
Стабс с уважением покосился на коллегу:
– Вы правы, об этом я не подумал.
Именно в этот момент «Граф Шпее» открыл огонь. Ужасный грохот не просто оглушал – он сбивал с ног. Корабль содрогнулся всем корпусом. На людей, сидевших на полу рядом с кладовой, посыпалась посуда. Вентиляционные отверстия извергли облака пыли, моментально заполнившей помещение. Люди начали задыхаться и кашлять. Кто-то закричал:
– В нас попали! Попали!
Только Дав и Стабс полностью сохранили самообладание. Оба занимали своеобразные командные посты – один у двери, другой на столе. Разобравшись, в чем дело, они почти в один голос крикнули:
– В нас не попали! Падайте на пол! Это был первый залп одиннадцатидюймовых орудий!
Глава 7
СРАЖЕНИЕ НА РЕКЕ ЛА-ПЛАТА
Заметив дымок на горизонте, Свонстон громко доложил:
– Вижу дым, пеленг красный 100.
Главный старшина-сигнальщик подошел и посмотрел в указанном направлении в свой бинокль.
– Ты видишь его? – спросил Свонстон.
Дым был очень далеко и казался миражом. Сигнальщик ответил:
– Да, наверное, какой-нибудь купец.
А тем временем Дранки Левин, который, как читатель, должно быть, помнит, был вахтенным офицером, подошел к переговорной трубе, соединяющей мостик с каютами капитана и коммодора, и доложил об обнаружении дыма. Первым он обратился к Вудхаусу:
– Капитан, впередсмотрящий докладывает о дыме на горизонте, пеленг красный 100.
Вудхаус принял информацию к сведению, но никак не отреагировал. Тогда Левин повторил то же самое Харвуду. Корабли находились в районе весьма напряженного судоходства и, если не считать необходимости особого внимания именно этим утром, не было никакого основания предполагать, что это и есть ожидаемый противник, тем более что появился он на северо-западе. Харвуд сказал:
– Передайте на «Эксетер», пусть разберутся.
Сигнал только начали передавать, когда с «Эксетера» поступило сообщение, что они тоже обнаружили дымок. Подчиняясь приказу Харвуда, крейсер изменил курс и пошел идентифицировать встречное судно. Не прошло и минуты, как из переговорной трубы прогремел голос Харвуда:
– Вахтенный!
Левин ответил, и Харвуд отдал приказ:
– Передайте на «Эксетер»: если это британское торговое судно, идущее на Ла-Плату, которое должно в ближайшие часы зайти в порт, пусть отдадут на него дефектную ведомость и список необходимых запчастей.
– Есть, сэр, – ответил Левин и с ухмылкой подмигнул главстаршине-сигнальщику. С тех пор как Харвуд перебрался на «Аякс», отсюда на «Эксетер» ежедневно передавали минимум один сигнал на эту тему. А тем временем дым на горизонте уже был виден вполне отчетливо.
«Эксетер» покинул строй и со скоростью двадцать узлов направился по направлению к дыму. Расстояние между ним и двумя оставшимися кораблями быстро увеличивалось.
Свонстон, первым заметивший дым, продолжал рассматривать его в бинокль. Неожиданно он напомнил о своем присутствии следующими словами:
– Мистер Левин, сэр, взгляните, уже видны верхушки мачт и часть надстройки. Это очень похоже на карманный линкор.
Напряжение предрассветных часов рассеяло яркое утреннее солнце. Моряки были заняты обычными делами. Главстаршина-сигнальщик как раз передавал приказ коммодора на «Эксетер». Левин, которому очень действовал на нервы добросовестный пессимизм Свонстона, досадливо отмахнулся:
