Марина Чечнева - Небо остается нашим
Вот что писалось в той заметке:
В маленьком саду на траве собрался личный состав. Командир полка Е. Бершанская ставит боевую задачу экипажам, коротко и ясно формулирует ее:
«Наша задача - уничтожить скопления войск противника и переправу в пункте Р.». Далее идут указания о высоте полета, калибре бомб, заходе на цель и отходе от нее, о сигналах и т. д.
Открыв карты, летный состав еще раз проверяет правильность проложенных маршрутов, указанные характерные ориентиры.
Все ясно.
- По самолетам! - командует капитан.
…Точно в установленное время, через каждые три минуты, стартуют ночные бомбардировщики.
Около переправы по обоим берегам водного рубежа и в прибрежном населенном пункте скопились вражеские машины , [ 71] танки, повозки, войска. Быстро отыскивается цель. Одну за другой кладут фугасные и зажигательные бомбы первые три экипажа.
Возвратившись с боевого задания, старшина Надежда Попова докладывает:
- На месте разрывов САБ вспыхнул длительный пожар. Сильные взрывы в месте скопления автомашин наблюдал экипаж младшего лейтенанта Марии Смирновой.
Над целью беспрерывно «работают» наши бомбардировщики. Они сыплют свой смертоносный груз на вражеское гнездо.
Сержант Екатерина Пискарева, старшины Раиса Аронова и Надежда Попова, вернувшись со второго вылета, докладывали о хороших результатах бомбометания. После взрыва их бомб в воздух поднялись облака густого черного дыма: горели бензосклады.
До самого утра непрерывно рокотали моторы ночных бомбардировщиков. Шла напряженная боевая работа.
В эту ночь подавляющее большинство экипажей совершили по три боевых вылета.
Из Ольгинской мы вскоре перелетели на Ставрополье, в Петровское.
Враг был пока сильнее нас, и мы отходили. Отходили, веря, что придет время, когда советские войска будут гнать фашистов на запад, до самого Берлина.
В Ставрополье уже чувствовалась близость Кавказа и даже просматривались сквозь дымку тумана контуры могучих снежных вершин. Суровый и неприступный Кавказский хребет казался нам той самой преградой, у которой остановят и разобьют врага. А пока что фашисты ожесточенно бомбили Пятигорск, Минеральные Воды. Там, где раньше спокойно прохаживались отдыхающие, теперь свистели осколки, содрогались от взрывов стены лечебниц и санаториев.
На станции Эльхотово, куда перебазировался наш полк, в первый день скопилось много самолетов различных типов. Отсюда мы летали бомбить фашистские войска ночью, а днем отправлялись на разведку линии фронта.
Командир эскадрильи Сима Амосова поручила нам с Олей Клюевой под вечер, когда еще было светло, разведать линию фронта и движение немецких войск в районе [72] Минеральные Воды, Пятигорск, Георгиевск. Задание было трудным и опасным, но не новым для нас. Обсудив его с Олей во всех подробностях, мы направились к самолету…
Недалеко от наших машин находились самолеты мужского полка. К нам подошел голубоглазый лейтенант небольшого роста, с вьющимися белокурыми волосами. Он видел, что мы вот-вот вылетим, поинтересовался заданием, искренне удивился, как можно на таком беззащитном самолете идти на опасное дело. Я в то время была сержантом. Лейтенант по очереди посмотрел на меня и Ольгу, а потом сказал:
- Да ведь вас убьют, сержант!
В ответ я пожала плечами: знаю, мол, на фронте все может быть. И стала готовиться к взлету. Запустила мотор, опробовала его во всех режимах, вырулила на старт. Лейтенант поднял руку и помахал нам…
Когда, выполнив задание, мы благополучно вернулись в Эльхотово, на землю уже опустилась южная августовская ночь. Первым, кого я увидела, зарулив самолет на прежнее место, был тот самый голубоглазый лейтенант. Он, судя по всему, ждал нашего возвращения. Так произошла встреча с человеком, который после войны стал мне близким и родным…
На следующее утро мы перелетели на аэродром в районе Грозного.
В эти тяжелые дни 1942 года во время выполнения специального задания фашистский истребитель обстрелял самолет старшины Надежды Поповой и при последней атаке поджег его. Надя успела приземлиться, выбраться из кабины. Машина сгорела на ее глазах.
Семнадцать дней добиралась летчица до своего полка. Во время этих трудных скитаний она встретила летчика-истребителя Семена Харламова, который, сбив вражеский самолет, тоже был атакован истребителями. После вынужденной посадки раненый Харламов, как и Попова, разыскивал свою часть.
Так на фронтовых дорогах встретились два замечательных летчика. И через всю войну пронесли они свое светлое чувство друг к другу.
Раньше сюда ездили отдыхать. Над станцией, как всегда, занимаясь алой зарей на снежных вершинах гор, поднималось [73] солнце. Только теперь туристы не отправлялись затемно к Сунженскому и Терскому перевалам.
В горных ущельях гремело эхо автоматных очередей. На скалы падали бомбы. Тревожно полыхали в предгорьях кровавые закаты.
Некогда мирные города и местечки - Моздок, Ищерская, Прохладная, Дигора, Ардон, Эльхотово - значились в сводках как линия обороны.
Начиная летнее наступление 1942 года на юге, гитлеровцы рассчитывали коротким ударом захватить Северный Кавказ, овладеть югом страны и, прибрав к рукам нефть, оставить нашу армию без горючего. Не считаясь с потерями, бросали они свои ударные дивизии на этот участок фронта. На юге завязался тугой узел событий…
Разъяренные полчища бронированных зверей рвутся к жизненным центрам нашей страны, топчут цветущие поля советского Дона, - писала наша фронтовая газета «Боевые соколы». - Серьезная опасность нависла над нашей любимой Родиной, над советским Югом. Предотвратить эту опасность, сорвать замыслы врага, остановить, измотать, а затем разбить немецко-фашистских оккупантов - таков священный долг советских воинов.
Наши бойцы, командиры и политработники героически и мужественно защищают каждую пядь родной советской земли.
Но чтобы остановить и разбить оккупантов, мы должны напрячь все свои силы, умножить наши удары…
Интересы обороны любимой Родины требуют от нас предельного боевого напряжения, максимального увеличения самолето-вылетов, высокого качества бомбометания, разведки.
Летчики, штурманы, техники, механики! Родина ждет от вас новых подвигов/ Сильнее бейте немецко-фашистских грабителей/ Пусть придонецкие степи станут могилой взбесившегося фашистского зверя.
…На сей раз мы расположились в очень живописной станице Ассиновской. Самолеты рассредоточили между фруктовыми деревьями. Для взлета служила небольшая площадка, окруженная с трех сторон глубокими канавами. Чтобы можно было выкатить машины на взлетную площадку, через канавы пришлось перекинуть мостки.
После степей Ставрополья нас, признаться, пугали высокие горы. Все здесь казалось необычным. Мы не представляли, [74] как будем летать в горах, где нет привычных ориентиров, где и площадки-то под аэродром были похожи на «пятачки», окруженные препятствиями.
Не удивительно, что, готовясь к боям в новых условиях, мы занимались с особым упорством. В Ассиновской полк базировался до января 1943 года. Здесь наши девушки подружились с местными жителями, в шутку говорили о себе, что пустили глубокие корни. Хотя разместились все в общежитии, у каждой из нас была «своя» хозяйка. К ней мы ходили погладить, постирать, а иногда просто так, поговорить, помочь по дому. Хозяйки, в большинстве своем пожилые замужние женщины, относились к нам очень тепло, с нетерпением ждали из полетов, волновались и переживали за нас, как за родных. Они не переставали удивляться, как это мы, такие молоденькие, совсем девчонки, воюем наравне с мужчинами.
Занимаясь однажды каким-то делом, я почувствовала, сто хозяйка изучающе смотрит на меня.
- И не страшно тебе летать к фашистам? - неожиданно спросила женщина.
- Конечно, страшно, - честно сказала я. - Только ведь ко всему привыкаешь.
- Я вчера мужу письмо отправила. Там о вас говорю. Пусть прочитает, может, ему и полегчает, когда узнает, какие у нас отважные девчата.
* * *
Лето было на исходе. Облака все чаще заволакивали небо, а при них труднее стало ориентироваться в воздухе. И до сих пор нам было нелегко - ведь никому не приходилось летать в горах, - теперь же наша работа еще усложнилась. Особенно досаждали изменчивые воздушные течения и сильные туманы.
