Георгий Савицкий - Яростный поход. Танковый ад 1941 года
На немецких полугусеничных бронетранспортерах «Ханомаг» устанавливались в основном пулеметы, 20-миллиметровые автоматические пушки и — довольно редко в начале войны на Востоке 37-миллиметровые полуавтоматы.
А на русских броневиках штатным вооружением была полуавтоматическая «сорокапятка» и спаренный с ней пулемет. Так что в некоторой степени их вооружение имело право называться тяжелым, да и компоновано оно было в танковой башне, поставленной на бронированное колесное шасси.
Правда, броня была тонкой, всего лишь противопульной. Так что маневрировали оба русских броневика недолго: оба задымили вскоре, превратившись в бронированные руины. Немецкие артиллеристы «ягдпанцердивизионен» — дивизионов истребителей танков, работали быстро и четко. В этом плане взаимодействие орудийных расчетов не уступало выучке танковых экипажей.
— Я — «Тор». Беглый огонь по танкам противника!
— Яволь, герр оберлейтенант!
Стволы орудий «панцеров» озарились вспышками дульного пламени. У немецких танкистов было явное преимущество в одном: приборах наблюдения и прицелах. Цейссовская оптика давала экипажам панцерваффе подавляющее превосходство на дальних и средних дистанциях. И это принесло свои плоды. Несколько легких танков русских превратилось в погребальные костры.
Но многобашенные стальные монстры продолжали свое беспощадное движение вперед. Сначала разрозненно, а потом слитно ударили 37-миллиметровые пушки противотанковых батарей. Фонтаны разрывов пролегли поперек их движения. Их дополнили тяжеловесные разрывы фугасных снарядов 15-сантиметровой гаубичной батареи.
И это приносило свои плоды. Фонтаны разрывов накрыли и русские schnellpanzer. Те, конечно, лавировали на полном ходу между дымно-огненными вспышками и комьями разлетающейся земли и обстреливали позиции немецкой пехоты. Но вот гаубичная батарея, приданная «кампфгруппе», снова открыла по ним беглый огонь, заставив русские танки отойти. Поле боя затянуло дымом и пылью.
А потом из клубов пыли и дыма появились они.
Тяжелые бронированные туши двигались с относительно большой скоростью, неуклюже переваливаясь на рытвинах и впадинах воронок. Русские танки были огромны, напоминая скорее сухопутные броненосцы или крейсеры. Дитрих Шталльманн отнял бинокль от глаз — теперь громадные серо-зеленые силуэты можно было разглядеть и так. Молодой ветеран панцерваффе был потрясен.
Длинный корпус на широких гусеницах венчала плоская цилиндрическая башня с короткоствольной пушкой. А вокруг нее, словно венец смерти, — орудийно-пулеметные башни меньшего калибра! Весь этот арсенал создавал вокруг «сухопутных линкоров» с большими красными звездами сплошную зону поражения. А броня была настолько крепкой, что основные противотанковые пушки Pak-37 не справлялись, их снарядики лишь выбивали искры рикошетов и царапали краску.
— Verdammt! — Проклятье! — выругался Дитрих. — В Испании и Польше наши противотанковые средства были эффективны. Но против большевистских монстров эти орудия просто бессильны. Но кто же теперь их остановит?!
К счастью для немцев, тяжелые танки двигались неуклюже и медленно разворачивались. А их основные крупнокалиберные пушки стреляли не слишком быстро и неточно. Но психологический эффект от присутствия их на поле боя оказался гораздо более сильный, чем их боевая эффективность.
Оберлейтенант Шталльманн, как и все офицеры панцерваффе, смотрел специальные фильмы с грифом «im Vertauen»[21] и советскую кинохронику. Наследники тевтонских побед с изрядной долей иронии и скепсиса смотрели эти кадры с десятками многобашенных танков и сотнями ширококрылых самолетов на Красной площади в Москве и в Киеве.
Сами гитлеровцы именно так и поступали. Их «небывалое оружие» — тоже многобашенные танки «Neubaufahrzeug», или Nb.Fz, служили прежде всего целям масштабной пропаганды и дезинформации. Танки, название которых в буквальном переводе означало «Вновь построенная машина», воевали в Норвегии, но они никогда не строились крупной производственной серией. Всего было создано три экземпляра, потом — еще два.
А у русских таких машин были сотни! И вот теперь они встретились немецким солдатам на поле боя. Эффект был такой же, как в 1916 году в знаменитом сражении при Сомме, где войска кайзеровской Германии впервые встретились с танками англичан. Доблестные немецкие солдаты снова были на грани паники, и снова легендарная прусская выдержка, муштра и стальная дисциплина удержали их на позиции.
Один бронированный пятибашенный монстр стоил взвода, а то и танковой роты. Сейчас их было три. И они надвигались на позиции немецкой пехоты с неотвратимостью судьбы. От взрывов осколочно-фугасных снарядов разлетались уцелевшие постройки хутора, в воздухе летала горящая солома крыш. Разящая шрапнель убивала наповал. Смертоносные плети раскаленного свинца русских тяжелых танков стегали по саксонцам и фландрийцам, оставляя кровавые брызги.
Но вот один из «сталинских гигантов» неуклюже развернулся, дернулся всем корпусом, и массивные стальные пальцы, удерживающие вместе траки гусеницы, не выдержали пиковой нагрузки и разлетелись на обломки. Огромный сталинский монстр, ощерившийся стволами целой батареи пушек и пулеметов, бессильно «расстелил» гусеницу. Он был слишком длинен, этот ужасный сгусток брони, вооружения и гения красных конструкторов. А потом снова ударили гаубицы, подняв черные фонтаны мощных взрывов.
Русские танкисты пытались покинуть обездвиженную машину — Дитрих видел, как открылись люки на башнях. Но русские тут же попали под перекрестный огонь пулеметов MG-34. Их не зря называли «Коса Гитлера» — сегодня старуха смерть собрала этой косой обильную жатву.
Увидев гибель одного из своих «сухопутных броненосцев», советская пехота стала в панике отступать. Взрывы расшвыривали бегущие фигурки в темно-зеленых гимнастерках, ломали их, словно кукол, расплескивали совсем не кукольную кровь…
Пришел вызов по рации — командир «кампфгруппы» вызывал командира броневого подразделения:
— «Тор», — произнес командир боевой группы личный позывной оберлейтенанта Шталльманна. — Прием, вводи в бой свои танки. Как понял приказ?
— Яволь. Приказ понял. Panzer, vorwärts! Первый и второй взводы — за мной!
Взревели танковые двигатели, лязгнули траки — панцерваффе расправляло свои стальные мускулы, выкованные в мрачных цехах заводов «Крупп».
— «Аржмайстер», жми вперед!
— Яволь!
— Пушка?!
— Feuer bereit! — Готов к открытию огня! — произнес свои неизменные, словно девиз, слова Вальтер Зибер.
Легкие чешские танки второго взвода вырвались вперед, но оберлейтенант с более тяжелыми «тройками» благоразумно держался позади. Посмотрим, как оно повернется… Дитрих Шталльманн внимательно следил за полем боя.
Вот легкий чешский танк с белым тактическим номером «7» на башне вырвался вперед и обстрелял «сухопутный крейсер Сталина» из своей тридцатисемимиллиметровой пушчонки. Без всякого видимого эффекта! Лишь искры рикошетов рассыпались по броневым листам, прикрывающим могучий механический организм! Даже на малой дистанции нужно было умудриться попасть в уязвимое место огромного танка с красными звездами на башне и бортовых экранах.
Ответный огонь носовой башни «сорокапятки» оказался более эффективным: цепочка разрывов полуавтоматического орудия русских закономерно завершилась на броне Pz.Kpfw.38(t). Какое-то время чешская «семерка» еще пыталась лавировать среди взрывов. Но вот одна из бронебойных болванок калибра сорок пять миллиметров разнесла «чеху» правый ведущий каток. Мелкозвенчатая лента гусеницы разлетелась стальными осколками разбитых траков. Подняв столб пыли, подбитый танк развернулся бортом, и следующий бронебойный продырявил броню аккурат под угловатой клепаной башней. Легкий танк заволокло дымом.
— Der panzer traf! — Танк подбит! — пробился сквозь треск помех и грохот взрывов искаженный ужасом голос молодого командира-фельдфебеля Клауса Хинке. — Ich bin verwundet! — Я ранен!
— Хинке, всем покинуть машину! — заорал оберлейтенант Шталльманн. Verdammt! — Проклятье! Его ребята сейчас горели заживо в стальном аду, устроенном метким русским стрелком-башнером.
Но вот наконец двое из четырех выбрались… Чтобы тут же пасть от огня безжалостных русских пулеметов! Scheize! — Дерьмо!
* * *Немецкий броневик тоже пытался контратаковать русских. Вообще-то он предназначался в первую очередь для разведки. Тяжелый шестиколесный бронеавтомобиль SdKfz-231 имел экипаж из четырех человек и вооружался 2-см орудием KwK.20 в небольшой вращающейся башенке. Он неожиданно пришел на выручку немецкой пехоте вместо подбитого «гроба» — «Ханомага-251». Разведывательно-штабной бронеавтомобиль на поле боя оказался гораздо более проворным механическим хищником, чем обычный бронетранспортер для мотопехоты.
