Федор Гнездилов - На высотах мужества
Базируясь на аэродроме северо-западнее Сухиничей, мы по три-четыре раза в день направляли на воздушную разведку пары и даже четверки истребителей. По приказанию командира полка наши разведчики при встрече с фашистскими «мессерами» старались уклоняться от воздушного боя. Однако в тех случаях, когда врагу все же удавалось навязать бой, наши летчики, принимая вызов, сражались с поистине завидным мужеством и мастерством.
При выполнении одного из полетов на разведку майора К. А. Пильщикова и лейтенанта И. М. Астахова неожиданно атаковали фашистские истребители. Их было четверо. Они вырвались из-за облаков, и наши летчики вынуждены были защищаться, вступить с ними в бой. [70]
Лучшей защитой Константин Пильщиков считал нападение. Искусно маневрируя, ведущий и ведомый умело использовали, казалось бы, незаметную оплошность врага и одного из них подбили меткими очередями.
Стало полегче. Однако бой на этом не завершился. Трое фашистов наседали. Уклоняясь от огня «мессеров», Пильщиков и Астахов маневрировали, старались занять наиболее выгодное положение. И это им удалось. На крутом вираже они зашли в хвост Ме-109 и расстреляли его с короткой дистанции. Лишь после этого, почувствовав силу наших воздушных бойцов, гитлеровцы отвалили в сторону, скрылись в облаках. Наши летчики вернулись на аэродром. Они доставили важные данные о войсках противника.
Полностью отказаться от воздушных поединков с врагом было невозможно. Выполняя задания по разведке, воздушные бойцы не упускали, однако, удобного случая, сами обычно нападали на одиночные самолеты гитлеровцев (частенько это были разведчики) или на группы бомбардировщиков, которые шли без прикрытия «мессеров». Здесь попросту невозможно было удержаться от атаки.
В один из июльских дней 1942 года, возвращаясь с задания по аэрофотосъемке оборонительного рубежа гитлеровцев, лейтенант С. Г. Стружкин, младшие лейтенанты А. С. Петров, Н. И. Чумак и М. И. Нисимов при подходе к Сухиничам увидели 12 вражеских бомбардировщиков Ю-88. Прикрытия у них не было, и Стружкин решил атаковать.
Фашистские воздушные стрелки приняли, вероятно, наши истребители за свои. Они не выпустили ни одной очереди. Зато наши обрушили на «юнкерсов» всю мощь бортового огня. Два Ю-88 рухнули на землю. Однако строй бомберов не распался. Фашисты, отстреливаясь, продолжали полет своим курсом. Стружкин дал команду атаковать врага повторно. На этот раз воздушные стрелки не жалели патронов, но наши летчики не свернули с боевого курса. Загорелся еще один «юнкерс», другой был подбит и ушел со снижением. Фашисты сбросили бомбы, не доходя до цели, и повернули на запад.
В этот момент генерал К. К. Рокоссовский находился на КП и внимательно наблюдал за боем. Когда же он завершился, командующий позвонил в полк и приказал объявить благодарность всей отважной четверке наших летчиков-истребителей. [71]
Лейтенант В. Г. Серегин и младший лейтенант В. М. Шалев также отличились. Выполняя полет на разведку, они заметили на высоте вражеский Хе-111. Вероятно, он возвращался из полета на разведку. И Серегин скомандовал ведомому:
- Атакуем одновременно!
В этом случае экипаж гитлеровцев тоже не проявил беспокойства. Он летел над своей территорией и наверняка принял наши ЛаГГ-3 за своих. Когда разобрался, было уже поздно. Наши летчики ударили по моторам Хе-111, и разведчик загорелся. Он шел со снижением большим пылающим факелом, однако до земли не долетел - взорвался в воздухе, и куски дюраля, обломки посыпались вниз.
Уничтожив «хейнкель», Серегин и Шалев продолжали вести разведку по заданному маршруту. На свой аэродром они вернулись с весьма ценными сведениями о войсках врага.
Поединки в небе не всегда завершались победой наших летчиков. Были случаи, когда истребители-разведчики допускали ошибки, без достаточной осмотрительности вступали в бой с противником.
Как- то к исходу дня из штаба 16-й армии поступило приказание в срочном порядке произвести контрольную воздушную разведку передвижения фашистских войск в районах Брянска и Карачева.
На выполнение этого задания вылетели майор К. А. Пильщиков и прикрывавшие его старший лейтенант Е. Г. Серебряков и лейтенант И. М. Астахов. Набрав высоту, они взяли курс в направлении Сухиничей и неожиданно встретили группу Ю-88. Вражеские бомбардировщики шли навстречу истребителям тройками на некотором удалении одна от другой. Высота - равная с нашими истребителями. В сознании Пильщикова пронеслось: «Куда идут эти бомберы? На Сухиничи? Но ведь там скопилось столько эшелонов!»
Задание по разведке было важным. Но как пройти мимо бомбардировщиков? Что останется на станции после их ударов? Пильщиков, разумеется, мог и должен был отвернуть в сторону. Никто бы не осудил его, не обвинил в трусости. Но комэск решил атаковать, расстроить боевой порядок «юнкерсов», а затем уже продолжить полет по своему маршруту.
Он направил истребитель на ведущего первой тройки «юнкерсов». Серебряков и Астахов поняли замысел командира без слов. Каждый из них уже выбрал себе цель. [72]
Первым открыл огонь Пильщиков, а в следующую секунду нажали гашетки и оба ведомые. Один «юнкерс» задымил и, резко клюнув носом, почти отвесно пошел к земле.
Проскочив первое звено, истребители таким же плотным огнем встретили второе. На выходе из пикирования Пильщиков бросил взгляд вверх назад и увидел, как пламя охватило еще один «юнкерс». Однако Серебрякова и Астахова позади не было. Позднее выяснилось, что ведомые, словно по инерции, атаковали и третье звено.
В тот же момент Пильщиков их не заметил. Он подумал о том, что следовало бы немедля пристроить к себе ведомых и идти на разведку. Взглянул вверх, увидел в лучах солнца силуэты самолетов, обрадовался: «Порядок!» Покачиванием с крыла на крыло дал им сигнал, чтобы пристраивались. И вдруг… огненные трассы прочертили воздух над самой кабиной. Что-то сильно ударило в фюзеляж. Помимо воли летчика истребитель резко рванулся ввысь. «Пристроил, называется!» - корил себя ведущий, определив, что за ним неслась пара «мессеров». Он попытался сманеврировать, но рули управления не повиновались. Видимо, были перебиты тяги. Оставалось одно - выброситься из кабины с парашютом.
Пильщиков перевалился через борт, дернул вытяжное кольцо. Над головой раскрылся купол. И едва летчик осмотрелся, как увидел все тех же двух «мессеров». Они шли прямо на него. «Это конец!» - подумал летчик. Достаточно было одной прицельной очереди, чтобы убить человека в воздухе или обрезать стропы парашюта, что тоже было равнозначно гибели.
Вероятно, так бы все и произошло, если бы Евгений Серебряков и Иван Астахов не поспешили на выручку своего командира. Вовремя преградили они путь фашистам.
Приземлился Пильщиков в поле. Невдалеке увидел двух женщин. Они жали рожь…
Оба ведомые - и Серебряков, и Астахов - вернулись на аэродром. Доложили обо всем, как было, и мы с командиром полка с сожалением подумали: задание штаба армии сорвано. За это может нам нагореть. Однако никакой возможности исправить ошибку, добыть разведданные о противнике в этот день у нас не было - над землей начали уже сгущаться вечерние сумерки.
Мой доклад о случившемся в штабе армии встретили довольно холодно. Приказали ждать у телефона.
Через две-три минуты я услышал в трубке голос начальника [73] штаба армии, и то, что он сказал, запомнилось мне на всю жизнь. Прежде всего он выразил неудовлетворение тем, что важное задание штаба армии сорвано.
- Ваши летчики должны раз и навсегда запомнить, что главная их задача - воздушная разведка, - разъяснял начальник штаба. - Никто из них не вправе вступать в бой, если это грозит срыву главной задачи. Тому, кто не может усвоить этой истины, в разведке делать нечего. Командующий армией обращает ваше внимание на недопустимость впредь подобных случаев. Командиру группы разведчиков майору Пильщикову он приказал объявить выговор.
Об этом разговоре с начальником штаба армии я тотчас же доложил командиру полка, поставил в известность и К. А. Пильщикова, только что вернувшегося на аэродром на попутной машине. Оба они - и подполковник С. Д. Ярославцев, и командир эскадрильи - были не на шутку расстроены. На другой день командир полка провел разбор этого полета со всеми воздушными бойцами, разъяснил требования командующего армией, дал строжайший наказ не отступать от них ни на шаг.
Летом 1942 года на южном крыле советско-германского фронта создалось для нашей страны чрезвычайно сложное положение. Немецко-фашистские войска снова захватили стратегическую инициативу. Свои основные удары они направили на Сталинград и Кавказ. Наши войска с боями отходили на восток. У берегов Волги начиналась величайшая в истории человечества битва.
28 июля Верховный Главнокомандующий, нарком обороны И. В. Сталин издал приказ № 227, в котором говорилось о создавшемся на фронте положении, о том, что враг «…лезет вперед, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население… Отступать дальше, - подчеркивалось в приказе, - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Из этого следует, что пора кончить отступление, ни шагу назад!»