Гюнтер Прин - Командир подлодки. Стальные волки вермахта
Но война пришла. Я помню все, как будто это было вчера. Около десяти часов я стоял в рубке с Эндрасом в то сентябрьское утро. Дул свежий северо-западный ветер, волны слегка покрывались пеной. Лодка шла на средней скорости, слышалось глубокое успокаивающее гудение двигателей. Снизу закричали, и в люке боевой рубки появилось бледное лицо Ханселя. От волнения он заикался, так что слова набегали друг на друга:
– Сигнал… Война с Англией…
Я бросился вниз по трапу. В центральном посту Спар и еще два подводника стояли перед маленьким коричневым ящиком, из которого слышались бравурные военные марши. Люди стояли с напряженными лицами.
– В чем дело?
– Собираются повторить, – прошептал Спар.
Музыка прекратилась, послышался голос диктора:
«Говорит немецкое радио. Передаем специальный выпуск. Британское правительство направило германскому правительству ультиматум, требующий отвода немецких войск с территории Польши. Сегодня в девять часов утра в Берлине британский посол вручил оскорбительную ноту, информируя германское правительство, что, если к одиннадцати часам утра в Лондоне не будет получен удовлетворительный ответ, Великобритания будет считать себя в состоянии войны с Германией. Британский посол был информирован, что германское правительство и немецкий народ отказываются принимать или выполнять требования, содержащиеся в британском ультиматуме».
За этим последовало чтение германского меморандума. Затем снова зазвучали марши. Мы молчали. Молнией пронеслась мысль: получение призов, свободный выбор поля действий… Марши все еще звучали. Похоже, все, затаив дыхание, ждали, что будет.
В центральном посту три человека уставились на меня. Я подошел к карте и поманил к себе Спара.
– Проложи курс на двести двадцать градусов. Вот откуда мы будем действовать, – сказал я, указывая место на карте. Бессознательно я понизил голос.
Из кают-компании, где собрались свободные от вахты, донесся голос:
– Господи, прости тех, кто это начал.
Я медленно поднялся в рубку. Эндрас и двое вахтенных напряженно смотрели на меня.
– Да, Эндрас, это так.
– Ну, мы не подкачаем! – храбро ответил он.
Затем я отдал приказ:
– Всем наблюдателям постоянно использовать бинокли. Докладывать сразу, как что-либо появится. Обратить особое внимание на самолеты и перископы вражеских подлодок.
Я снова пошел вниз. В маленькой клетушке, служившей мне спальней и комнатой отдыха, с первой страницы я начал мой военный дневник. Закончив запись, я забрался в койку. Я подумал, что наступает время испытаний. Понимал, что мне понадобятся все силы, и решил спать, пока еще есть такая возможность. Меня разбудил крик:
– Командир, дым по правому борту.
Я даже подпрыгнул. Кто-то из центрального поста повторил сообщение. Я схватил фуражку и поспешил в рубку. Далеко на бледном полуденном небе поднимался столб дыма, тонкий и неустойчивый, как далекий костер. Я взял бинокль и настроил его. Крохотное пятнышко очень медленно появилось над горизонтом. Мы установили курс, и я приказал:
– Полный вперед.
Пена волн брызгала на палубу. Постепенно мы приближались к кораблю. Это был грузовой пароход водоизмещением 5 или 6 тысяч тонн. Как только мы смогли разглядеть резкие контуры мостика, мы погрузились. Выключили дизели. Вода хлынула в баки, с высоким воем включились электромоторы. Глаза прижались к перископу. Я смотрел на черное пятно, постепенно двигающееся к нам.
– Это он? – спросил Эндрас.
– Спокойно, – сказал я. – Подожди, пока папа посмотрит.
Мы расположились на курсе приближающегося корабля и двигались прямо к нему. Я уже мог узнать его национальность. Это было греческое грузовое судно, старое и грязное, с трудом таскающее по морю свой груз.
– Грек, – громко сказал я и добавил: – Приготовьтесь к операции. Готовьте сигнальные флаги, доложите готовность.
Снизу донесся звук шагов, лязганье металла. Снаряды готовили к стрельбе. Спустя несколько мгновений посты доложили:
– Все готово к операции.
– Готово!..
– Готово…
Мы продули баки и всплыли. Люк боевой рубки открылся, мы выскочили на мостик. Позади на трапе толпилась орудийная команда.
– Снаряд перед кораблем, – приказал я.
Отрывисто рявкнули пушки. Эхо от детонации прокатилось по лодке. Снаряд взорвался в сотне ярдов перед кораблем, поднялся фонтан воды, над морем поплыло облако порохового дыма. Пока устанавливалась антенна, Эндрас приказал перезаряжать.
Палуба парохода выглядела как растревоженный муравейник. В бинокль было видно, что команда бесцельно мечется взад и вперед. Наше появление напугало их до полусмерти. Наконец, корабль медленно остановился, покачиваясь на волнах и выпуская пар. Греческий флаг сорвали с мачты. Мы просигналили: «Пришлите шлюпку с документами», – и осторожно приближались к судну, готовые стрелять в случае необходимости. Мы были уже на расстоянии голоса. Через мегафон я повторил:
– Пришлите шлюпку с документами.
В тот момент, когда я поднял мегафон, головы скрылись за фальшбортом, видны были только руки, что выглядело как немецкое приветствие. Затем голос с корабля прокричал:
– Да, сэр!
На борту началась лихорадочная деятельность. На воду спустили две шлюпки, и команда, как обезьяны, проворно вскарабкалась в них. За борт летели крышки люков, доски… Лодки еще не коснулись воды, а команда уже работала веслами, посылая шлюпки подальше от нас и от собственного корабля. Казалось, они участвуют в регате, так быстро они стремились уйти от нас. Мы медленно последовали за ними и через несколько минут поравнялись. Гребцы немедленно бросили весла и подняли руки над головой.
– Где капитан? – спросил я.
Встал высокий белокурый человек.
– Ваши документы.
Трясущейся рукой он передал мне коричневый портфель. Я внимательно проверил бумаги. Все было в порядке. Это было нейтральное судно, везущее груз в Германию. Для суматохи не было ни малейшего повода.
– Можете продолжать путь, – сказал я, возвращая портфель. – Он недоверчиво смотрел на меня. – Вы не должны радировать о встрече со мной, – сказал я ему. – Мы расценим сигнал как враждебное действие.
Кивнув, он поднял руку в приветствии. Мы отплыли и пошли своим путем, а люди в лодке оставались неподвижными на своих скамьях с поднятыми руками, как бы превратившись в камень. Мы отошли почти на милю, прежде чем они начали грести к своему покинутому кораблю.
– Надеюсь, он не посадит нас в дерьмо, – сказал Густав Бом с озабоченным лицом.
– Мой дорогой Густав, – ответил я спокойно, – во-первых, как старый торговый капитан, я могу видеть это и без очков, а во-вторых, христианин вроде тебя должен использовать подобные слова только в самых исключительных обстоятельствах.
Он щелкнул каблуками так, что затряслись его толстые щеки. Позади нас греческий сухогруз скрылся за горизонтом. Но после этой первой встречи нам чертовски не везло, несколько следующих дней мы не видели ничего, кроме неба и воды.
Наконец рано утром 5 сентября мы снова увидели клубы дыма. Мне случилось быть на мостике. Над морем лежал легкий туман, вставало кроваво-красное солнце. Трудно было четко видеть в полусвете. К тому времени, как мы увидели дым, корабль уже подходил к горизонту. Он шел забавным зигзагом, как стрекоза, порхающая над ручьем.
– Он, кажется, плохо соображает, – заметил Эндрас.
Мы погрузились. Я стоял у перископа и наблюдал за приближением корабля. Это было короткое приземистое грузовое судно, окрашенное в странные цвета. Труба была пламенно-красной, надстройки черные, а дно зеленое, как трава. На носу большими буквами было написано: «Босния».
Очевидно, английский торгаш был предупрежден и приготовился к худшему. Всплывать перед ним не стоит: возможно, он вооружен или может впасть в искушение и попробует протаранить нас. Поэтому я позволил кораблю проплыть мимо, и на небольшом расстоянии мы всплыли позади него и открыли огонь поверх судна. Корабль изменил курс, повернувшись к нам кормой. Я заметил пену от вращающихся винтов. Он пытался уйти. Мы выстрелили второй раз, на этот раз так близко, что столб воды обрушился на палубу. Но корабль отказался остановиться. В это время сигнальщик доложил:
– Неприятель посылает сообщение по радио.
К трапу подбегал посыльный.
– Перехваченное сообщение. – Он подал мне листок бумаги: «Нас атакует и обстреливает немецкая подлодка. Требуется немедленная помощь». Дальше указывались координаты, и заканчивалось послание тремя SOS. Это все решило.
Я дал сигнал Эндрасу. Команда быстро зарядила пушку.
– Огонь!
Коротко прозвучал выстрел. «Босния» получила удар в центр корпуса. Поднялось облако дыма, но «Босния» еще продолжала двигаться вперед.
– Пять залпов быстрого огня, – скомандовал я.
Мы могли видеть, что второй снаряд попал в цель, за ним третий. Наконец, корабль развернулся и лег, как раненое животное. Тяжелый синий и желтый дым извергался из трюма и образовал над кораблем столб, как сосна, покачивающаяся на ветру. Груз, должно быть, содержал много серы. Мы приближались к «Боснии», а ее команда бросилась спускать спасательные шлюпки.
