Юрий Корольков - ДОГОВОР ТРЕХ ДЕРЖАВ
Это было как раз в то самое время, когда японская контрразведка активизировала свою работу по наблюдению за иностранцами, живущими в Японии. Приближались большие события, империя готовилась к войне, и военные стремились обеспечить свой тыл от возможных ударов. Начались превентивные аресты. Среди иностранцев, подвергшихся усиленной слежке, оказались Вукелич и доктор Зорге и еще английский корреспондент Джемс Кокс, часто встречавшийся с французским журналистом Бранко Вукеличем. Наблюдение за доктором Зорге поручили полицейскому агенту Хирано. За минувшие годы Хирано «выбился в люди», стал опытным осведомителем, и судьба снова свела его с Рихардом Зорге.
Сначала осведомитель токкоко установил, где бывает Зорге: с утра, очень рано, он уезжает в посольство и проводит там весь день. Вечером едет в «Империал», оттуда в ресторанчик «Рейнгольд» на Гинзе, а иногда заглядывает ненадолго в «Фледермаус». Дольше всего Зорге задерживается в «Империале». Сидит всегда на одном и том же месте – у стены, в глубоком кресле, с кем-то разговаривает или просто дремлет.
В полиции донесению филера не придали значения, но все же доложили полковнику в кемпейтай, и Осака распорядился установить в стене, возле которой садится Зорге, микрофон для записи его разговоров.
Обычная слежка на улице, подслушивание телефонных разговоров не давали результатов, и Хирано решил проникнуть в дом на улице Нагасаки. Это было не слишком трудно сделать, так как днем в доме никого не бывало. Сначала Хирано устроился под верандой, потом под домом, чтобы узнать, кто бывает у Зорге, что здесь делают, о чем говорят. Хирано три дня и три ночи не вылезал из-под веранды, но ничего не добился. Гости у Зорге не появлялись, приходила только дважды молодая женщина, прибирала в доме и уходила снова.
На третьи сутки Хирано проник в дом, все осмотрел и тоже не обнаружил ничего подозрительного. Магнитофонная запись в «Империале» тоже ничего не дала, – Зорге болтал с приятелями о какой-то чепухе, не было даже намека на какую-либо секретную информацию.
Шел октябрь с затяжными моросящими дождями.
Последнее время Рихарду часто нездоровилось, и он с трудом заставлял себя подниматься с постели. Ночью его мучили кошмары, и чаще один и тот же – снова, теряя последние силы, висел он на проволоке под Верденом. Потом он в госпитале, и кто-то склоняется над ним. Низко, низко...
– Сестра! – зовет он и открывает глаза.
С пробуждением исчезают кошмары прошлого. Нет ни Вердена, ни госпиталя. Рихард лежит на тахте в своей комнате на улице Нагасаки. Вдоль стен книги, древние манускрипты и восточные статуэтки, которые он собирает годами. Это комната ученого-ориентолога.
Над ним склонилась преданная ему Митико. На ней нарядное кимоно, расшитое нежными оранжево-желтыми хризантемами, и широкий яркий пояс. Рихард знает – Митико оделась так для него. Он улыбается ей. Но почему она здесь? И лицо такое встревоженное.
– Ики-сан, вы говорили что-то во сне и стонали, – говорит вполголоса Митико. – Вам нездоровится, Ики-сан? Я приготовила чай. Выпейте!..
У Рихарда страшно болит голова, – видно, опять начинается грипп. Он потянулся за сигаретой. Митико взяла настольную зажигалку, высекла огонь и протянула Зорге.
– Аригато, Митико!.. Спасибо! – Рихард глубоко затянулся сладковатым дымом, откинул плед и спустил ноги с тахты. Митико развела огонь. В хибачи горячо пылали угли, распространяя тепло. И все же поверх пижамы Зорге накинул халат, его знобило.
Приятно, что Митико здесь... Но почему она нарушила их уговор?
Исии Ханако жила теперь у матери и редко появлялась у Рихарда. Большую часть времени она проводила в пресс-центре – на Гинзе. Так решил Зорге после того, как Исии вызывали в полицию. Полицейский инспектор господин Мацунаги очень строго предупредил – она не должна общаться с «лохматыми». Мацунаги называл так всех европейцев, и еще он называл их стеблями, выросшими в темноте, – за белый цвет кожи. Инспектор выспрашивал у Исии – что делает Зорге, где он бывает, с кем встречается, просил, чтобы она принесла его рукописи. Митико сказала – она ничего не знает. Мацунаги предупредил, что об этом разговоре в полиции – немцу ни слова.
Исии робко спросила, как же ей быть, ведь она служит у господина Зорге. Полицейский инспектор ничего не ответил, только пробормотал себе под нос: «Знаем мы вашу службу...»
Конечно, Митико в тот же вечер рассказала обо всем Ики-сан. Он сумрачно выслушал рассказ Митико и вдруг взорвался. Вот когда он походил на древнего японского божка из храма в Камакура, олицетворяющего ярость! Вскинутые брови, горящие глаза и жесткие складки около рта.
– Хорошо!.. Если они запретят тебе бывать у меня, я отвечу им тем же! Добьюсь, что ни один японец в Германии не сможет встречаться с немками. Пусть это будет хотя бы сам посол Хироси Осима!.. Так и скажи им. Ты поняла меня?
– Да, Ики-сан, я поняла, но какое это имеет значение, если мне запретят здесь работать...
Зорге, прихрамывая, расхаживал по комнате, натыкаясь на книжные полки, и, зажигая одну за другой, без конца курил сигареты.
– Видно, тебе все-таки придется уехать отсюда, Митико... – немного успокоившись, сказал Рихард. – Скажи, ну что бы ты стала делать, если бы я, предположим, умер, разбившись тогда на мотоцикле?.. Это же могло случиться.
За последнее время Рихард не раз заводил такие разговоры. Может быть, он просто хотел подготовить Исии к тому, что могло произойти. Он много думал о том, как оградить от опасности женщину, судьба которой не была ему безразлична.
– Послушай, Митико, – сказал он в раздумье, – ты должна выйти замуж...
– Нет, нет!.. Не надо так говорить, Ики-сан. – Митико вскинула руки, будто защищаясь. Глаза ее наполнились слезами. – Уж лучше на Михара...
Михара – заснувший вулкан, в кратер которого бросаются женщины, отвергнутые любимым человеком. У Исии это сорвалось неожиданно. Она смутилась, потупилась.
– При чем здесь вулкан Михара, Митико?.. Уж лучше поезжай на остров Миядшима. Ты слышала про этот остров, там, говорят, нет ни рождений, ни смерти. Только счастье. Там не рождаются, не умирают ни птицы, ни олени, ни единое существо... Об этом заботятся монахи, которые живут при храме в тени криптомерии... Жизнь – сказка, поедем туда! – Рихард заговорил о священном острове Миядшима, стараясь вызвать хотя бы улыбку на лице Ханако. Этого не получилось. Он заговорил снова: – Я думаю о твоем счастье, Митико... Если не хочешь на Миядшима, поезжай в Шанхай, поживи там, тем более что мне нужно кого-то послать туда по делам. Я тоже приеду, покажу тебе город, мы вместе поплывем по реке.
– Но у меня нет паспорта, – возразила Исии. – Кто меня пустит в Шанхай? Потом... потом, я не хочу уезжать отсюда. Ведь вы не приедете в Шанхай, Ики-сан. Шанхай такая же сказка, как остров счастья Миядшима...
– Но, понимаешь, здесь тебе нельзя оставаться...
Этот разговор происходил в августе – два месяца назад. Теперь она редко бывала на улице Нагасаки. Но почему же сегодня?..
– Что-нибудь случилось, Митико? – спросил он.
– Не знаю, Ики-сан, возможно, все это пустяки, но у меня тревожно на сердце... Вчера опять вызывали в полицию. Я пришла рассказать... Здесь кто-то был, посмотрите... – указала Митико на деревянную стремянку, которой пользовался Зорге, доставая сверху нужные книги. На ступеньке виднелся неясный след резиновой подошвы. Такой обуви Зорге никогда не носил...
Митико сказала, что такой же след она видела во дворе возле веранды. Что надо этому человеку от Ики-сан?!
Рихард постарался успокоить встревоженную Исии: пустяки, вероятно, приходил электрик, это было на прошлой неделе. Конечно, он брал лестницу, чтобы дотянуться до проводов. Исии знала: в пятницу, когда она убирала комнату, этих следов не было... Но она не стала возражать Зорге, сделала вид, будто его слова успокоили ее. Зачем огорчать Ики-сан? У него и без того много забот. Ики-сан сам знает, что ему делать. Она только хотела предупредить его.
Обстановка действительно была тревожной. Зорге чувствовал, что кольцо вокруг него смыкается. Но сейчас он думал лишь об одном – только бы ничего не случилось сегодня. Сегодня – решающий день, который стоит многих лет труда разведчика. Несколько строк информации, которую он передаст вечером в Москву, окончательно подтвердят его категорический вывод: Квантунская армия в этом году не нападет на советский Дальний Восток, японская агрессия устремляется в сторону Южных морей. Япония, конечно, не сможет воевать на два фронта. Стойкость России умерила пыл японских милитаристов. Об этом сегодня надо сообщить в Центр. Именно сегодня! Сейчас дорог каждый день, каждый час. Радио из Берлина, захлебываясь, вопит о победах немецкой армии. Но, может быть, войска из Сибири успеют прийти на помощь Москве. Как бы Рихард хотел очутиться сейчас там, в Подмосковье, чтобы драться открыто, не таясь!.. Рихарда давно обещали отозвать из Японии. Теперь уже пора, Зорге считает свою работу законченной. Сегодня он передаст сообщение, ради которого, собственно говоря, провел здесь столько опасных и трудных лет. Надо еще раз напомнить в шифровке – пусть его группу отзывают, главное сделано.
