Михаил Савельев - Парни из легенды
Командир отряда остановил колонну в молодом хвойном лесу. Хохряков, Горюшкин и начальник штаба отряда развернули карту на броне танка. Вот они, эти высоты. Вот здесь по восточным скатам — противотанковый ров. Конечно, здесь — минные поля… Ввязываться в бой на такой позиции невыгодно. Да и нельзя — будут утрачены и внезапность и стремительность.
Сосредоточенно глядя на карту, офицеры молчат. Каждый решает про себя сложную задачу: как прорваться к городу, не теряя времени и с наименьшими потерями.
— А что если, — выпрямился Горюшкин, — одну грузовую автомашину с отделением автоматчиков подвести к шоссе у противотанкового рва, вот отсюда, из лесочка… — и он коротко излагает свой план.
Хохрякову план нравится. В нем не только дерзость. Здесь и военная хитрость, и обоснованный расчет. Шоссе, конечно, пристреляно, и потери будут, но надо сделать, чтобы они были небольшими. Главное же — выигрыш во времени.
И вот, покачиваясь на выбоинах проселочной дороги, из лесочка медленно выползает облепленный снегом грузовик и движется к противотанковому рву. Мотор его работает неровно и тянет плохо, хотя кузов и кажется пустым. Старенькая, ничем не примечательная машина. Какой–то гитлеровец–сапер нехотя выходит из землянки. Надо же проверить, что за машина. Увидев солдата, шофер спокойно останавливает машину. Из кузова сухо щелкает выстрел. На выстрел выскочили еще два солдата и, видя наведенные на них автоматы, подняли руки вверх.
В эфир летит сигнал: «Проход через ров по шоссе взят». И сразу воздух наполняется могучим рокотом танковых моторов и лязгом гусениц. На большой скорости танки устремились на Ченстохову. С высот, занятых гитлеровцами, раздаются разрозненные, неуверенные орудийные выстрелы. Чувствуется, что противник ошеломлен, не может разобраться, чьи танки так внезапно появились на шоссе.
На подступах к городу Хохряков снова собрал на броне своего танка короткий совет. У него уже есть решение, он только хочет проверить, правильно ли оно. Командир решил разбить отряд на две группы. Одна из них рвется в город с северо–востока и захватит вокзал и электростанцию. С этой группой пойдет он сам. Вторая — во главе с Горюшкиным — должна ворваться с севера, захватить телеграф, организовать его оборону, а остальными силами выйти на западную окраину города и запять оборону в районе стыка шоссейных дорог.
Стреляя из пушек и пулеметов, танки устремились к городу.
А по его улицам беспорядочно носились крытые грузовики фашистов, маленькие «опели», в панике метались группы солдат и офицеров. У вокзала и телеграфа несколько раз вспыхивала и утихала перестрелка. Выстрелы танковых пушек доносились со стороны электростанции. Лихорадочно трещали пулеметы на западной окраине. И вдруг сразу все стихло. Город был взят.
Командный пункт отряда расположился на железнодорожном вокзале. Войдя в кабинет начальника вокзала, Хохряков спросил:
— Где военный комендант?
— Уехал… Убежал, пан офицер… — выдавил из себя испуганный начальник.
— Какие поезда и откуда ждете?
— На подходе два эшелона с запада.
— Эшелоны с чем?
— С грузом, пан офицер, с воинским грузом.
— Принимайте. Все отправления отменить.
Автоматчики Горюшкина, прочесывавшие город, привели первую группу пленных. Хохряков понял, что пленных будет много. Гораздо больше, чем людей в отряде.
— Не было печали, — усмехнулся майор. — Ну, что ж, запрем их в тюрьму.
Он распорядился освободить тюрьму от людей, арестованных гитлеровцами, и вместо них посадить фашистских вояк. Внутреннюю службу приказал организовать самим пленным и только на наружной охране поставил своих автоматчиков.
Почти двое суток держал город в своих руках отряд Хохрякова. За это время колонны врага трижды подходили к городу по шоссейным дорогам и, встреченные огнем танковых орудий, поворачивали назад.
На вторые сутки в Ченстохову вошли стрелковые части 5‑й гвардейской армии. Передав город, пленных и трофеи новому коменданту, Хохряков повел свой отряд на соединение с главными силами. Повел по кратчайшему пути — по районам, еще занятым врагом, сея панику в его тыловых гарнизонах…
За несколько дней до начала Берлинской операции Хохрякова и Горюшкина вызвали к командарму. Только что закончилось заседание Военного Совета. Генералы и офицеры как–то особенно тепло смотрели на вошедших молодых подтянутых офицеров с Золотыми Звездами Героев Советского Союза па груди.
Генерал Рыбалко обнял и расцеловал Горюшкина и Хохрякова.
— Я рад, — сказал он, — выполнить приятное поручение Президиума Верховного Совета СССР — вручить вам по второй медали «Золотая Звезда» за блестяще проведенную операцию по захвату Ченстоховы.
Дважды Герой Советского Союза Семен Васильевич Хохряков погиб в апреле 1945 года в наступательном, бою завершающей Берлинской операции. Погиб смертью героя.
Бригада форсировала реку Шпрее, чтобы в дальнейшем выйти на южную окраину Берлина. Танки переходили через обозначенный саперами брод. И первая же машина, оказавшаяся на противоположном берегу реки, получила прямой удар снаряда в бортовую броню и загорелась. Такая же участь постигла вторую машину, поднявшуюся на крутой склон противоположного берега. Самоходки врага, обнаружив переправу, скрытно подошли к реке и стали в засаду. Произошла заминка, грозившая большими осложнениями в проведении операции.
Хохряков открыл люк, окинул взглядом поле боя и, оценив обстановку, по радио отдал короткий приказ:
— Делай, как я!
Он понял, откуда враг вел губительный огонь, и развернул свой танк, рассчитывая выйти самоходкам в тыл. Комбат форсировал реку, минуя брод, и вышел во фланг противника. Он с ходу поджег одну вражескую машину, подбил другую… но и в его танк попало сразу несколько снарядов.
Танк Хохрякова горел. Горел, как факел, на высоком берегу реки и, казалось, призывал гвардейцев отомстить за гибель их любимого командира…
А Николая Ивановича Горюшкина мы проводили осенью 1945 года в Москву, на учебу в академию.
УКРОТИТЕЛИ «ТИГРОВ»
Произошло это в середине августа 1944 года на Сандомирском плацдарме, за Вислой.
Висла… «Водный рубеж» — принято говорить и писать в оперативных документах. А до этого водного рубежа после освобождения Киева были на нашем счету и Львов, и Перемышль, и Баранув.
…В приказе командира было сказано: «По овладении г. Баранув развивать наступление на северо–запад в направлении г. Сандомир и к исходу дня форсировать р. Висла». Но овладев Баранувом, мы уже не встречали серьезного сопротивления и вышли к Висле в первой половине дня.
Низкий пустынный берег. Вдоль берега дамба. Широкая и глубокая река, течение быстрое, а переправочных средств никаких. Как ее форсировать?
Разведчики отыскали две рыбацкие лодки, которые могли поднять по четыре–пять человек. А к берегу уже подходили танки и артиллерия. Подходили и рассредоточивались вдоль дамбы… Над рекой пролетели два «мессера». Значит, скоро появятся и «юнкерсы». Зенитчики торопливо окапывали свои пушки.
— Восемь человек за одни рейс — это не дело! На чем же все–таки будем переправляться, товарищ начальник штаба?
Я показал комбригу на большой деревянный сарай, одиноко стоявший километрах в двух от берега:
— Надо разобрать и сколотить несколько плотов…
К вечеру на левый берег реки мы уже переправили разведроту и батальон автоматчиков. А правее нас бригада полковника Архипова вышла в район паромной переправы, захватила самоходную баржу и несколько моторных катеров. И сразу организовала переправу танков.
Противника на левом берегу не оказалось. Он отходил по дорогам на Сандомир и Шуцин. Все части корпуса, не встречая сопротивления, продвигались в общем направлении на Краков. Мы уже подсчитали, сколько километров осталось до этого города.
На рубеже Иваниска — Пацанув получили приказ остановиться и перейти к обороне. У всех возник вопрос: почему прекратили наступление? Несколько позднее командарм Рыбалко на этот вопрос ответил так:
— У нас мало сил. В боях за Львов и Перемышль армия понесла чувствительные потери. Стрелковые части отстали. Аэродромы тоже. Да и наши тылы не подошли. Рваться вперед нам нельзя. Надо хорошо подготовиться к обороне, чтобы удержать плацдарм.
Командующий был прав. Уже через два дин гитлеровцы подтянули войска и начали контратаки. Их авиация была полной хозяйкой неба и днем, в светлое время, не давала нам ни малейшей возможности для маневра. А нам надо было маневрировать, чтобы малыми силами удерживать довольно большой плацдарм.
Авиационная разведка давала гитлеровцам полные данные о наших силах и оборонительных позициях. И, почувствовав свое численное превосходство, фашисты сразу повели себя нахально и дерзко. Мы отвечали военной хитростью, смекалкой и, конечно, мужеством.
