Виктор Митрошенков - Голубые дороги
— Наши взоры устремлены на Россию, — говорит Сун Ят–сен. — Отныне, если не следовать примеру России, революция не сможет быть успешной… Мы должны учиться у русских. Если наша партия не будет учиться у русских, она не добьется победы.
В октябре 1923 года в Кантон прибыл Б. А. Бородин, назначенный по просьбе Сун Ят–сена политическим советником Гоминдана. Чтобы продолжать революцию, нужна политическая партия, тесно связанная с народом.
20 января 1924 года в Кантоне открывается историче ский съезд Гоминдана. Не все хотят сотрудничества со Страной Советов, с китайскими коммунистами. Но Сун Ят–сен настаивает, использует свой авторитет, выступает по нескольку раз на заседаниях. Его поддерживает Ли Да–чжао.
В мае 1924 года военным советником президента прибывает комкор Павел Андреевич Павлов — талантливый советский полководец, беззаветно храбрый, высокообразованный человек, знавший пять иностранных языков. Павлов разработал мероприятия по реорганизации армии, помог создать Совет обороны. В июле 1924 года состоялось первое заседание Совета обороны, обсудившее предложения Павлова. Без всяких поправок предложения Павлова принимаются. Сун Ят–сен доволен его помощью. Павлов становится личным другом президента, но вскоре погибает.
…Антону открывались неизвестные страницы истории китайского народа, удивительные факты и судьбы. И вот он прикоснется ко всему этому, станет участником грандиозной битвы за национальную независимость китайского народа.
В Ханькоу — пункте назначения — советских летчиков встречают военный атташе полковник Жигарев, а также представители китайских военных и местных органов. Короткий митинг, торжественный обед, отдых.
Работа началась на следующий день. Были составлены боевые расчеты, спланирована учеба, военная подготовка.
Благовещенский, будучи опытным летчиком, имея высокую подготовку, блистательно зная авиацию зарубежных стран, с первого же дня вошел в роль командира эскадрильи. Он почти ежедневно летал, ошеломлял новыми тактическими приемами, дерзкими и оригинальными. Активным своим помощником считал Антона Губенко, с ним советовался при разработке каждого замысла и непременно включал его в ударную группу.
В этот день Благовещенский повел истребители навстречу бомбардировщикам противника. Японцы привыкли к безнаказанным полетам в глубокий тыл китайских войск. У них и тактика стала шаблонная, никакой оперативной перестановки; они даже не вели регулярной воздушной разведки. Не предполагало японское командование, что китайские войска будут так быстро готовы к боевым действиям.
Итак, большая группа японских бомбардировщиков под прикрытием истребителей шла бомбить один из китайских городов. Неожиданно со многих направлений на них налетели истребители. Истребители сопровождения были оттеснены и, позабыв о прикрытии бомбардировщиков, испуганно и ошалело защищались.
Еще две группы истребителей незаметно подошли к бомбардировщикам. Загруженные до предела бомбами, тяжелые многомоторные самолеты, не приспособленные к самозащите, стали спешно сбрасывать бомбы на головы своих же войск, уходить на базы.
Наши летчики, преследуя их, продолжали бой. Большинство из них не имело опыта воздушных сражений, тем не менее все дрались ловко, умело строя боевой маневр. Прекрасные качества воздушного бойца показал в этом сражении командир Алексей Благовещенский. Он вступил в бой с лидером японских истребителей. Вдоль фюзеляжа самолета самурайского аса тянулись красные полосы, на которые Благовещенский сразу же обратил внимание. Не раздумывая, он атаковал размалеванного хищника. Однако тот сумел сманеврировать, уклониться от прицельной очереди пулемета. Сделал разворот и сам пошел в атаку. Ему, видимо, хотелось ударить по истребителю сзади. Но Благовещенский был начеку. Выполнив крутой вираж, он точно вышел в хвост флагману. Позиция оказалась благоприятной. Короткая очередь вспорола обшивку неприятельского истребителя, но он продолжал держаться в воздухе. Японские летчики, заметив, что их ведущий в беде, кинулись на помощь. Теперь пришлось защищаться Благовещенскому и на время отступить от полосатой машины. Двое наших товарищей отсекли огнем японцев, теснивших командира.
— Такая меня досада взяла, — рассказывал потом Благовещенский, — что я готов был винтом рубануть полосатого дьявола. Дважды по нему стрелял, а он живой. Улучив момент, когда мы снова оказались один на один, я бросился на лидера сверху, сбоку и выпустил весь оставшийся боезапас.
На следующий день в японских газетах в траурной рамке был опубликован портрет сбитого аса и подробное описание его былых заслуг.
На земле Благовещенский узнал о том, что два наших летчика не вернулись. Некоторые китайские руководители не понимали, почему так переживает русский командир: ведь сбили пятнадцать японских бомбардировщиков и четыре истребителя!
Последним прилетел Губенко. Благовещенский был рад возвращению Антона, обнимал и неистово ругал за то, что тот остался один без боекомплекта в окружении вражеских истребителей.
— Меня они не тронут, — смеялся Губенко. — Скоро они меня и без патронов бояться будут.
Вечером пришел в свою часть старший лейтенант Кравченко. Он сумел посадить искалеченный самолет на болото.
Японцы перестали появляться в небе когда вздумается. Тем временем советские летчики активно обучали китайских. Переводчиков не хватало, объяснялись жестами, но дело все‑таки продвигалось. Авторитет русских летчиков был чрезвычайно высок. Но особым уважением они окружили Павла Рычагова, Алексея Благовещенского и потом Антона Губенко.
У китайцев чинопочитание развито весьма высоко. Но Алексей Благовещенский был очень прост в обращении, не разрешал в своем присутствии китайским офицерам бить солдат, охотно делился с ними всем, что у него было: мыло, лезвия для бритвы, книги, значки. А китайских детей одаривал шоколадом. Они Благовещенского быстро полюбили и, увидев, бежали к нему, радостно приветствуя. Он их обучал русскому языку.
После того воздушного боя китайское военное руководство оказывало Благовещенскому особые знаки внимания. Неоднократно приезжал на аэродром и старший сын Чан Кай–ши. Он недавно вернулся из Советского Союза, где прожил десять лет, посещал Борисоглебскую школу летчиков, окончил институт, женился на русской девушке. На Наньчанеком аэродроме он устраивал банкеты в честь новых побед над японскими войсками, старался заручиться дружбой ведущих летчиков.
Японская авиация бездействовала. За событиями в Китае следил весь мир. В апреле 1938 года в газете «Дейли экспресс» появилось сообщение о том, что между СССР и Китаем заключено соглашение о продаже в кредит на 4 года 120 бомбардировщиков, 60 истребителей, 80 тяжелых и 200 легких танков. 300 советских летчиков записались добровольцами.
В китайских кругах к этому сообщению отнеслись по-разному, выявились разные позиции, проявились классовые точки зрения. И в печати, и в выступлениях перед личным составом китайские офицеры пытались сдерживать растущий авторитет советской техники, превозносили американские и английские самолеты. Советские летчики не вмешивались в эти споры. Дискуссия приняла совершенно неожиданный оборот: было принято решение провести соревнование советских и английских самолетов. Участвовали в них только китайские летчики — на советских «И-16» и «И-15» и английском «Гладиаторе».
Интерес к соревнованиям возрастал с каждым днем. Была разработана и широко обсуждена единая программа для всех самолетов. Конечно, среди многотысячной толпы, собравшейся в Ханькоу, было немало тех, кто хотел поражения советским самолетам, но основная масса, особенно простые люди, были на нашей стороне.
Итоги соревнования были ошеломляющими. Китайские газеты на следующий день писали: «Русские победили с огромным счетом. Перевес русских над западной техникой непреодолим. Скорость «И-16» на 95 км больше, чем у английского «Гладиатора». Пилотаж «И-16» прошел исключительно хорошо и продемонстрировал превосходство, лидерство технического прогресса…»
Соревнования прочно утвердили приоритет советских самолетов, и больше никто не пытался оспаривать их преимуществ. У китайских летчиков появилась уверенность, возрос моральный дух, командование стало готовить наступательные операции.
Советское военное руководство понимало, что к большим операциям китайская армия не подготовлена. Но сдерживать наступательный дух не имело смысла. Длительное время китайские части отступали, сдавали свои территории, много потеряли убитыми, ранеными, оставили на поле боя технику. Сейчас шла перегруппировка сил, сосредоточение войск на главном направлении, подготовка к большим сражениям. Японская армия в Китае увеличилась до 750 тысяч, Маньчжурская группировка превысила 300 тысяч.
