Владимир Шатов - Ни шагу назад!
- Поднажми Шелехов! – хрипел уставший Семён. - Вон виднеется запасная позиция.
- Не могу быстрее.
Самая смертельная гонка, которую когда-либо выигрывал Пётр, закончилась. Они упали в овражек, на который давно нацелились, и в изнеможении привалились к его стенке, наслаждаясь минутной безопасностью.
- Пока немцы не успокоятся отсюда нам не двинуться, – предположил, отдышавшись, опытный шахтёр.
- Еле ноги унесли…
- Если бы не пулемёт, добежал бы быстрее! – оправдывался Пётр. - Все ноги синие от ударов об проклятую железку.
- Скажи спасибо, что жив.
Юный Шелехов лихорадочно заправлял оставшиеся патроны в матерчатую ленту. Они попробовали расстрелять её, но очевидно в спусковой механизм попала пуля и он не работал.
- Знали бы, раньше бросили эту бандуру! – сказал Глухов и грязно выругался. - Рук не чувствую, словно смену отпахал…
Им пришлось какое-то время пролежать без дела, пока атаки немцев не закончились. Они бросили сломанный пулемёт и поползли назад. За внутренним гребнем горы они увидели жалкие остатки своей части.
- Это все?
Раненые, поддерживая друг друга, ковыляли в тыл. Здоровые солдаты лежали маленькими группами, спали на мокрой земле, там, где упали, не пользуясь даже плащ-палатками. Люди едва могли говорить, это отнимало слишком много усилий.
- Видать немцы выдохлись,– предположил с надеждой Петька. - Давненько не атаковали…
- Тоже, небось, люди, есть, и спать хотят!
Они не скрываясь, в полный рост опустились к своим. Рядом с ними плёлся сержант Кошкин, грязный, как и они, в изодранных и забрызганных кровью брюках, без винтовки и даже без поясного ремня. На расспросы Семёна он неохотно отвечал:
- Командир роты? Он убит.
- Неужели оставим город?
- Я что командир дивизии…
- Приказано отходить?
- Я почём знаю.
...Как оказалось после ночного боя в их роте осталось в живых четырнадцать человек. В лощине их покормили кашей из походной кухни. Несколько часов они поспали, не смотря на прилетающие иногда снаряды. Рядом с ними вторая рота ожидала нового ввода в бой. Они вышли из побоища почти без потерь, основные атаки немцев пришлись на участок первой роты.
- Получите оружие и вставайте в строй! – приказал им подошедший старший лейтенант. - Мы занимаем оставленные вами позиции.
Не особо заботясь о том, что с ними будет, отупевшие от усталости люди присоединились ко второй роте и пошли вверх по тому же оврагу, который утром использовали для бегства.
- Неужели снова в бой?
Пётр оказался в первом взводе, Глухов во втором. После обеда опять начали завывать орудия, их снаряды круто взмывали вверх, делали в воздухе пологие дуги и падали за холмом. К ним чуть позже присоединился гавкающий тяжёлый миномёт.
- Ты смерти не боишься? - Настойчиво спрашивал Петра незнакомый солдатик. - А у меня, понимаешь, как начинает он стрелять, поджилки трясутся…
- Чего уж боятся? – устало отвечал тот. - Убьют так только один раз...
- Шутишь! – Солдат изумлённо уставился на него.
Он даже остановился, перегородив узкую дорогу, не обращая внимания на догонявших бойцов, пока сержант Кошкин не окликнул:
- Давай поторапливайся!
- Иду.
- Заснул что ли?
Пётр был настолько поглощён своими мыслями, что некоторое время даже не замечал, что стало тихо и немцы не проявляли никаких признаков жизни.
- И что так волноваться? – думал Шелехов, шагая машинально. - Я уже ничего не могу изменить… Если суждено умереть, умру сегодня, а нет так завтра!
По ним не было сделано ни единого выстрела, пока солдаты карабкались по гребню и добирались до вершины. Бойцы продолжали движение совершенно без прикрытия и ничего не происходило. Гитлеровцы захватили наши позиции в том адском бою, а потом оставили их без единого выстрела.
- Смотрите, Степаненко погиб! – сказал сержант, указывая на недавнего проводника. - Опять он нас первым встречает…
Тот лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост прямо перед укрытием. Ему не хватило всего одного шага, чтобы оказаться в безопасности. Каска соскользнула с его головы и оказалась зажатой между небритым подбородком и землёй. Создавалось впечатление, что он напоролся на её твердый край и умер от этого.
- А вон Федька Кулаков! – Семён и стряхнул землю с кончика носа. - Как он деньги любил! Даже в добровольцы записался ради повышенного денежного содержания.
- Не может быть.
- Точно говорю, я с ним лет пятнадцать рядом работал. - Вполголоса проговорил он, обращаясь как бы к самому себе. - Какой теперь толк для него во всех накопленных деньгах?
Весь остаток бесконечных суток Пётр участвовал в непрекращающихся боях. Он автоматически стрелял из винтовки, падал от близких взрывов на дно окопа и урывками спал там же. Его охватило страшное безразличие к своей судьбе.
- Может быть, завтра, на следующей неделе или через месяц я буду лежать где-нибудь? - Рассеяно думал он. - Такой же застывший, такой же жёлтый, с точно так же полуоткрытыми глазами. Ради чего?
С другой стороны, как и все люди, во все времена он надеялся, что выживет.
- Если так случится со мной, я всегда буду благодарен судьбе за то, что остался жив. – В редкие минуты тишины размышлял Пётр. - Я бы почувствовал вкус настоящей жизни, во всей её полноте. А когда настанет её естественный конец, скажу:
- «Я славно пожил и прожил своё».
Утором порядком поредевшую роту отвели в тыл. Шелехов безучастно сидел на холодной земле, когда подъехала одна из уцелевших машин, доставившая их на передовую. На полу открытого кузова лежали тела некоторых убитых во время недавних боёв. Водитель и человек из тылового опорного пункта вышли из кабины.
- Где у вас метсанбат? – обратился тыловик к Петру. - Мы совсем заблудились.
- А вам зачем?
- Покойников назад в Сталино везём, – хмуро сообщил небритый водитель. - Приказано забрать умерших.
Из груды человеческой плоти торчали две ноги в рваных портянках. Петру эти ноги показались смутно знакомыми. Он даже с усилием встал и подошёл к полуторке.
- Да это же Глухов, – сказал он, узнав корявые ноги погибшего горняка.- Не повезло, бедняге…
- Ты смотри-ка, весь как решето. - Водитель сочувствующе покачал головой. - Это, должно быть, миномёт постарался.
Пётр заметил лежащего в сторонке сержанта Кошкина, лицо которого перерезал окровавленный след от осколка. Ещё одному труппу распороло живот, так что вывалились скользкие кишки. Присмотревшись, он спросил:
- Кто это?
- Этот-то? Погоди-ка. – Водитель с трудом повернул голову трупа. - Ах да, это командир роты лейтенант Ивлев.
В эту минуту к машине поднесли несколько новых тел. Водитель с помощью Петра деловито забросил тело молодого парня поверх всех, а затем заботливо сказал тыловику:
- Не подержишь ли голову лейтенанта?
- Зачем это?
- Его ноги высунулись слишком далеко. У нас вывалится весь груз, если его не подвинуть...
Машина медленно тронулась, и мёртвые тела мелко тряслись друг на друге. Вдруг из груды плоти вылезла чья-то рука. Петру показалось, что она принадлежала Семёну Глухову, хотя в данном случае было совершенно неважно кому именно.
Глава 9
Свою первую увольнительную Иоганн Майер использовал, бесцельно бродя по недавно оккупированному городу. Боевые действия здесь почти не проходили, поэтому присутствия войны совершенно не чувствовалось.
- Как быстро обычные люди приспосабливаются к любым изменениям! – удивлялся он, присматриваясь к необычной обстановке.
Для коренного жителя Дрездена эта прогулка казалась путешествием в далёкое прошлое. Улицы города Сталино, которому накануне вернули прежнее название Юзовка, оказались заполненными народом.
- Только сменилась власть, а обыватели уже привыкли…
Работали всевозможные магазины, хотя в них мало что можно было купить. Люди спешили на работу или просто прогуливались по кривым улочкам. Женщины с большими продуктовыми сумками, возбуждённо приветствовали друг друга и останавливались немного посплетничать.
- Во всём мире заботы женщин одинаковы, – подумал неженатый Майер. - Мужчины, дети и еда…
Вороватые подростки стояли, прислонившись к деревянным заборам с руками, засунутыми в карманы широких штанов. Они небрежно держали в зубах чадящие папиросы и подозрительно смотрели на проходящего мимо солдата.
- Настоящие «гавроши». – Он с опаской косился на них.
Открылись небольшие частные кафе и рестораны с неплохой едой. Совсем недавно заработал чудесный театр и несколько кинотеатров. Иоганн прогуливался, впитывая в себя запахи мирного существования, и никак не мог вдоволь насытиться.
