Алим Кешоков - Долина белых ягнят
Воздух над учебным центром непрерывно сотрясали взрывы, выстрелы, пулеметные, автоматные очереди, по ночам прожектора щупали небо — фабрика по изготовлению убийц и диверсантов работала непрерывно. Чем лучше овладеешь «наукой», тем больше у тебя шансов уцелеть. Программа была насыщена до предела. За девяносто дней, верней, суток, кроме парашюта, надо было освоить многое — в том числе подрывное дело, системы стрелкового оружия, принятые меры на вооружение в армиях разных стран, основы медико-санитарного дела. «Промывание мозгов», то есть идеологическая обработка, была обязательной для всех.
«Гвоздь программы» — умение убивать. Метод зависит от обстановки. Есть возможность выстрелить — стреляй метко и быстро из любого оружия. Оказался под рукой нож, топор, камень, кусок проволоки, железа, осколок стекла — сумей действовать безошибочно и здесь. Способов убивать Каскул насчитал более ста двадцати.
Наконец индивидуальная подготовка диверсантов закончилась. Подошло время экзаменов. Ночью Каскула вывели к проволочной ограде. Вдоль нее взад-вперед прохаживался часовой в форме красноармейца. Каскулу объяснили задачу, и он, как тень, подкравшись к часовому, стремительно, по-кошачьи прыгнул вперед, выбрасывая руки. В мгновение ока часовой оказался на земле, шею его намертво перетянула стальная струна. Пока часовой хрипел в руках у Каскула, другие «диверсанты» проникли в «охраняемую» зону, действуя быстро, ловко, профессионально. Преподаватель доволен. «Корош, корош», «гут, гут».
Экзамен сдан. Но диверсанту не всегда улыбается удача. Бывает, он и сам попадает в умело расставленный капкан. Нужно знать, что тебя может ждать, выработать в душе страх перед пленом. Как это делается, Каскул узнал неожиданно. Его швырнули в неглубокую яму, заставили встать на колени, как во время намаза, пригнули голову и сверху захлопнули крышку. Каскула прошиб холодный пот, в первую минуту он вообще ничего не соображал. Сколько прошло времени, он не знал. Наконец «пленника» вытащили наверх, привели в помещение и посадили перед двумя мощными лампами. Начался «допрос», вполне правдоподобный и жестокий. На этом истязание не кончилось. Каскула снова вывели из помещения. Он был настолько обессилен, что едва волочил ноги. Двое «коллег» вели его под руки. Каскула кинули в железный ящик и над ним снова захлопнулась крышка. «Курсанты» его группы по очереди с силой били молотками по ящику, оглушая жертву страшным грохотом…
Чтобы извлечь Каскула наружу, ящик пришлось опрокинуть. «Пленника» вывалили на землю и окатили водой из ведра. Понемногу Каскул пришел в себя. Но его должны были еще провести «сквозь строй»: при этом испытании взвод выстраивался в две шеренги, между шеренгами, как известно, вели «пленного», и каждый нещадно бил его резиновой дубинкой… «Урок» обычно завершался «обезьяньим ящиком» — узким деревянным шкафом, в котором можно было находиться, лишь согнувшись в три погибели. Там полагалось просидеть ночь, но руководитель группы опасался, что этого Каскул уже не выдержит, и поставил ему зачет.
Каскул и не подозревал, какие на него возлагались надежды. Его прочили в командиры группы, членам которой предстояло устраивать засады, уничтожать важные объекты, а потом исчезать в горах, маскируясь под местных жителей: чабанов, табунщиков и даже партизан. По мере приближения оккупационных войск группа Каскула должна была перейти от диверсионной работы к организации отрядов для нанесения ударов по Советской Армии с тыла. «Пятая колонна» в четыреста-пятьсот человек, по мнению фашистских генералов, в горных условиях могла противостоять целой дивизии, если ей подбрасывать оружие и боеприпасы по воздуху, могла даже захватить и удержать горный перевал до прихода гитлеровских войск. Перевалов через Кавказский хребет — раз-два и обчелся. Каскул их все прекрасно знал, знал с точностью, когда какой перевал открыт или, напротив, наглухо закрыт снежным покровом толщиной в десятки метров. «Думают через перевал выйти кратчайшим путем к турецкой границе», — соображал Каскул, лежа в постели после изнурительных «уроков». Он был так измочален, что не мог заснуть.
Летом сорок второго года Гитлер замышлял две связанные между собой операции: захват Сталинграда и наступление на Кавказ. Фашистские войска должны были, взяв Сталинград, вдоль Волги, а потом и Каспия двинуться к Дербенту и Баку. Однако после падения «ворот Кавказа» — Ростова-на-Дону было решено, что серьезного сопротивления гитлеровцы больше не встретят. Поэтому часть немецких войск осталась на Сталинградском направлении (ею командовал известный генерал Паулюс), другая же, во главе с генералом Клейстом, повернула к Грозному. Фашисты стремились быстрей завладеть нефтяными промыслами Грозного и Майкопа. Диверсионным группам надлежало способствовать успеху Клейста. По приказу генштаба учебный центр, готовивший шпионов, принялся усиленно вербовать людей. Перешерстили все концлагеря, пока не набрали нужное количество кавказцев. За подготовкой шпионских групп следили чуть не на самом верху.
2. СЛЕПОЙ ПОЛЕТ
Глубокой ночью Каскула и его товарищей привезли на аэродром, где их ждали специальные самолеты.
Перед самым вылетом неожиданно поступило распоряжение — с первым рейсом на «Хейнкеле» отправить троих, чтобы к следующей ночи, то есть через сутки, они подготовили место для высадки всей группы. Обстановка на фронте менялась с катастрофической быстротой. Видимо, рисковать уже было нельзя; диверсионная группа должна была высадиться наверняка. Перед тридцатью пятью представителями самых разных кавказских национальностей ставилась важная в масштабе всего фронта задача — поднять восстание среди горцев, взорвать мосты, завладеть перевалами и тем самым расстроить наступательные планы Красной Армии.
Обер-лейтенант, руководитель группы, был напряжен и сосредоточен.
— Ты пойдешь первым. Кого возьмешь с собой? — обратился он к Каскулу.
— Все равно.
— Как это «все равно»? Надо отобрать храбрых и дисциплинированных! — Эсэсовец оглядел своих питомцев, ткнул пальцем в усатого. — Выходи! Становись рядом. — Затем выбор его пал на длинного, белобрысого, но хилого и потому почти задавленного непомерным грузом парня. — Остальные — кругом!
В полутемной комнате осталось трое диверсантов и руководитель, от которого им предстояло получить подробные инструкции.
Их погрузили в небольшой темный самолет. Холодно в нем было, как в ледяной пещере. Сиденья вдоль бортов казались узкими и неудобными. Каждого навьючили — что там ишак в горах! Сзади — парашют, спереди вещмешок подпирает подбородок, автомат, гранаты… Лететь часа два, а то и три. Значит, к месту выброски самолет прибудет едва не на рассвете. Хорошо бы не было тумана. Обычно, правда, в это время года в предгорьях устанавливается ясная погода. Но на аэродроме дул пронизывающий ветер, снег колол и обжигал лицо.
Пилоты переговаривались между собой:
— Проверим готовность. Рычаг шасси?
— Норма.
— Закрылки?
— Порядок.
— Рычаг регулятора смеси?
— Выключен.
— Подогрев карбюратора?
— Норма.
— Противообледенитель?
— В порядке.
«Сколько делает в час «Хейнкель-117»?» — подумал Каскул. Однако спросить было некого. Спутники знали не больше, чем он. Каскула предупредили, чтобы он не прыгал первым, а проследил за «коллегами» — как бы те не струсили.
Наконец поднялись в воздух. Внизу быстро тускнели огоньки паяльных ламп, заменявших сигнальные светильники. Военный аэродром был тщательно замаскирован, хотя располагался вдали от линии фронта. Из кабины вышел второй пилот. Посвечивая нагрудным фонариком, он вглядывался в лицо каждому, как бы проверяя, все ли пассажиры чувствуют себя нормально.
— Ви геет эс? — спросил он, своим желтоватым лучом выхватив из тьмы Каскула. — Корошо?
— Корошо, корошо, — ответил тот, подделываясь под чужое произношение. Немец напоминал загробного следователя — саро; он первым, рассказывала когда-то мать, допрашивает умершего после сошествия в преисподнюю. Ослепленный фонариком, Каскул видел только зыбкую тень в проходе; впрочем, от нее сильно пахло настоящим земным черным кофе.
Самолет лег на курс, набрал высоту. Заложило уши. Стало еще холоднее. Люди прижались друг к другу. Каскул пытался вздремнуть, но едва закрывал глаза, со страхом начинал думать про предстоящее. В учебном центре рассказывали о неограниченной власти пилота над диверсантами: может застрелить, если сдрейфишь и в нужную секунду не прыгнешь в темную бездну. Прыгать придется над горами. Куда угодишь — неизвестно. Не дай бог — в ледяной поток или трещину во льдах — замерзнешь насмерть.
С погодой повезло. Внизу царила сплошная мгла. Зато небо усеяли мириады звезд. Каскул мысленно прикинул путь самолета. Через полтора часа справа по борту должна показаться цепь белых горных вершин. В безоблачную ночь ее видно и за сотни километров, сверху она будет тем более заметна. Контуры каждой вершины Каскул знал с юных лет, по ним ему будет легко ориентироваться на местности.
