Курт Циммерман - Таинственная незнакомка
— Как дела с моими фунтами стерлингов? Я надеюсь, они беспрепятственно поступают на мой счет в швейцарском банке?
— У вас есть основания полагать, что я вас обманываю, господин фон Левитцов?
— Нет-нет, фрейлейн Гёбель. Но вы себе представить не можете, как успокаивает меня вид выписки из банковского счета.
— Удо, вы с ума сошли! Вы что, носите его с собой?
— Вы считаете, что чтение этой бумажки порадовало бы нашего уполномоченного службы безопасности?
— Если вам уже надоело жить, то доставьте ему это удовольствие.
Советник понимает предостережение. Он слышит и нотки озабоченности в голосе Хильды. Но, пересилив свой страх, держится по-прежнему самоуверенно.
— Нет, это меня не устраивает. Я собираюсь прожить тысячу и один год.
— У вас далеко идущие планы, — отвечает Хильда, тоже переходя на шутливый тон, но глаза ее остаются серьезными. — Надеюсь, они осуществятся.
— Я хочу пережить тысячелетний рейх Гитлера хотя бы на один год.
Ежедневный просмотр газет нейтральных стран стал давно привычным делом. И все же Хильда выполняет работу тщательно, стараясь не упустить ничего важного. Она просматривает материал быстро, но очень внимательно. И все же мысли ее невольно переключаются на другое. После длительного молчания снова объявился Тео. Встреча с ним назначена на воскресенье.
Газета «Базлер нахрихтен» дает подробный отчет о первых мероприятиях правительства Петена по переселению из Парижа в небольшое курортное местечко Виши, департамент Алье.
Во всех газетах упоминается некий генерал де Голль. Это еще кто? Почему такая шумиха вокруг французского генерала в Лондоне?
— Господин Хагедорн, — обращается Хильда к своему коллеге, — вы знаете что-нибудь о Шарле де Голле?
Обрадовавшись возможности блеснуть эрудицией, отставной офицер дает ей по-военному короткую справку:
— Бывший генерал танковых войск, военный теоретик, до занятия нами Франции был заместителем государственного секретаря в военном ведомстве Франции.
— Если не ошибаюсь, он имел отношение к событиям на Балканах? — спрашивает Хильда в надежде, что словоохотливый эксперт по Ближнему Востоку обязательно клюнет на эту удочку.
Настроение Хагедорна заметно улучшается.
— Нет, уважаемая коллега, для такой сложной области нужны головы поумнее. С политической точки зрения этот де Голль нуль, как и большинство французских генералов. Он годится разве на то, чтобы писать мемуары. Насколько мне известно, он был членом военной комиссии в Польше, руководимой генералом Вейганом. До Балкан он явно не дорос. Здесь джентльмены из Лондона и их окружение просто развлекаются. Британцы везде, где на карту поставлены их интересы. А Балканы они рассматривают как подступ к ближневосточной сфере влияния. Французскому генералу они не доверят даже чистить свои ботинки.
— Но я только что прочла, что британское правительство признало генерала Шарля Андре Жозефа де Голля главой свободных французов, — возражает Хильда, зная, что таким образом наверняка заставит Хагедорна разоткровенничаться. Он не переносит возражений и поэтому расценивает решение британского правительства как личное оскорбление.
— Но это смешно до абсурда! Англичанин и француз никогда не будут истинными партнерами. Вспомните Орлеанскую деву, вспомните Наполеона! Для старого бульдога Черчилля французы не более чем шахматные фигурки, которые он волен переставлять по своему усмотрению. Прелестные союзники! Вы еще не читали? Английский флот атаковал и потопил в портах Мерс-эль-Кебира и Дакара французские военные корабли. Да если бы не мы, Франция стала бы английской колонией!
— Ну конечно, то, что королевский флот позволил себе у берегов Африки, он не посмеет сделать на Ближнем Востоке! — И Хильда возвращается к своим газетам. «Неужели не клюнет?.. — думает она. — Или приманка была слишком очевидной?»
Хагедорн соскакивает со своего стула и в волнении начинает ходить по комнате.
— Мы не должны недооценивать бриттов. В них сочетается опыт многовекового мирового господства с природными преимуществами германской расы. Они, конечно, ничего не могут противопоставить гению фюрера, но они еще доставят нам немало хлопот, особенно на Ближнем Востоке. Я бы мог рассказать вам о кое-каких выходках британских агентов…
«Это как раз то, что мне надо», — думает Хильда.
Но уже первые слова эксперта по Ближнему Востоку прерывает телефонный звонок. Он в бешенстве хватает трубку, недовольно произносит:
— Хагедорн слушает! — но через секунду сбавляет тон: — Разумеется, господин советник, в любое время! — Он поспешно собирает некоторые документы и подчеркнуто равнодушно, хотя видно, что его прямо распирает от гордости, обращается к Хильде: — Ничего не поделаешь. Шеф хочет посоветоваться со мной по одному вопросу.
Хильда снова возвращается к своим газетам, но сосредоточиться ей удается с большим трудом.
Небо в воскресный полдень почти сплошь затянуто облаками. На дороге, ведущей через Тегельский лес в направлении Креммена, людей и машин в этот час мало. Только молодая женщина быстро едет на велосипеде из города. Неподалеку от станции Хайлигензее она слезает с велосипеда, озабоченно ощупывает заднюю шину, достает насос и пытается накачать ее, но безуспешно. Тогда она начинает шарить по карманам, ища что-нибудь подходящее, чтобы починить шину.
Возле нее останавливается «опель-блиц» — машина для доставки товаров. Шофер открывает дверцу и обращается к молодой женщине:
— Вам помочь?
— А у вас есть чем залатать шину?
— К сожалению, нет. А вы куда едете?
— Мне надо в Креммен.
— Я могу подвезти вас. — Любезный шофер вылезает из машины, поднимает велосипед и помогает молодой женщине сесть.
— Ну, Тео, минута в минуту!
— Да и твоя авария произошла точно в назначенный срок.
По их глазам видно, что они рады видеть друг друга. Слова тут не нужны. Хильда склоняет голову на плечо своего спутника. Ощущение такое, словно она вернулась домой после долгих скитаний.
— Как ты жил?
— Мои дела теперь лучше. Я работаю шофером в организации Тодта. Вожу довольно важную персону, иногда он даже доверяет мне свой портфель.
Хильда разглядывает крепкого приземистого человека, который улыбается ей в ответ. Находясь рядом с ним, она всегда заражается его спокойствием. Ей кажется, что Тео ничем не выведешь из себя.
Он догадывается о том, что происходит в душе молодой женщины. Уже с самого начала их совместной работы она видит в нем опытного товарища. Она полагается на него, как на старшего брата. Он вспоминает их первую встречу. Тогда Германия напала на Польшу. Хильда только что вернулась из Варшавы в Берлин и познакомилась с Тео, который должен был ввести ее в курс новых дел. Он никак не ожидал увидеть такую молодую и хорошенькую женщину, но ему удалось скрыть свое удивление. Они быстро нашли общий язык и стали добрыми приятелями, несмотря на то, что встречались нечасто. Друг друга они понимали с полуслова.
«Надеюсь, что она не заметит сегодня моего волнения, — думает он. — Я не должен рубить сплеча. Товарищи доверили ей нелегкое задание. Теперь ей будет еще тяжелее».
Он жил в Берлине с 1935 года под именем Тео Гофмана. Рабочий-металлург Карл Червински из Оберхаузена был в феврале 1933 года схвачен штурмовиками. Нацисты посчитали, что два года заключения помогли ему изменить свои взгляды, и он был отпущен на свободу. Ему удалось скрыться. В Берлине он появился уже под новым именем, с новыми документами и надежной легендой для продолжения прежней деятельности. Но ему пришлось еще несколько лет работать, чтобы проявить себя, прежде чем партия смогла доверить ему новое задание. Из-за повреждения тазобедренного сустава медицинская комиссия вермахта признала его годным только к гарнизонной службе. Когда он рассказывал об этом Хильде, он добавил: «Как видишь, пребывание в концлагере может иметь и положительные стороны».
— У тебя есть для меня какое-нибудь радостное известие? — Хильда смотрит на него с легким упреком.
Тео кажется, что она видит его насквозь, но он улыбается ей, он гордится ею.
— С этой минуты я буду работать под твоим руководством, так было решено. Сведения, которые я буду добывать, пойдут в Центр через тебя. От тебя я буду получать задания. Ты будешь старшей в группе, которую мы с тобой составим. Товарищи возлагают на нас большие надежды, Хильда. Они рассчитывают на тебя, Хильда, и желают нам успеха.
Хильда не отвечает. Она смотрит перед собой через стекло машины, но не видит ни дороги, ни деревьев на ее обочине. «Мне поручают новую работу, — думает она. — Значит, того, что я делала до сих пор, теперь недостаточно. Почему?» И она обращается к Тео:
— Что произошло?
