Игорь Срибный - ПЛАСТУНЫ
Шамхал слушал его, полузакрыв глаза и, казалось, дремал.
Гуссейн закончил рассказ и стоял молча, не шевелясь, боясь движением потревожить хана.
Наконец, Мехти-хан открыл глаза и, медленно цедя слова, сказал:
- Я вымолил у полковника Зырянского несколько лет мира для того, чтобы мы смогли приготовиться к войне с Москвой. Все это время мы наносили им мелкие удары, преследуя и нападая из укрытий. Мы попытались взять их стан приступом, но они применили против нас бомбу и огненным боем выбили множество наших воинов. Я убедился в том, что сейчас у нас недостаточно сил и, главное, оружия, чтобы сражаться с ними на равных. Поэтому пошел на мирные переговоры. Но три безмозглых ишака – ваши ханы, посчитали себя умнее шамхала Тарковского! Они, позабыв урок, которые преподали им русские, решили все же напасть на них и разгромить, чтобы прославиться в горах, как сильные и мудрые воины, которые пошли против воли шамхала и победили.
- Так, где теперь эти мудрые и сильные уздени?! – заорал вдруг шамхал, вскакивая с кресла. – Где их славные воины? Где победа? А, нет ничего – ни победы, ни храбрых воинов, ни-че-го! Но зато, есть теперь постоянная угроза вторжения несметных русских полчищ в Дагестан! Вторжения с пушками, ружьями, ручными бомбами! Вы – аварцы, - его палец уткнулся в грудь Гуссейна, - Встретите их луками и стрелами? Или у вас есть пушки, чтобы противостоять урусам? А вы – кумыки! Ваши аулы находятся на равнине, русским не нужно будет даже утруждаться и лезть в горы, чтобы растерзать вас! Вы об этом подумали, прежде, чем напасть на казачий стан, после того, как я дал команду всем отрядам разойтись? Нет, вы думали, что заслужите славу, разгромив отряд Зырянского!
- Уведите их в темницу, долой с моих глаз, - устало сказал шамхал, опуская в кресло свое необъятное тело. – И позовите ко мне Абу-Бекира – начальника моей стражи!
- Сулейман, - голос шамхала потеплел, - слушай все внимательно и думай, как бы ты поступил в той или иной ситуации. Ты понял, что случилось сейчас, в связи с этим нападением слуг шайтана на урусов?
- Да, отец, - ответил юноша, - Мы теперь должны быть в постоянной готовности к нападению русских.
- Так вот, дело как раз в том, что мы к нему не готовы, - с горечью промолвил Мехти-хан. – Наши воины вооружены копьями и стрелами. У нас есть огненный бой, подаренный нам персидским принцем, но его очень мало. Пушек, как ты знаешь, у нас нет вообще. У нас есть отвага, и есть горская доблесть, но, увы, эти качества – ничто против ружей и пушек. Ты слышал сегодня, как погиб отряд из пятисот всадников, каждый из которых, я повторяю – каждый, был смел и отважен. Но урусы просто перестреляли их из ружей, не дав показать ни отваги, ни смелости… А всего за день до этого они просто взорвали бомбу, которая воспламенила земляное масло, и более трехсот воинов погибло в пламени и от пуль казаков. Вот так мы потеряли огромное количество воинов, не причинив сколько-нибудь значительного вреда противнику. Так что, сын мой - это другая война, и к ней нужно готовиться. Готовиться долго. Копить и вкладывать в нее золото и серебро. Нужно учить воинов правилам новой войны. Многое нужно…
- И самое главное – сказал Сулейман, - Нужно время, которого нам не хватит, если мы вот так будем пытаться кусать русских исподтишка. Мы только раздразним русского медведя.
- Ты все понял правильно, сын мой, - шамхал благосклонно поглядел на Сулеймана. – А сейчас я дам команду Абу-Бекиру выслать на равнину дозоры и усилить дворцовую стражу.
- Отец, ты думаешь, они осмелятся напасть на Тарки?
Шамхал в задумчивости покачал головой и ответил:
- Я думаю, они нападут на Тарки…Им нужно всего пару недель, чтобы дождаться подкрепления от их воеводы, и несколько дней пути. Сейчас у полковника Зырянского развязаны руки – ведь он наверняка считает, что наши неумные «герои» выполняли мои приказания и своим нападением на лагерь урусов дали ему прекрасный повод сделать ответный ход и понудить нас выполнить волю России.
23. РАЗВЕДКА
Уляб повел отряд пластунов такими тропами, что даже привыкшие ко всему горские лошади в некоторых местах испуганно косили глазами на разверзающуюся буквально под ногами бездну. Дважды казакам пришлось передвигаться прямо внутри облаков. Но их храбрый проводник и толмач уверенно вел отряд вперед, с каждым перевалом, каждым преодоленным хребтом приближая к цели.
Переход занял трое суток и окончательно измотал и пластунов, и их лошадей. Но зато они прошли весь путь, не замеченные ни единым горцем, и вышли не к нижнему городу, населенному беднотой и мелкими ремесленниками, а к майдану, расположенному в срединной части города, где проживали купцы и знать. Здесь же располагались караван-сарай, шумный восточный базар, многочисленные купеческие лавки и мастерские оружейников и ювелиров. От майдана извилистый серпантин дороги, выстланной крупными плитами дикого камня, вел прямо ко дворцу шамхала.
Дорога в эту часть города была пробита в скальном массиве и шла через дремучий лес, через который была прорублена неширокая - в две сажени просека. Чтобы пересечь ее и уйти выше майдана в гору, казакам пришлось пропустить разъезд нукеров, которые вышли из города через арочный проем в стене, закрывавшийся решеткой, сбитой из толстых, окованных полосами железа, дубовых брусьев. Вход и решетку охраняли двое воинов, вооруженных луками и стрелами.
Уйдя в лес, казаки устроили бивак на широкой поляне, сразу разослав во все стороны дозоры.
День ушел на отдых и наблюдение за городом и дворцом. Несколько пластунов ушли еще выше на гору, поднявшись выше дворца, и, выбрав удобное место, поочередно вели наблюдение за внутренним распорядком в крепости.
К вечеру они знали порядок смены внутренних постов и выхода из ворот крепости разъездов, расположение дворцовых сооружений и палат шамхала, его жен и детей. Дворец, как и весь город, располагался на горе уступом, состоящим из двух уровней. В первом – нижнем размещалась стража, в коей казаки насчитали около ста воинов, и челядь, обслуживающая дворец. В верхнем - жили члены семьи шамхала, наставники и учителя детей. Высокий каменный забор по углам венчали сторожевые башни, вокруг которых на уровне верхнего обреза забора были проложены смотровые площадки. Стражи, в основном, находились на этих площадках, не поднимаясь в башни. Были они вооружены старыми самопалами, которыми уже давно не пользовались казаки, потому что процесс подготовки выстрела из них занимал довольно много времени, а чтобы произвести выстрел, нужно было засыпать порох на полку и резко дернуть курок. Курок высекал искру из кремня, искра поджигала порох, и только тогда (если стрелку повезет – порох будет сухим, колесцовый замок прокрутится достаточно резко, чтобы высечь из кремня хороший сноп искр, сноп пойдет прямо на полку с порохом, а не мимо нее и т.д.) происходил выстрел.
Когда гонец от наблюдателей, докладывая о результатах наблюдения за дворцом, рассказал об этом оружии Зарубе, тот сразу подумал, что старые ружья-самопалы наверняка подарены шамхалу его персидскими друзьями, которые таким образом избавились от старья в своей армии и, одновременно, «вооружили» армию шамхала огненным боем.
Зная теперь расположение дворцовых помещений и постов стражи, Заруба решил несколько изменить свой первоначальный план. Обстановка в городе и крепости благоприятствовала его задумке, и он решил действовать, не дожидаясь ночи, под покровом вечерних сумерек. Уединившись с Серьгой Осычным, Митрофаном Сиротой, который пошел в поход на Тарки, несмотря на то, что еще не совсем окреп после ранения, и сотником Драгомилом, Заруба каждому из командиров поставил свою – особую задачу. Слободана Драгомила Заруба из уважения к его прошлому всегда называл полковником, считая, что ему в Войске Донском должны были восстановить его офицерское звание, невзирая на то, что командовал он сотней. Драгомил должен был со своими сербами, дождавшись подъема решетчатых ворот для выхода через них разъезда горцев, ворваться на майдан и захватить его. Укрепившись в каменных строениях, завязать бой, отвлекая, таким образом, всю стражу на свою сотню. Учитывая, что на майдане были замечены не более тридцати-сорока стражей, задача эта была вполне посильной
Казакам сотни Осычного было приказано связать из сплетенных из конского волоса арканов, которые были неотъемлемой частью амуниции каждого пластуна, веревки, по которым они должны будут спуститься с горы прямо во внутренний двор крепости, в его нижний ярус, и обезвредить стражу.
