Василий Смирнов - Саша Чекалин
— Не стало и Мансурова. Продал он свое поместье. На смену ему пришел другой хозяин-помещик. Владел он всеми, — учитель широко обвел рукой, — полями, лугами, лесами. По-прежнему все принадлежало помещику…
— Как все?.. — удивились ребята.
— Даже и Вырка?.. — не вытерпев, задал вопрос Витюшка.
— Даже и Вырка, — ответил Петр Иванович.
Саша слушал не перебивая. Остальные тоже молчали. Только Степок недоверчиво усмехался.
— Сказочка… — сообщил он ребятам, когда Петр Иванович ушел. — А вы уши развесили… Раньше была здесь церковь, только деревянная. Вот кто-то и обронил…
— Ничего не сказочка… — горячо стоял на своем Илюша.
Саша тоже соглашался с Илюшей. Смотрел он на медный пятак, пролежавший в земле, может, сотню лет, н думал: в каких тот руках побывал, прежде чем его выкопали из земли?
Яма, вырытая искателями клада под откосом, недолго пустовала. Новая затея, которую подсказал дядя Митя — оборудовать яму под землянку, — сразу же увлекла всех ребят.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Землянка была похожа на пещеру: узкий ход и широкая комната с потолком и отвесными стенами. В ней свободно помещались десять ребят и еще оставалось место для хозяйственного инвентаря.
Стены землянки ребята обшили сплетенными из прутьев матами. На глиняный пол настлали мягких еловых лапок. В одной стене пробили отверстие, вставили рамку со стеклом. Оттуда струился дневной свет. Можно было даже читать, сидя у окошка за столом, сколоченным из досок. Над столом висела клетка с ястребенком, которого Саша поймал в лесу.
По стенам стояли скамейки, в углу чернела чугунная печка с конфорками и настоящим дымоходом на случай холодной и ненастной погоды. Постороннему человеку нелегко было в густом кустарнике отыскать вход в землянку. Рядом вниз серой змейкой круто сбегала к Вырке тропинка. Над крышей землянки возвышался высокий шест. На нем трепетал по ветру лоскут кумача. Флаг виднелся издалека, с какой бы стороны ни смотреть.
— Что же, сынок, у вас теперь коммуна? — шутливо спрашивала Сашу Надежда Самойловна, довольная, что у ребят появились серьезные дела и они меньше стали озорничать на улице.
Компания Саши, собиравшаяся на горе, где стоял дом Чекалиных, давно уже получила у ребят на селе прозвище горцев.
«Коммуна горцев» — это звучало громко и почетно.
Землянка выглядела независимым государством на песковатской земле. Сверху подходы к ней надежно стерегли два внушительных пса, тоже зачисленных в состав коммуны. Внизу расстилалась зеркальная гладь Вырки, там прикрывала берег эскадра кораблей. Оставались уязвимыми фланги — справа и слева. Но здесь рос на обрывистых скатах густой и цепкий кустарник, преодолеть который мог не каждый.
Если существовала коммуна, то должно было появиться и общее хозяйство.
Вслед за чугунком, в котором часто варилась уха, и глиняными чашками у горцев появилась и артельная касса. Она хранилась в землянке в потайном месте и периодически пополнялась единовременными взносами.
Когда объявлялся очередной взнос, каждый из коммунаров приносил по паре куриных яиц и клал их в плетушку.
…Витюшка сидел за колченогим столом. Мусоля карандаш, он записывал в приходную книгу: «Егор — 2 шт.; Левка — 2 шт.».
— Постой, — вдруг заволновался Витюшка, поднося яйцо к свету и потом передавая его Саше.
— Болтун, — категорически заявил Саша, возвращая яйцо Левке. — Из-под клушки вынул?
— Вы что, курочки-петушки!.. — возмутился Левка.
— Сам ты курица и петух! — передразнил его Саша. — Надо по-честному поступать.
— Да разве я из-под клушки?.. — продолжал протестовать Левушка. — По-честному взял… сказал, что яишню будем жарить… — Левка не сдавался, продолжая спорить, даже божился, что готов выпить яйцо и тем доказать свою правоту. Но ребят трудно было провести.
Злополучное яйцо ходило по рукам, все критически осматривали его и ругали Левку.
— Кокнуть тебя этим яйцом по затылку, — сердито предложил Степок.
— Ладно. Я принесу другое… — не выдержал Левка, запуская яйцом в ближайшее дерево. Шмякнув, оно оставило мокрый желтоватый след.
Подтянув штаны, он помчался домой и притащил в кармане свежее яйцо, крупное, как гусиное.
Собранную партию яиц ребята относили в местный кооператив. Там за каждое яйцо платили по двугривенному.
В первый раз у дверей кооператива ребята замешкались, передавая из рук в руки плетушку с яйцами.
— Иди ты! — уговаривали Сашу ребята. — Тебе сподручнее. Про нас скажут: подворотни обшариваем. А тебе — доверие…
— Не пойду, — отказывался Саша. — Не умею я продавать.
— Давай я снесу! — предложил Витюшка, которому надоели эти препирательства. Несмотря на свой малый рост, он по юркости и живости не уступал никому из Сашиных приятелей.
Забрав в руки плетушку, Витюшка в сопровождении Сереги храбро двинулся в кооператив.
Обратно в землянку ребята вернулись с пустой плетушкой. В кулаке у Саши были крепко зажаты четыре рублевые бумажки.
— Солидные деньги… — толковали между собой ребята. Спорили, что можно приобрести на них. Одни говорили — мяч для футбола, другие — крючки для удочек.
— Можно и билеты в кино, — предложил Витюшка.
— Мало. Не хватит, — сомневался Саша. — Придется еще по паре яиц собирать.
Артельная касса всех беспокоила: кому ее отдать, где хранить?
— Выберем казначея, — предложил Саша. Он выложил деньги на стол и отошел в сторону, искоса поглядывая на ребят.
Наступило замешательство. Каждому лестно было стать казначеем.
— Какие же, граждане, будут кандидатуры? — спросил Саша, голосом и жестами подражая матери, когда она проводит собрания. — Давайте обсудим…
Обсуждали недолго.
Дома об этом событии Витюшка все же проболтался.
— Шурку казначеем выбрали, — сообщил он за ужином, — все ребята голосовали за него, говорят, не жадюга он, не завистливый человек.
— Каким это казначеем? — недоумевающе спросил отец.
Мать улыбнулась. Она уже знала про тайну куриных яиц.
— Насчет яичницы… — неумело слукавил Витюшка, видя, как сразу потемнели глаза и сурово сдвинулись брови у брата.
У входа в землянку среди кустарника теперь то и дело курился сероватый дымок костра. На перекладине над огнем висел котелок с ухой или жарились подстреленные из лука грачи, а вокруг сидели и лежали на траве загорелые полуголые горцы.
Вид у горцев был мужественный, грозный. У одних по всему телу проходила полосатая татуировка из черной липкой глины, у других в волосах, перехваченных тесемкой, воинственно торчали гусиные и куриные перья. Берестяные колчаны со стрелами и тугие луки-самострелы лежали рядом в полной боевой готовности.
Вместе с горцами находился и их неразлучный спутник Тенор. Он умильно поглядывал на ребят и нетерпеливо облизывался, дожидаясь, пока дадут ему свежей рыбки или крылышко грача. Порой заглядывал к горцам и Громила. Он неторопливо, степенно обходил вокруг костра, обнюхивая каждого из ребят, словно удостоверяясь, все ли они имеют право здесь находиться, а потом так же не спеша возвращался в конуру.
Появлялась и Галя, стремительно, камнем приземляясь среди горцев.
— Га-га!.. Га-а?.. — отрывисто спрашивала она, широко раскрывая свой черный клюв и вращая белесыми глазами. Это означало: «Вы здесь?.. Вот и хорошо. Я тоже здесь…» Она устраивалась поблизости на дереве, с живейшим интересом наблюдая за горцами, у которых события развертывались порой так молниеносно, что трудно было уследить за ними. То они сидели спокойно у костра и мирно беседовали, то вдруг возникала какая-то непонятная кутерьма.
Неожиданно вскочив с места, Саша начинает тревожно обозревать окрестность. Мысленно он видит вдали, за приземистой бревенчатой мельницей, неисчислимые воинские полчища. Они идут с развернутыми знаменами и барабанным боем, блестя на солнце лесом штыков. Так шли белогвардейцы на наших в недавно просмотренном кинофильме. Над коричневой железнодорожной будкой, прилепившейся у бугра, зачернели самолеты. Это фашистская эскадрилья. Летит она бомбить Абиссинию… И вдруг подмога… От березовой рощи по полю мчится лихая конница, а впереди, в черной бурке и мохнатой папахе, на белом коне, Чапаев. Нет, теперь не одолеть врагу красных горцев.
— Сюда!.. — командует Саша. — Ко мне…
— Ты чего?.. — интересуются ребята, уже догадываясь: очевидно, Саша задумал что-то.
План рождается почти мгновенно. Но своих надо еще настропалить. Пускай тоже поволнуются. Иначе какие же они вояки.
— Беда… — бурчит Саша сквозь зубы и потом громогласно заявляет: — Плохи наши дела!
— Это почему же?.. — не выдерживает Серега.
— Наступают на нас белогвардейцы… — объясняет Саша, нахмурившись. — Замышляют они высадить на берегу десант и овладеть крепостью…
