Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Кэшин Джоан Э.

В обеих армиях понимали, что местные жители могут осмысленно вводить военных в заблуждение. Некий фермер мистер Родан, живший неподалеку от Бердс-Пойнта, Миссисипи, заверил капитана-янки, что поблизости нет войск мятежников. Сразу после этого капитан и его люди попали в засаду конфедератов. Феликс Золликоффер, бригадный генерал армии Юга, писал о сторонниках Федерации, намеренно предоставлявших неверную информацию с тем, чтобы «замедлить наше продвижение». Логично, что некоторые офицеры вообще перестали доверять гражданским. Генерал-северянин Джейкоб Кокс пришел к выводу, что мирные жители могут быть полезным источником информации, но с некоторыми оговорками: сторонники США из наилучших побуждений заваливали солдат информацией, а противникам было трудно молчать [103].

Ни одна из сторон не располагала организованной разведывательной службой, поэтому противникам приходилось импровизировать. Офицеры сами создавали собственные шпионские сети. В июне 1861 года полковник-янки Харви Браун, служивший в форте Пикенс, Флорида, запросил у вышестоящего офицера «деньги на секретную службу», которые он планировал потратить по собственному усмотрению. Генерал армии Юга Роберт Э. Ли выдал подчиненному офицеру несколько сотен долларов для созданной тем собственной «секретной службы». Некоторые имена шпионов известны – например, Роза Гринхау, Белль Бойд или Джеймс Дж. Эндрюс, – однако зачастую такие люди предпочитали держаться в тени. Вероятно, их было немного, поскольку сегодня профессиональные шпионы утверждают, что мало кто способен добиться в этом деле успеха [104].

Тем не менее призрак профессионального шпиона пугал современников больше, чем мысль об обычном мирном жителе, спонтанно предоставляющем информацию военным. Странные люди, задававшие слишком много вопросов, могли вызвать подозрение. В мае 1861 года двое граждан убеждали бригадного генерала Конфедерации Джозефа Э. Джонстона в том, что Р. У. Латэм, банкир из Вашингтона, Колумбия, приехал на Юг, чтобы шпионить на северян. Джонстон передал это сообщение Роберту Э. Ли, присовокупив, что Латэма – которого даже не допросили – следует повесить. Похожая история случилась в окрестностях форта Монро, Виргиния: местные жители заподозрили, что работавший там маркитант был шпионом северян, но не могли это доказать. Иногда подозреваемых отпускали, и это было ошибкой. Так, федеральные власти в 1861 году арестовали Мередита Гилмора из Мэриленда по подозрению в шпионаже на конфедератов. Когда его отпустили, он присоединился к армии Юга [105].

Те, кто на самом деле были шпионами, отличались идеологической убежденностью, храбростью и коварством. В самом начале войны некая обеспеченная белая семья переселилась в Виргинию, чтобы заняться шпионажем. Супруга, имя которой неизвестно, демонстрировала верность Конфедерации, однако на самом деле собирала информацию для северян. Об этом узнал ее белый слуга, когда семейство внезапно исчезло вместе с федеральной армией. Как выяснили мятежники, шпионажем могли заниматься люди любого социального положения. В Новом Орлеане власти конфедератов на протяжении нескольких месяцев следили за двумя плотниками, пока в январе 1862 года их не арестовали за шпионаж. Военные-янки тоже смотрели на своих соседей с подозрением. Зимой 1861/1862 года они заставили некую миссис Томпкинс, жену офицера-конфедерата, выехать из ее виргинского поместья, поскольку опасались, что она сообщает неприятелю о перемещении войск США [106].

Женщины-шпионки с готовностью опровергали традиционные гендерные стереотипы – и в то же время использовали их в своих целях. В 1862 году начальник военной полиции США в Уилинге, Западная Виргиния, арестовал шпионку, переодетую в форму кавалериста-янки. Эта женщина, представившаяся как Мэриан Маккензи, вела жизнь, полную мелодраматических поворотов, и, судя по всему, являлась мастером шпионажа. По ее собственным словам, она была сиротой и приехала в Америку из Шотландии, причем до войны, помимо прочего, трудилась актрисой и проституткой, а потом присоединилась к армии из «любви к приключениям». Переодевшись мужчиной, она ухитрилась послужить в обеих армиях и, как сообщается, показала себя хорошим солдатом. Когда ее арестовали за шпионаж в пользу Конфедерации, она утверждала, что не сделала ничего плохого – разве что переоделась в мужскую одежду. У нее было множество имен, в том числе мисс Фитцаллен (для занятия проституцией), Гарри Фитцаллен (для службы в армии) и Мэриан Маккензи (вероятно, настоящее). Арестовавший ее офицер указал в описании, что она была невысокого роста, физически сильной, грамотно изъяснялась и «отлично знала о темных сторонах этого мира». Подобный человек пригодился бы любой армии [107].

Есть сведения и о других гражданских, пойманных на нарушении пятьдесят седьмой статьи – то есть предоставлявших информацию неприятелю. В архивах военно-полевых судов армии Севера сохранились записи о нескольких мирных жителях, арестованных за шпионаж, хотя некоторых из них отпустили, очевидно, за нехваткой доказательств. Однако это лишь небольшой процент тех, кто предоставлял сведения войскам мятежников. То же самое справедливо и в отношении сторонников Федерации, помогавших армии Севера. Записи конфедератских военно-полевых судов не сохранились, однако документы о военнопленных свидетельствуют, что начиная с первой битвы при Булл-Ран армия Юга задерживала гражданских, которые снабжали неприятеля информацией. В 1862 году в Атланте арестовали нескольких предполагаемых юнионистов; позднее их отпустили, и некоторые из них покинули город. Есть данные об очень небольшом количестве смертных приговоров, вынесенных за шпионаж. Однако ни южной армии, ни северной так и не удалось помешать мирным жителям поставлять сведения неприятелю [108].

Гражданский персонал

В обеих армиях работали тысячи гражданских специалистов, что в целом было для XIX века характерно. Как говорилось в статье 60 Военного кодекса, все гражданские лица, трудоустроенные в армии, должны были соблюдать армейские правила. Вероятно, поскольку военные действия разворачивались на Юге, на стороне Конфедерации было задействовано больше гражданских, однако они работали в обеих армиях, и это могло дать толчок развитию местной экономики. Что касается рабов, то Конфедерация заставляла их работать на государство, при этом количество белых мирных жителей, сотрудничавших с Военным министерством Юга, по оценке одного исследователя, составляло не меньше 70 тысяч. Иногда правительство Конфедерации требовало, чтобы такие сотрудники принесли присягу, однако это не стало повсеместной практикой [109].

В 1861 и 1862 годах в Конфедерации существовало множество рабочих вакансий. Портные шили военную форму, дубильщики выделывали кожу. Женщины тоже могли работать – например, распоряжаться материальными ресурсами в госпитале, быть продавщицами или медсестрами. В южной армии понимали, что гражданское население может приносить немалую пользу. Министр флота Стивен Мэллори рекомендовал командующему верфи в Норфолке нанять столько гражданских механиков, сколько тому требовалось, чтобы «ускорить работу» по строительству броненосцев [110].

Мирные жители заключали с армией Конфедерации договоры о поставке практически всех необходимых для ведения войны материалов. Такие контракты могли быть довольно выгодными. Разумеется, некоторыми поставщиками двигали экономические соображения, в то время как другие действовали из идейных убеждений, при этом не редкостью была и комбинация упомянутых факторов. Для заключения военных контрактов существовала строгая процедура, предназначенная для того, чтобы обеспечить низкие цены, сэкономить деньги и предотвратить мошенничество, однако во время войны ее, как и многие другие процедуры, удавалось обойти. Заключавшие контракты с армией Юга иногда проговаривались о том, что в правительстве Конфедерации царили фаворитизм и погоня за наживой [111].