Александр Марков - В Багдаде неспокойно
Американцы походным маршем двигались по бездорожью. Дороги могли быть заминированы. Наступали они быстро, так же как немцы в первые месяцы Великой Отечественной. Вот только сопротивления американцам почти никто не оказывал. На бумаге, в сравнительных таблицах, казалось, что иракская армия сильна и многочисленна, но на деле получалось все совсем иначе, будто эта армия только на бумаге и существовала, а в реальности — она была фантомом.
А Басра… Она так и не стала иракской Брестской крепостью — символом сопротивления, где началась коваться победа…
Громов и предположить не мог, что война давным-давно уже проиграна иракцами. Еще до того, как началась наземная операция, с помощью радиоразведки американцы смогли установить позывные всех иракских генералов, слывших своей продажностью, вступили с ними в контакт и некоторых смогли завербовать, предложив им после окончания войны не только прощение всех грехов, но и виллы в Калифорнии взамен того, что они расскажут о минных полях и объяснят, как их миновать. Вот так и вышло, что всего за несколько дней по пустынным районам Ирака американцы смогли почти без потерь дойти до столицы. Но ничего этого Сергей тогда не знал.
Наверное, в эти же минуты в другом пресс-центре, что находился в Катаре, где проводились совещания командования антииракской коалиции, и где собирали журналистов, тоже проходили встречи, подобные Багдадской.
Незадолго до этого произошел неприятный казус. Американцы постоянно говорили о своих высокоточных ракетах, но обстреливая нефтяные скважины в Киркуке, они очень сильно промахнулись. Ракеты упали не на Киркук, они вообще попали не на иракскую территорию, а на иранскую и военным в пресс-центре пришлось здорово изворачиваться, отвечая на очень щекотливые вопросы, которые подвергали сомнению эффективность их оружия. Но на этот раз подобных казусов не случилось, и вроде бы встреча с журналистами должны была пройти гладко.
— Мы взяли, — говорил один из американских генералов, и тут он начинал приводить список поверженных городов. — Через пару дней мы будем в Багдаде. Мы наконец-то принесем свободу иракскому народу. Мы освободим его от режима Саддама Хусейна.
— А вы у иракского народа поинтересовались — хочет ли он этого? — спросили генерала, когда пришло время вопросов, но он, конечно, ничего не ответил.
У тех журналистов, что обосновались в Кувейте, жизнь тоже била ключом. Американцы обещали взять некоторых из них с собой — поучаствовать в победоносном марше на Багдад. Но для этого надо было заполнить толстенную анкету, страниц в шестьдесят, такую подробную, будто ее составляли те же самые люди, что подготавливают контракты для звезд кино и эстрады, а они ведь привыкли любой нюанс учитывать. Впрочем, никакой клубники со сливками, минеральной воды «Перье» и прочих излишеств, без которых некоторые звезды не могут и дня прожить, в анкете не было. Там прописали совершенно другое.
— Если меня убьют, то американское командование в этом не виновато. Предъявлять ему претензии нельзя.
— Если меня ранят…
— Если я заболею…
Там наверняка был пункт о том, что если у журналиста будет понос, то и в этом нельзя обвинять американское командование. Оно ни в чем не виновато. Оно вообще ни в чем не виновато. Никогда. Это аксиома. Ее не надо доказывать.
Чтобы попасть в число счастливчиков, отправляющихся на войну, подписать анкету было недостаточно. Требовалось еще пройти специальную подготовку, поползать по земле, преодолевая препятствия из колючей проволоки, побегать — на жаре. Это жутко утомительное занятие. Потом обливаешься потом в несколько ручьев, а к концу дня избавляешься от килограммов лишнего веса. Наконец надо было сделать прививку от Сибирской чумы, ведь американцы полагали, что в Ираке есть оружие массового поражения, к примеру, бактериологическое и, когда дело дойдет до боевых столкновений, то иракцы начнут применять его против войск коалиции. После прививки у многих поднялась температура до тридцати восьми градусов. В таком состоянии приходилось еще и сюжеты делать. Все едва на ногах держались. Но эти испытания для русских журналистов оказались напрасными, потому что американцы с собой брали в Ирак только своих соотечественников, да еще и верных сателлитов — британцев. Вообще, это и к лучшему было. Оказаться в зоне боевых действий — не самая приятная перспектива, а так, если начальство, сидя в своих теплых кабинетах, будет возмущаться — отчего же ты не поехал в зону боевых действий, можно ответить, что всеми силами пытался, анкету заполнил, прививку сделал, спецподготовку прошел, но американцы все равно не разрешили покидать Кувейт. А в подтверждении сказанному есть и бумага официальная, подписанная каким-то американским генералом. Впрочем, попытки уже из Москвы как-то договориться с американцами все продолжались. Сергей обо всех этих перипетиях узнал лишь вернувшись домой. Многие из тех, кто был в Ираке, Кувейте, Катаре собрались после работы в баре и до ночи рассказывали — что с кем приключилось во время командировки.
— Сижу в номере, — говорил корреспондент, побывавший в Кувейте, — звонок. С работы. «Вот тебе номер телефона, — говорят, — позвони, скажи — кто ты и тебя должны взять в Ирак». Мне, конечно, это совершенно не нужно, но что поделаешь, человек я подневольный, звоню по указанному телефону. Представился — кто я и откуда, потом выяснил, что действительно я позвонил в кавалерийскую дивизию. Вообще-то она бронетанковая, ну а после и выдаю, что мне обещали — они возьмут меня в Ирак.
Чувствую, напрягся мой собеседник, после слова Ирак. В голове переваривает эту информацию. Я прямо слышу, как у него мозги трещат.
«А вы где сейчас находитесь? — спрашивает он, наконец.
— В Кувейте, — отвечаю.
— А мы в Техасе. В Ирак отправляться в ближайшее время не собираемся».
А я чувствую, не уверен он в этом, думает, может, я по каким-то своим агентурным каналам сумел выяснить, что эту кавалерийскую дивизию с шашками наголо, командование решило перебросить в Ирак, но пока еще этого не сообщило. Видимо, после моего звонка вся эта дивизия на ушах стояла, слухи распространились, что их в Ираке бросают. Их и вправду бросили, но только месяца через три. А вот во время нашего разговора он ничего про поездку в Ирак мне не сказал, сообщил только, что если я приеду в Техас, они меня с удовольствием примут и все покажут.
После этого разговора звоню я в редакцию и рассказываю, что вместо Ирака меня в Техас пригласили. Хоть прямо из Кувейта туда можно лететь. Хоть прямо сейчас и спрашиваю — как они к такой командировке относятся. Понятное дело, что ни в какой я Техас не поехал. Да не больно и хотелось. Зато всякие творческие личности в Москве перестали меня донимать. Мне и без них работы было по горло.
Сергею тоже было, что рассказать.
Постепенно все русские журналисты перебрались в «Палестину». Номеров теперь хватало. Сергею и Игорю тоже можно было бы переселиться в отдельные апартаменты, но как-то не хотелось оставаться в одиночестве, и они поселились в старом номере, забитом, как муравейник. Лучше держаться всем вместе, а то, что тесно — не беда. Это даже хорошо. Так вечерами, когда не хотелось никуда выбираться из гостиницы от усталости, легче было устраивать совместные застолья. Спиртные напитки, из которых продавали здесь только виски «Teachers», добывали в Христианском квартале. Игорь придумал даже по этому поводу шутку.
— Ну что, устроим еще один урок операторского мастерства? — говорил он, ставя на стол очередную бутылку виски, название которой в переводе звучало как «учителя».
Дольше всех на отшибе держалась съемочная группа с шестого канала, причем они оказались чуть ли не в эпицентре обстрелов. Сергей не понимал такой упертости. Бомбы рвались буквально вокруг их гостиницы, а однажды взрывом их буквально подбросило на кроватях, и лишь тогда они решили, что пора искать новое пристанище, а то в следующий раз могут и не проснуться на этой земле, а глаза откроют только на небесах.
В гостинице не осталось целых окон. По номерам гулял ветер, наполняя их запахом гари. Тот обстрел они снимали двумя камерами, выставив их в окна, а потом решили, что с них хватит. Не дожидаясь рассвета, собрали свои вещички, но были в таком шоковом состоянии, что не стали спускаться по лестнице, а вызвали лифт. И вот поездка на лифте их окончательно доконала. Сперва он поехал вниз, а потом что-то в нем сломалось, лифт остановился, но всего лишь на несколько секунд, в течение которых у находившихся в нем пассажиров должна была вся жизнь перед глазами пробежать. Вдруг в гостинице уже начался пожар, и они сгорят в этом чертовом лифте, не сумев из него выбраться? Такое много раз случалось. Наконец молитвы их были услышаны, лифт ожил, но поехал не вниз, а вверх. Они судорожно жали на кнопку своего этажа, чтобы выйти хотя бы там, а уж потом броситься к лестнице, потом жали на все кнопки подряд, но лифт не слушался этих приказов и все поднимался и поднимался, точно и вправду решил доставить своих пассажиров прямо на небеса.
