Вен. Андреев - Партизанские встречи
Рассказали девушки и о плане подпольной организации разгромить трубчевский гарнизон.
— Как в воду глядели, — сказал Бондаренко, выслушав девушек. — О чем мы думаем, вы мне и рассказываете. Вашу идею разгрома трубчевского гарнизона мы поддержим, но вам следует подумать и о восстании в городе.
Трубчевский райком несколько раз уже обсуждал вопрос о направлении деятельности подпольной группы. Трубчевск, стоящий в стороне от железной дороги, не имевший военных объектов и промышленности (единственный маслодельный завод почти не работал), всё же являлся административным и политическим центром большого района и там в подполье подобрались боевые товарищи.
Секретари Трубчевского райкома поговорили с девушками о том, как вести работу, снабдили свежими листовками, и Вера с подругами ушла домой.
— Надеюсь на вас, — прощаясь сказал Бондаренко. — Осторожность и спокойствие в вашей работе — главное. Как зеницу ока берегите организацию.
Вера ответила и за себя и за подруг:
— Алексей Дмитриевич, мы скорее погибнем, а организацию убережем.
Разведку, подготовку людей к вооружению городского актива возложили на Ивана Абрамовича и Дарнева. К этому времени Дарнев был уже командиром группы в отряде, но попрежнему продолжал поддерживать связь с городом.
Вскоре Литвин прислал через Дарнева сведения, что в Трубчевск прибывает эсэсовский отряд. Он пройдет из Гнилева на Радутино и на Трубчевск. Пришли вести и от Тимофея Ивановича. Их принес Андрейка.
Однажды поздно вечером в штабную землянку партизаны привели мальчика с завязанными глазами. В землянке повязку сняли. Бондаренко и Дарнев сразу узнали Андрейку.
— Ага! Попался, — пошутил Бондаренко. — Теперь, брат, не убежишь.
Андрейка протирал глаза рукавом не по росту сшитой шубы, но знакомые лица расплывались. Видимо, он устал и замерз и не сразу поверил своим глазам, хотя и обрадовался, что наконец-то, кажется, мытарства его кончились. Он даже попытался рассмеяться, но из глаз невольно покатились слезы.
Бондаренко подошел к мальчику, поцеловал его, торжественно подвел к столу и посадил рядом.
— А хвастал: никогда не плачу! — сказал Бондаренко. — Смотри, какой чумазый!.. Рассказывай, с чем пришел.
Андрейка ещё раз махнул по лицу рукавом шубы и сказал:
— Сейчас, дяденька… — Он исподлобья глянул на доставивших его двух партизан. — Они вон… Я им говорил — к вам иду. Срочно надо. А они: «Верим, говорят, а в полотенце тебя всё равно укутаем. Так, говорят, полагается». Аж лоб болит.
Бондаренко кивнул партизанам, конвоировавшим Андрейку. Когда они вышли, снял с мальчика шапку, шубу, бросил их на кровать.
— Зачем же так срочно я тебе понадобился? — спросил он.
Андрейка кашлянул, поерзал на скамейке, сел попрямее и с серьезностью старого деда повел рассказ.
— Все деревни дочиста сжигают и людей бьют. Никого не щадят немцы. Даже детишек в огонь бросают, — волнуясь и убыстряя рассказ, говорил Андрейка.
— И вашу деревню сожгли? — спросил Бондаренко.
— Нет. Наша пока цела. У нас штаб немецкий разместился. Никто из деревни не имеет права выходить. Вот Тимофей Иванович меня к вам и послал с письмом. Мамка письмо в штаны мне зашила.
Дарнев помог Андрейке извлечь зашитое письмо. Бондаренко бегло просмотрел его.
— Небось, есть хочешь? — спросил он Андрейку. — Поешь и ложись спать. Отдохни.
— Дядя Лёша, — спросил Андрейка Дарнева. — А где тётя Вера?
— Ее тут нет, Андрейка.
— А где она? Всё ещё в городе? А я думал, увижу её здесь. Скоро она вместе с вами будет?
— Скоро, — ответил за Дарнева Бондаренко. — Скоро все будем вместе, Андрейка. Бери ложку, ешь и отдыхай.
Пока Андрейка управлялся с ложкой так, что за ушами трещало, Бондаренко подал Дарневу письмо. Тимофей Иванович писал:
«Карательные отряды «СС» свирепствуют, все сёла поблизости от железной дороги сжигают. Милости нет ни старым, ни малым. Из нашей деревни носа за околицу никому не высунуть. Кое-как снарядил к вам Андрейку. Пока его не отпускайте домой. Люди бегут в леса. Принимайте их. Карательный отряд в шестьсот человек пройдет на Трубчевск. Из Почепа выступит завтра».
Тимофей Иванович передавал также точные данные о других экспедициях карателей, наблюдения за железной дорогой, которая после взрыва виадука не работала семь дней, а теперь поезда проходили в обе стороны через каждые полчаса.
На следующий день в штабе Бондаренко состоялось совещание, где решался вопрос, как быть: пропустить эсэсовцев, не трогать их или растрепать на подступах к Трубчевску?
— Пусть они идут в Трубчевск на здоровье, — сказал Бондаренко, — а мы их на дороге встретим, дорогих гостей, как полагается: железным хлебом да стальной солью…
Трубчевский райком вынес решение разгромить эсэсовцев.
16
Между селами Гнилево и Радутино есть красивое местечко. Веками здесь весенние воды прокладывали путь в Десну. Глубокий овраг начинался от самой дороги и спускался к реке. Медленно, из года в год, овраг этот удлинялся, дорога отступала, огибая его начало. Война ускорила то, что силилась проделать природа: с северо-востока к оврагу пролег глубокий противотанковый ров и перерезал дорогу. Для проезда в этом месте перекинули небольшой мост и тщательно его укрепили. Здесь соорудили дзоты и пулеметные гнезда. Так всё и сохранилось.
Овраг носил странное название — «Старцев вражек». Когда-то мимо него тянулись вереницы богомольцев к святым киевским местам. Утомившиеся старцы отдыхали в тенистом овраге, останавливались здесь на ночлег. Именем старцев, видимо, и назвали овраг, почему-то отняв у слова «овражек» первую букву. В Старцевом вражке партизаны и решили устроить засаду на эсэсовцев.
Засада была устроена лобовая и, как ещё говорят, однобортная.
В засаду пошли командир, комиссар и все работники райкома партии. Они засели рядом с бойцами в дзотах, в овраге и в противотанковом рву.
Когда на горке показался длинный санный обоз, по бокам которого маячили всадники, было уже совсем светло.
Обоз спускался с горки, голова его уперлась в мост. Группа всадников замыкала колонну.
— Пли! — подал команду партизанский командир.
Застрочили автоматы, пулеметы, винтовки. Вражеский обоз развалился надвое. От неожиданности эсэсовцы растерялись: одни бросили оружие и подняли руки, другие побежали назад, но их тут же настигали пули. Партизаны пошли в атаку, но им помешал глубокий снег. Часть неприятельского обоза, повернув назад, скрылась за горкой. Там его встретил, партизанский резерв. Колонна врага была разгромлена.
С богатыми трофеями и полсотней пленных партизаны вступили в село Гнилево. Народ встречал их как освободителей. Населению вернули всё, что у них только что отобрали немцы: коров, свиней, хлеб. Перед народом выступил с речью Бондаренко. Он был избран депутатом от этого села в областной Совет и сейчас отчитался в своей партизанской работе. В отряд вступили новые партизаны.
Уже далеко за селом, когда партизаны возвращались на свои базы и Бондаренко думал о силе народного духа, об отношении народа к партизанам, он обнаружил в кармане тулупа небольшой сверток. Чья-то заботливая рука положила ему в карман завернутую в красный платок белую пышку и кусок говяжьего мяса. Удивленный и вместе с тем растроганный заботой неизвестной женщины, Бондаренко показал подарок товарищам.
17
После события в Старцевом вражке в Трубчевске заговорили о силе партизан и беспомощности немецкого командования. Тогда начальник гестапо Клюгге собрал жителей в кинотеатре и произнес речь о мощи гитлеровской армии и о победе немецкого оружия. Партизан, действующих в районе, он назвал жалкой кучкой бандитов.
В буфете кинотеатра Клюгге и его свите был сервирован ужин. Разворачивая салфетку, он обнаружил записку, в которой говорилось:
«Рано празднуешь победу, собака. Всё равно Гитлеру будет капут. Партизаны».
Это написала и подсунула Клюгге Вера. Клюгге арестовал буфетчицу. Подобные же записки нашли в карманах солдаты, полицаи и бургомистр. На стены кинотеатра, где граждане слушали доклад, кто-то наклеил листовки.
…Между тем в городе продолжалась подготовка к восстанию. Дарнев уже несколько дней находился там. Контакт с Бондаренко он поддерживал через связных.
Из лагеря военнопленных Вере сообщили о том, что здесь организована боевая группа, готовая к выступлению. Шеметов и Литвин создали ещё одну боевую группу.
К этому времени противник также закончил снаряжение карательной экспедиции, которую готовил против партизан. Выступление карателей было назначено на пятое февраля. Гарнизон Трубчевска уже насчитывал шестьсот солдат и офицеров. Вооружены они были двадцатью станковыми и ручными пулеметами, двумя батареями минометов, автоматами. Эту силу нельзя было недооценивать. И партизанское руководство признало необходимым ускорить события и напасть на город раньше, чем немцы подготовятся к наступлению на партизан. Одна из основных целей захвата Трубчевска состояла в том, чтобы освободить арестованных. Восстание в городе решили начать второго февраля.
