Исай Давыдов - Подвиг начинался в апреле
Конечно, и Нине Волжениной было нелегко. Но она удивлялась тому, как можно сдаться. Сила, ловкость и удивительная выдержка, воспитанные у Нины многолетними спортивными тренировками, сделали свое дело. Она совершенно точно знала, что вынесет все — абсолютно все, что потребуется Родине.
Быстрее многих Нина стала отличной аэростатчицей. И, наверное, именно поэтому недолго пробыла на своем первом посту. Ее вызвали вскоре в штаб полка и направили на дивизионные курсы младших командиров.
Она была единственной женщиной на этих курсах.
Занятия шли за городом целый месяц.
А потом, в сентябре 1942 года, Нине присвоили звание сержанта и назначили ее командиром аэростатного поста в саду имени Баумана.
Это был первый в дивизии — и едва ли не второй в Москве — аэростатный пост, которым руководила девушка[11].
Командовать девчатами трудно — это все знают. Однако у Нины получалось. Потому что она была неизменно доброжелательна к своим бойцам. Потому что природное добродушие и высокое уважение к человеку вообще ни разу не позволили ей унизить или обидеть своего подчиненного.
И в то же время дисциплина на посту, как и положено, была крепкая, армейская.
Пост Волжениной быстро стал образцовым и оставался таким до конца войны.
Командир дивизии подполковник Биринбаум наведывался на этот пост особенно часто. На первых порах — каждый день. И все присматривался, чем отличается этот пост от других.
Пост, действительно, отличался предельной чистотой, аккуратностью, точностью несения службы.
Слева направо: Анастасия Васильева (1942 г.), Рая Бережнева (1942 г.), Зоя Евдокимова (1943 г.).
На аэростатном биваке (1943 г.). Крайняя справа — Маша Иванова.
В общем, командир дивизии убедился, что девушкам можно доверять. И уже через несколько месяцев московские аэростатные посты стали один за другим переходить под командование уральских, ивановских и московских комсомолок. А бывшие командиры-мужчины уходили на фронт.
В аэростатном отделении, которым в саду имени Баумана командовала Нина Волженина, служила ленинградская комсомолка Вера Гукова, уходившая в армию из Нижнего Тагила в группе добровольцев металлургического завода.
В Тагиле Вера и Нина были незнакомы. В Москве они подружились, и дружба эта прошла через всю их жизнь. Она связывает их и поныне.
Армейская судьба еще разделяла их. Нину Волженину перевели командиром поста на Полянку, в Замоскворечье, в аэростатное кольцо, охранявшее Кремль. Вера Гукова служила на постах в районе Киевского вокзала, на Пушкинской площади, на территории Московского авиационного института. К концу 1943 года она снова попала в отделение Нины Волжениной, на Полянку.
Девушки к тому времени сроднились. У них были общие радости и общие горести. И как свою беду, переживала Нина Волженина горе Веры Гуковой, у которой мать и младшие сестры остались на оккупированной врагом территории. А потом Вера радовалась, когда после освобождения Калининской области выяснилось, что мать и сестры живы. Вместе с Верой радовалась Нина Волженина.
И обе горевали, когда Нина получила из Тагила сообщение о том, что ее жених Виктор пропал без вести.
Все же и после этого Нина ждала: мало ли какие случайности бывают на войне?.. Она ждала даже после войны, до тех пор, пока не узнала, что Виктор погиб в партизанском отряде.
…Отличная воинская служба Нины Волжениной была отмечена правительственной наградой — медалью «За боевые заслуги». Об этой девушке дважды писала фронтовая газета «Тревога» как о хорошем воине, «мастере аэростатного дела» (4 февраля 1944 года), и как о превосходной спортсменке, которая за несколько минут установила в своей части сразу два рекорда — по прыжкам в высоту и в длину (13 августа 1943 года). Нина отличилась еще и на лыжных соревнованиях — заняла первое место в дивизии.
К этой девушке всегда тянулись подруги — и на Высокогорском заводе, и в армии, и после войны.
И даже сейчас, если заговорить в Нижнем Тагиле о защитницах московского неба, немедленно спросят:
— А у Нины Александровны вы были?
Она никогда не рвалась вперед — разве только на спортивных соревнованиях. А жизнь упорно, раз за разом ставила ее в первую шеренгу. И оказывалось, что Нина тут на месте и как воин, и как спортсменка, и как человек.
МОТОРИСТКА
Нина Двойникова, диспетчер с Высокогорского механического завода, была зачислена в 1-й отряд 9-го (позже 7-го) аэростатного полка. Командный пункт отряда размещался в здании кинотеатра «Колизей», у Покровских ворот. Здесь же, возле «Колизея», был расположен один из аэростатных постов. На нем Нина Двойникова начинала свою службу.
В то время, когда Волженина заканчивала курсы младших командиров, Нина Двойникова училась на курсах мотористов аэростатных постов. Эти курсы окончили десять девушек. И Нина Двойникова первая из них применила свои новые знания в деле. Осенью 1942 года она стала помощником моториста (а позже и мотористом) аэростатного поста, расположенного на Трубной площади. Это был один из первых в Москве постов, мотористом которого стала девушка. Причем это был нелегкий пост, потому что на Трубной площади поднимали два аэростата — тандем. И, следовательно, у моториста была двойная нагрузка — ведь оба аэростата поднимаются на одной лебедке, на одном тросе.
А в 1943 году Нина Двойникова уже преподавала на курсах девушек-мотористов. Курсы проходили в скрытом тогда за высоким глухим забором саду «Аквариум» на площади Маяковского, и обучалось на них немало девчат из Марийской и Чувашской республик — новое пополнение аэростатных частей Московской армии ПВО.
Впрочем, были там не только девушки из нового пополнения. Были и уральские девчата, прибывшие в Москву вместе с Двойниковой. И среди них — комсомолка из Висима Женя Фоминых.
В конце 1943 года Нина Двойникова снова училась на курсах — на этот раз курсах командиров аэростатных постов. Затем Двойникову направили командиром на аэростатный пост возле театра Советской Армии. Ее пост вскоре стал одним из лучших в Москве. Как и к Нине Волжениной, сюда нередко привозили представителей других аэростатных частей командир дивизии подполковник Биринбаум и начальник политотдела подполковник Захватаев. На посту всегда был образцовый порядок. Двойникова была одним из самых квалифицированных бойцов аэростатной службы в Москве. Не так уж часто можно было встретить девушку-аэростатчицу, имевшую опыт службы и мотористом, и командиром поста.
Нина успевала очень многое. Она была и комсоргом аэростатного звена, и одним из организаторов полковой самодеятельности, а затем и дивизионной агитбригады. Она отлично исполняла русские народные песни.
Вот уже больше четверти века прошло с тех пор, а бывший начальник политотдела дивизии Дмитрий Алексеевич Захватаев все еще помнит, как пела Двойникова.
«ГДЕ ЖЕ ТВОИ КОСЫ, КАДУШКА?»
В Чернышевских казармах большинство комсомолок из Верхней Пышмы и Невьянска получили направления, в которых было сказано: «В 9-й ПАЗ». Вскоре они узнали, что «ПАЗ» — это полк аэростатов заграждения.
Невьянская учительница Клава Кадышева была зачислена в 5-й отряд этого полка. Отряд прикрывал своими аэростатами северо-западные окраины Москвы. Будущих бойцов отряда учили правилам армейской жизни и аэростатному делу на территории Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.
Клава Кадышева была рядовым бойцом, поваром, потом стала комсоргом аэростатного отряда.
Это оказалось труднее всего — быть комсоргом. Ведь на пост — со всеми, в наряд — со всеми, за газом, на другой конец города, пешком — со всеми. Спала по два-три часа в сутки. Редко четыре. И не подряд — урывками. А комсоргу еще нужно было готовить и проводить политинформации и комсомольские собрания на постах всего отряда, и много появилось других забот.
Время для этого можно было выкроить только за счет сна.
Аэростатные посты, на которых пришлось служить Клаве Кадышевой, были расположены в поселке Щукино, у стадиона «Динамо», на Волоколамском шоссе.
В 1942 году на окраины города еще просачивались с фронта вражеские диверсанты. На Волоколамском шоссе однажды был выброшен десант немецких автоматчиков. И оказались они почти рядом с аэростатным постом ничего не подозревавших уральских девчат. У соседей-артиллеристов фашисты сняли часового и уничтожили весь расчет. Но в последнюю минуту кто-то из артиллеристов успел поднять тревогу. Десантников быстро окружили, и они сдались.
Как и многие московские аэростатчицы, Клава Кадышева записалась в доноры. Но у нее была неважная кровь. Она месяц копила солдатские пайки сахара, потом съедала все за один день и назавтра шла сдавать кровь. В тот день кровь была хорошая. Ее принимали[12].
