Роман Юров - Чужие крылья III
— Если отремонтировать, — добавил Шаховцев, — то можно будет для обучения использовать. Взлет-посадка и полет по кругу. Но запчастей на это нет. Так что "русалку" твою спишем.
— Хороша была "русалка", — огорченно протянул Виктор, — я на ней пятерых сбил…
— Из дивизии на днях должны несколько "Яков" передать, — поведал инженер, — из них подберешь, — Шаховцев ушел, оставив их с искалеченной машиной.
— Жалко "русалку", — Палыч любовно провел рукой по кромке крыла. — Хороший самолет. Я за войну много машин обслуживал, но эта дольше всех прожила. Полгода считай…
— Да, — вздохнул Саблин, — соглашусь. Из всех истребителей, на которых я летал, этот был лучшим. Надеюсь, новый будет такой же.
Они немного помолчали, потом вдруг Палыч повел глазами в сторону, прищурился.
— Гляди, Танька твоя идет. Давай, беги, пока снова девку не увели, — он хрипло заклекотал, глядя, как скривилось лицо Виктора….
И снова кабину наполняет ровное гудение мотора. Внизу проносятся дороги, деревушки. Зазмеился своими бесчисленными изгибами серебристый Миусс, промелькнули тонкие линии наших переправ. За рекой пейзаж изменился. Внизу уже бушует шквал огня. Степь чернеет выжженными проплешинами, змеятся траншеи, дымятся остовы разбитой техники. Беззвучно возникают и опадают темные султаны разрывов. Здесь идет бой.
— "Ольха", "Репей-двадцать четыре" прибыл. Давайте работу.
— Репей, миленький, как вы вовремя, — судя по голосу связистки, появлению саблинской шестерки нешуточно обрадовались, — помогите "горбатым". Их "мессера" зажимают. Квадрат… — помехи забили слова связистки, но Виктор уже сам увидел зеленые тени штурмовиков и карусель воздушного боя над ними.
— Двадцатый, наверх, — приказал он Ильину. — Будете нас прикрывать. — Двадцать второй, атакуем. Ведомые, смотрим в оба.
Внизу крутилось с десяток "мессеров" и несколько "Яков". Наши истребители пытались прикрыть "Илов", но силы были явно неравны.
— Атака! — "мессер" появился в прицеле. Несколько секунд увеличивался, подгоняясь под грядущую трассу и вдруг, видимо почуяв опасность, перевернувшись через крыло, ушел вниз. Виктор от злости прокусил губу – надо было стрелять издалека, хоть и не сбил бы, но наверняка бы сумел повредить… Он оглянулся. Вся четверка послушно следовала за ним, а позади уже разматывался дымный шлейф горящего самолета. Ларин отличился?
Вверху уже шел бой. Пара Ильина схватилась с четверкой врагов и срочно нуждалась в помощи. Виктор повел своих в набор высоты.
— Двадцатый, — закричал он, перебивая гомон эфира. — Отходи со снижением на семьдесят. На семьдесят снижайся, сейчас поможем. — Двадцать второй, ты давай еще набирай. Рябый, оттянись при атаке.
"Мессера" вовремя увидели грозящую им опасность и, коптя форсируемыми моторами, вышли из боя. Внизу тоже царила идиллия: вражеские истребители, так упорно атаковавшие наших, куда-то подевались и атакованные "Яки" собирались в группу.
— Спасибо, Репей, — мелодичный голос связистки-Ольхи, начинал Виктору нравиться, — оставайтесь в квадрате. Подтверждаем падение одного фашиста.
"Ну точно, Ларин сбил", — обрадовался он. От приятного известия стало радостнее на душе…
Зато обратный путь обернулся сплошной нервотрепкой. Пара "мессеров"-охотников пристала к группе как банный лист, периодически атакуя и очень сильно действуя на нервы. Драться с ними не имело смысла: они висели чуть в стороне, с сильным превышением и действовали в практической безопасности. Да и бензина на драку тоже не было. Оставалось предупреждать об атаках заранее, да стараться ловить врагов на выходе. Отстали они лишь когда с аэродрома поднялась дежурная пара.
При посадке Виктор обратил внимание на столб дыма, поднимающийся метрах в трехстах от посадочного "Т". Оказалось, что сбили капитана Землякова. Такая же пара охотников атаковала возвращающуюся с задания группу, и сбили ведущего. Земляков упал вместе с самолетом…
Долгий день заканчивался, на землю опускалась ночная тень. В чистом, словно вымытом небе заблестели между облаками первые звезды. Аэродром затихал, погружаясь в сон. Виктор вышел из штабной палатки и с удовольствием потянулся, разминая спину. В висках покалывало болью, в глаза словно насыпали песка. Завтра ожидался очередной тяжелый день войны, нужно было бы выспаться, но все некогда. Как оказалось, быть комэском это не только водить летчиков в бой, но еще и куча административной работы и всяческой писанины. И вроде бы оно все несложно, но когда в должности всего полтора дня…
Раздалось деликатное покашливание. Приглядевшись, Виктор разглядел устроившегося в тени палатки Литвинова.
— Иди сюда, — приглашающе махнул рукой тот, — покурим, пообщаемся. А то ты совсем в своих бумажках закопался.
— Знаешь, — Виктор уселся рядом, помял мундштук папиросы, — чего-то я не ожидал, что столько писанины будет. Конца и края не видно…
— Ерунда, — Сашка легкомысленно махнул рукой, — не бери в голову, — и неожиданно тихо спросил, — по Землякову поминки организовали. По граммульке. Ты пойдешь?
— Пойду, конечно. Хороший был мужик.
Они некоторое время молчали, потом Литвинов сказал.
— По писанине не беспокойся. Помогу. Вообще, по-хорошему, это тебе нужно адъютанта на всю эту ерунду запрячь. А то он у Егорова на голове сидел, а теперь попытается еще и ноги свесить. Завтра с утра его возлюби хорошенько, а вечером проверь и снова возлюби. Нашего нужно постоянно в страхе держать, тогда толк будет. Я на таких насмотрелся.
— Спасибо.
— Да не за что, — усмехнулся Литвинов, — я же теперь твой заместитель или забыл? Только у меня просьба. Очень для меня важная, — Сашка замолчал, словно собираясь духом, а потом выпалил. — Возьми меня завтра в бой!
— Да ты сдурел, — Виктор едва не задохнулся от возмущения. — Там мясорубка! Вчера Егорова сбили, сегодня Землякова… не самые слабые летчики были…
— А я бывший комиссар, — зло зашипел Литвинов, — а теперь твой зам по политической части. А еще я коммунист, а значит, обязан летать. Обязан подавать пример, обязан быть в мясорубке, а иначе, зачем я нужен? Я просто так, за красивые глаза, летный паек жрать не желаю.
— Забыл как в ямах сидели?
— Я! С Шубиным! Договорился! — с расстановкой сказал Сашка. — Он сказал, что разрешает, если ты согласишься.
— А твое начальство?
— А мое начальство, — тихо засмеялся Литвинов, — меня потом на руках носить будет.
Виктор задумался. С одной стороны было просто замечательно получить в эскадрилью еще одного опытного летчика, с солидным, еще довоенным налетом. Да и в сорок первом Сашка успел много полетать. С другой стороны, опыт у него уже немного устаревший, да и нога эта деревянная…
— Ладно, — нехотя выдавил он, — пойдешь ведомым. Посмотрим.
— Как ведомым? — Литвинов даже подскочил от праведного гнева. — Да я еще в сорок первом летал! У меня сбитых двое!
— А у меня шестнадцать, — отрезал Виктор, — и я тут, вроде как командир. Полетаешь с Ильиным, посмотришь, пообвыкнешь. Потом видно будет.
— Ладно, — Сашка повеселел, — спасибо.
Ночевал Виктор на чехлах, под самолетом, и утром был разбужен ревом прогреваемых моторов. Было очень рано, рассвет только еще расталкивал звезды, высветляя небо. Ощущение было как будто и не спал, и он, раздевшись по пояс, долго фыркал под рукомойником. Холодная вода немного освежила, боль в висках ослабла.
— Вот ты где, — Майя шутливо шлепнула его полотенцем, — а я тебя всю ночь ждала.
Виктор поморщился. Вчера, после поминок, он допоздна провозился с бумажками. День был тяжелый, отнял много сил и идти ночевать к Майе, в липкую духоту тесной землянки, он просто не захотел.
— Что слышно? — спросил он вместо оправданий.
— Вспоминают Егорова с Земляковым, — быстро оглянувшись по сторонам, ответила Майя, — гадают, когда прибудет новый комэск. Танька, твоя бывшая, — она ехидно улыбнулась, — написала рапорт, чтобы ее отправили в школу снайперов. Прутков от злости вчера чуть не лопнул. Вокруг Шубина бегал как собачка.
— Это разве Шубин решает? — Виктор задумчиво почесал отросшую щетину, но бриться было откровенно влом, — ладно, хрен с ним…
Он уступил ей умывальник и, не удержавшись, хлопнул девушку по попе. Майя захихикала.
"Ишь как стелется, — с неожиданной неприязнью подумал Виктор, — как узнала про назначение, так сразу же прибежала передком вертеть. И плевать, что я ВРИО и скоро, скорее всего, приедет варяг. Лишь бы успеть что-нибудь себе ухватить. На хрена мне такое счастье?". Вопрос был риторический и Саблин прекрасно знал на него ответ. С ней было удобно, хотя и довольно разорительно.
Над летным полем стоял несмолкающий рев авиамоторов. Одна группа истребителей взлетала, другая тут же садилась, самолеты быстро обслуживали: заправляли топливом, пополняли боезапас, проводили ремонт, и очередная эскадрилья снова уходила на задание. Полковой аэродром работал, словно заводской конвейер. Чего это стоило, Виктор узнал очень скоро…
