Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске
– Случайность… - побледневший Никита попытался улыбнуться.
– Сколько у нас еще патронов. Давайте все, что есть, - приказал Бушмакин.
В подставленную шапку посылались обоймы и патроны.
– Стрелять прицельно, не торопиться, - командовал Бушмашин. Вот так… - Он выстрелил, среди громил началась паника.
– У них снайпер! - орали бандиты. - Он всех нас перебьет!
– Братцы! Помилосердствуйте! За что вы нас?
– Николашку скинули, а русскому человеку все равно труба!
– Да здравствують свобода, равенство и братство! - завопил кто-то среди громил. - Кто посмееть по етим словам пальнуть, - стреляй!
Он поднялся в рост, двинулся на бушмакинцев. Бандиты перестали стрелять и с восхищением следили за смельчаком.
– Я его срежу… - Вася прицелился.
– Нишкни, - зашипел Бушмакин. - Коля, как он близко подойдет, - хватай его!
– Сделаем, - Коля приготовился.
Громила шел вначале ровным и быстрым шагом. Но постепенно молчание бушмакинцев насторожило его, он замедлил шаг, потом и вовсе остановился.
– Не успею, - сказал Коля. - Далеко.
Громила постоял мгновение и вдруг, подоткнув полы длинной кавалерийской шинели, бросился назад. Вася выстрелил, и бандит, сделав несколько заплетающихся шагов, рухнул.
– Ну, была не была, - сказал Бушмакин. - За мной, вперед! - крикнул он и побежал в сторону бандитов.
Остальные кинулись за ним.
– Батька кокнули! - закричал кто-то. - Спасайся кто может!
Громилы бросились врассыпную. На повороте путь им преградил броневик и черная цепь матросов. Впереди бежали Сергеев и Маруська.
Оставшихся в живых громил окружили и увели. Сергеев обнял Бушмакнна:
– С почином тебя.
– Поменьше таких починов, - хмуро отозвался Бушмакнн.
Заныла ладонь, и он, только теперь вспомнив о ней, обмотал ее платком.
– Чиновники? - спросил Сергеев.
– Они, - кивнул Бушмакин. - А ты от кого знаешь?
– Люди видели, - ответил Сергеев: - Сообщили нам. Всех взяли, ни один не ушел.
Маруська подошла к Коле, спросила, заглядывая в глаза:
– Ты переживал за меня?
– По-моему, переживать надо было тебе, - ответил Коля. - Ты в тепле сидела. А мы здесь - охо-хо!
– Не любишь ты меня, - вздохнула Маруська.
– Почему ты так думаешь? - пряча смущение, спросил Коля.
– Ну, какой же парень станет пререкаться с любимой девушкой? - грустно улыбнулась Маруська. - Чувствую я, Коля, что будет у нас с тобой неразделенная любовь, - пошутила она.
– Да ладно тебе, - сказал Коля. - Пойдем-ка лучше домой, а то, я так понимаю, начинается у нас у всех не жизнь, а сплошная морока. Отдохнуть надо.
– Какой может быть отдых у революционных сыщиков? - подошел Никита. - Покой нам только снится. Можно я вас, провожу, Маруся?
Она бросила на Колю печальный взгляд.
– Проводите.
Они ушли. Коля долго смотрел им вслед и думал, что вот встретилась ему хорошая девушка, а что толку? Никакого волнения в груди, хоть убей.
Подошел Вася, подмигнул:
– Увели девку? Из-под носа? А ты не зевай! - и, заметив огорченный Колин взгляд, добавил: - Тебе сколь лет-то? Восемнадцати нет? Ну, браток. У нас с тобой все еще впереди!
ГЛАВА ВТОРАЯ
В городе за последние дни участились случаи разбойных нападений. С обнаглевшими бандитами начата решительная борьба, в которой население должно содействовать органам Советской власти. Бандитизм, нарушающий нормальное течение жизни Москвы, будет твердой рукой искоренен, как явление дезорганизующее и играющее на руку контрреволюции…
/"Известия", 25 январи 1919 г./Петроградский январь 1919-го был промозглым и слякотный.
Четверка коней на фронтоне Главного штаба рвалась сквозь туман. Над Дворцовой площадью провисло мокрое небо. У правого крыла Зимнего стоял оркестр - несколько продрогших солдат с помятыми трубами в крючковатых, покрасневших пальцах. Надувая щеки, они неслаженно, но старательно выводили: "Смело, товарищи, в ногу…"
Над импровизированной дощатой трибуной трепетало кумачовое полотнище: "Все на борьбу с Красновым!" Держа равнение, вдоль трибуны шел полк петроградской милиции. Другие полки уже прошли, а этот, только что сформированный из петроградских милиционеров, вступил на площадь, чтобы сразу же после парада вслед за другими грузиться в эшелон и отправляться на Южный фронт. Зрители уже разошлись. Когда последняя рота свернула под арку Главного штаба, наперерез строю бросился мальчишка лет десяти.
– Батя! - закричал он, срывая голос. - Ба-а-тя!!
Милиционер с винтовкой, видимо, отец мальчишки, растерянно оглянулся, вышел из шеренги:
– Витька… Ты зачем здесь? А мать? Мать-то больная я тебе настрого не велел уходить, настрого!
– Нету больше матери. - Витька опустил голову и отвернулся. - Я уж думал, тебя не найду…
– Как это нету? - не понял милиционер.
– Умерла мать… Только ты ушел, она и умерла… - мальчишка заплакал.
Шагали шеренги. Вот и последняя скрылась в глубине арки, а милиционер все стоял, не в силах осмыслить случившееся.
– Ты иди, батя, - мальчишка вытер мокрое лицо рукавом. - Иди… А то отстанешь.
– А ты? Ты как же? Мать бы надо похоронить…
– Соседи похоронят… Обещали, - буднично сказал мальчишка. - Ты иди… Нельзя тебе…
– Ну, ладно… - милиционер бросился догонять роту. Уже у самого Невского он оглянулся: сын все стоял под аркой - маленький, сгорбившийся, с поднятым воротником старенького пальто, в отцовском шлеме с синей милицейской звездой.
На этом месте и увидел его Коля - он шел на службу по срочному вызову Сергеева. С недавнего времени управление уголовного розыска помещалось на Дворцовой…
Коля прошел бы мимо, но, заметив, на голове у мальчишки милицейский шлем, остановился:
– Ты чего здесь? Отца ждешь?
– Отец ушел на фронт…
– А мать?
Мальчишка заплакал.
Коля чуть-чуть подумал и сказал:
– Идем со мной. У тебя отец милиционер?
Парень кивнул.
– А вы кто? - Он с любопытством посмотрел на Колю.
– Я тоже милиционер. Как твой батька.
Вошли в подъезд управления. В вестибюле Колю ждала Маруська. В черной кожаной куртке, с кобурой на правом боку, она была неузнаваема.
– Торчу здесь с утра… - Она взяла Колю за руку, отвела к окну. - Тебя отправляют в Москву, и я считаю, что нам надо, наконец, поговорить.
– А чего говорить, - Коля вздохнул. - Может, я и не вернусь. Хорошая ты, всегда тебе это говорил, а нет у меня к тебе того-этого… Ну, вот хочешь - обижайся, хочешь - пойми… Нету, и все! - Коля снял шапку и вытер пот со лба. Ну, слава богу… Наконец-то произнес то, что давно уже собирался сказать. Видел с самого начала - влюбилась, мучается, но что поделаешь, если ему нечего сказать в ответ.
Маруська вздохнула:
– Ну что ж… Пока - не судьба…
– Как это - пока? - удивился Коля. - Я тебе вполне определенно говорю!
– И я тебе вполне определенно говорю! - разозлилась Маруська. - Смотри мне в глаза и слушай: я тебя люблю, Коля. Как увидела тогда у Бушмакина, так и полюбила сразу. На всю жизнь. Но я так считаю: не может быть, чтобы один человек любил, а другой нет! Несправедливо это! И я уверена, что ты одумаешься и встанешь на правильный путь!
– Да ты со мной, как с правонарушителем, - попытался пошутить Коля. - Ладно, Маруська… Не надо больше про это. Вот, парень, видишь? Как тебя зовут, парень?
– Витька, - мальчишка не отводил глаз от ярко-желтой Маруськиной кобуры.
– Мать у него умерла. А отец - он из наших, только что ушел на фронт. И больше никого нет. Никого?
Витька молча кивнул.
– Пусть он поживет у нас, пока я вернусь. Бушмакину я скажу.
– На задании Бушмакин. Я сама ему скажу.
– Ну и ладно, - согласился Коля. - А когда вернусь - решим, как быть.
– Все решим? - Маруська с вызовом посмотрела на него.
Коля глубоко вздохнул:
– Тебе говорят: стрижено, а ты - брито. Витька! Марусю слушайся!
– Мать похоронить надо, - строго сказал Витька.
– Поедем, - кивнула Маруська. - Я с дежурства, сейчас свободна.
…В кабинете Бушмакина Колю ждал Сергеев. За прошедший год он совсем не изменился, только седины прибавилось. Сергеев протянул Коле телеграмму:
– Из Москвы. Только что в Сокольниках некий Кошельков совершил нападение на товарища Ленина. И вообще, у них там резкая активизация уголовной преступности… Аппарат малочисленный, Трепанов просит помочь.
– Это кто?
– Это мои боевой товарищ, в подполье вместе работали, - сказал Сергеев. - С руководством вопрос согласован, поезжай в Москву.
– Думаете, я здесь самый умный? - спросил Коля.
Сергеев внимательно посмотрел на него:
– Шутку не принимаю. Но если ты хочешь знать мое мнение, - скажу: тобой лично раскрыто несколько крупных преступлений… два бандитских налета, два убийства с ограблением…
– А всего тринадцать, - сказал Коля. - Несчастливое число, между прочим.
![Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]](/uploads/posts/books/153335/153335.jpg)
![Валерия Пименова - Уголовный розыск. Петроград – Ленинград – Петербург [сборник]](/uploads/posts/books/142691/142691.jpg)