Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Кронин Арчибальд Джозеф

— А отец Петитт тоже останется?

— Как бы нам ни хотелось, мы не вправе его удерживать. Теперь, получив вожделенный Потир, на котором выгравированы твое имя и название вашей семинарии, он стрелой полетит домой, чтобы поскорее сообщить отцу Хакетту радостную новость.

Оказавшись наконец в тепле и уюте виллы Пенсероза, Десмонд сразу же прошел к себе в комнату и черкнул пару слов на открытке. Затем он позвал служанку и вручил ей открытку, а также золотую копию Потира, попросив положить все на туалетный столик мадам. Потом он принял расслабляющую горячую ванну и, завернувшись в большое полотенце, лег на кровать. Господи, как приятно было вспоминать о своем ошеломляющем успехе и предстоящих праздниках! Ему казалось, что Килбаррак сейчас находится где-то очень далеко, совсем в другом мире, в мире, где ему предстоит столкнуться с грубостью крестьянской жизни, служить в полуразвалившейся церкви, с ее кустарной росписью, с режущими глаз стигматами на теле Христа, с безликими, фабричного производства, статуями Девы Марии, в чем-то бело-голубом, с застоявшимися запахами свечного сала и ладана — словом, с ароматами, обычно ассоциирующимися с конюшней. Ладно, он должен пройти и через это тоже. А сейчас да будут веселье, музыка и море изысканных удовольствий, которые он честно заслужил!

Часть третья

Глава 1

Прибытие Десмонда в Килбаррак не было особо радостным и отнюдь не способствовало поднятию бодрости духа нового викария. С самого утра зарядил мелкий дождик, а путешествие по железной дороге из Дублина в Уэксфорд стало еще одним подтверждением неторопливости, присущей ирландским поездам. На узловую станцию Десмонд прибыл с опозданием на час, а потому ему пришлось битый час дожидаться местного поезда, который должен был доставить его до места назначения. И вот, оказавшись с чемоданом на продуваемой всеми ветрами платформе, Десмонд беспомощно оглядывался в поисках кеба. Только спустя десять минут кеб все-таки появился; он был запряжен клячей, которую даже при самой богатой фантазии трудно представить себе победительницей дерби в Ирландии.

— Эй! Эй! Вы не могли бы меня подвезти?

Из-под накидки из намокших мешков для картофеля послышался чей-то голос:

— Конечно могу. Залезайте сюда, ваше преподобие.

Десмонд втащил чемодан в кеб и сел рядом с кучером.

— Выходит, вы меня ждали?

— Ждал, — сказал кучер и осторожно прошелся кнутом по мокрому крупу лошади. — Каноник велел вас встречать с дневным поездом. Я Майкл.

— Майкл, простите, что заставил вас лишний раз прокатиться.

— Да не беда, ваше преподобие. Всего и делов-то. Я тут работаю на каноника, а еще в церкви прислуживаю. Я провезу вас мимо скотного рынка и прямо по Хай-стрит, поглядите на наш городок.

Килбаррак — город как город, не хуже и не лучше сотни подобных захолустных городишек — не слишком удивил Десмонда. В детстве он видел много таких. Но когда они протрусили мимо замусоренного двора, пабов в темных закоулках, бакалейной лавки, лавки мясника, пекарни, скобяной лавки с разложенными прямо на тротуаре сельскохозяйственными принадлежностями, затем снова мимо пабов, смутно проглядывающих сквозь пелену дождя и тумана, Десмонд вдруг особенно остро почувствовал, какое расстояние отделяет его от Виа Венето и прекрасного особняка маркизы на Виа делла Кроче.

Неужели кучер прочел его мысли?

— Немножко не привычно для вас, ваше преподобие. А мы ничего, того этого. Весь город гудит, как нам свезло заполучить нового молоденького священника не откуда-нибудь, а прямо из Священного города.

— Надеюсь, Майкл, что не разочарую вас. По крайней мере, постараюсь…

— Да вы что! Я ведь, того этого, только увидел, как вы стоите там, на платформе, под дождем, весь из себя молодой и красивый, так сразу вас и признал. — И когда они свернули с главной улицы, кучер нагнулся к Десмонду и доверительным шепотом произнес: — Вы уж простите меня, ваше преподобие, если я немножко поучу вас уму-разуму. Каноник — хороший человек, великий человек, он здесь для нас прям чудеса творит, но неплохо бы вам поначалу с ним поласковее, поласковее. А потом, когда приноровитесь друг к дружке, он за вас самому дьяволу глотку порвет, если улавливаете, куда я клоню… Ну вот, у нас здесь и церковь для вас есть, и школа при ней — аккурат через двор, — и дом священника позади.

Церковь, построенная из хорошего серого камня, со сдвоенным шпилем, на удивление большая, потрясла Десмонда размерами и добротностью. Она возвышалась над городом, и весь комплекс, с примыкающими к церкви школой и домом священника из все того же хорошо обработанного камня, располагался в небольшой рощице, переходящей где-то вдалеке уже в настоящий лес.

— Майкл, какая изумительная кладка! Я имею в виду и церковь, и школу.

— Ваша правда, того этого. Чего не сделаешь, чтобы порадовать мадам Донован.

Но они уже подъехали к аккуратному каменному домику с портиком, и кучер бросился вынимать чемодан молодого священника. Десмонд спрыгнул на землю:

— Майкл, сколько я тебе должен?

— Да что вы, ваше преподобие! Нисколько. Мы тут с каноником между собой уж как-нибудь разберемся.

— Майкл, прими это в знак моей благодарности. Очень тебя прошу.

— Нет, может, если до ста лет доживу, тогда и разрешу вашему преподобию платить мне. — Майкл дотронулся до полей шляпы и подстегнул лошадь.

Десмонд проводил Майкла глазами, чувствуя, как внутри его озябшего и продрогшего тела разливается приятное тепло. Наконец он отвернулся, поднял чемодан и нажал на кнопку звонка.

Дверь ему тут же открыла низенькая, аккуратная, пухленькая маленькая женщина в наглаженном белоснежном рабочем халате. Она приветствовала его улыбкой, продемонстрировав ровный набор зубов, явно не искусственных и достаточно белых для ее возраста, а ей было никак не меньше пятидесяти.

— Ну вот, наконец-то это вы собственной персоной, отец. Входите, входите. Мы ужасно боялись, что вы опоздаете на дневной поезд. Вы, должно быть, вымокли насквозь. Позвольте, я возьму ваш чемодан.

— Нет-нет, благодарю вас.

— Тогда давайте мне ваше пальто, оно все мокрое. — И с этими словами она решительно забрала у Десмонда пальто. — А теперь я покажу вам вашу комнату. Каноник сейчас на совещании школьного совета, но к шести вернется.

Они вошли в выложенный плиткой просторный холл, где Десмонд обратил внимание на массивную подставку для шляп и зонтов, статую в нише и большой медный гонг. Аккуратно повесив пальто на вешалку, женщина продолжила:

— Я миссис О’Брайен, экономка, и остаюсь ею, слава тебе Господи, вот уж больше двадцати лет.

— Счастлив познакомиться, миссис О’Брайен, — протянул ей свободную руку Десмонд.

Расплывшись в улыбке, отчего ее карие глаза еще больше заблестели, миссис О’Брайен пожала Десмонду руку. Глаза у нее были даже не карими, а практически черными, особенно на фоне гладкой бледной кожи.

— Господи, вы, наверное, совсем продрогли! — Она пригласила Десмонда следовать за ней вверх по навощенной дубовой лестнице. — И уж точно, ужасно проголодались. Наверняка вы и пообедать-то толком не успели.

— Я позавтракал на корабле.

— Надо же, выходит, у вас всю дорогу от Рима до Килбаррака в животе, кроме кофе с булочкой, ничего путного не было. — Она провела его дальше по коридору на втором этаже и распахнула перед ним одну из дверей. — Вот ваша комната, отец. Надеюсь, она вам подойдет. Ванная в конце коридора. Я скоро вернусь.

Комната оказалась маленькой и совсем просто обставленной. Застеленная безукоризненно чистым бельем белая эмалированная односпальная кровать, с распятием над изголовьем; у одной стены незамысловатый комод, у другой — небольшое бюро из красного дерева; у двери скамеечка для молитвы из того же полированного дерева; на блестящем линолеумном полу квадратный прикроватный коврик — одним словом, комната была ухоженной и сияла чистотой. Именно о такой комнате он и мечтал — конечно, не о монашеской келье, но располагающей к аскетичной жизни, правда, без ущерба для элементарного комфорта. Поставив чемодан на комод, Десмонд стал распаковывать вещи и раскладывать их по ящикам. На бюро он поставил фотографию покойной матери, а рядом небольшую репродукцию в рамке «Благовещения» кисти Фра Бартоломео.