Николай Какурин - Гражданская война. 1918-1921
Вскоре активным союзником врагов пролетариата выступил английский империализм, действуя и тайно через своих агентов, и явно путем вооруженной интервенции. В трудной победоносной борьбе пролетариата, приведшей к величайшим сдвигам в жизни народов Средней Азии, видное место занимает уничтожение в союзе с национальными революционными силами одного из важнейших оплотов реакции в Средней Азии — власти эмира Бухары.
Дореволюционная Бухара была страной отсталого торгового капитала. Носитель государственной власти являлся первым купцом своего государства, будучи монополистом по торговле каракулевыми шкурками. Власть эмира опиралась на класс крупных земельных собственников, купцов и на многочисленное, невежественное и фанатическое духовенство. Эта социальная надстройка всей своей тяжестью давила на только что начинавший складываться в городе класс городской буржуазии и на прочую массу населения — земледельцев и скотоводов-кочевников. Вотчинный уклад жизни, присущий странам с отсталыми формами хозяйства, весьма близкими к средневековой Европе, хорошо сохранялся в Бухаре. Наряду с накоплением богатств в руках отдельных лиц в массах господствовала нищета и невежество. И без того незавидное экономическое положение народных масс продолжало постоянно ухудшаться со времени мировой войны.
В последние годы перед мировой войной во всем Туркестане вообще и в Бухаре в особенности стало усиленно развиваться хлопководство за счет сокращения посевов прочих кормовых культур, главным образом риса и пшеницы. Последнюю Туркестан и Бухара взамен хлопка получали из Европейской России. Мировая война сократила ввоз пшеницы в Туркестан и Бухару, а Гражданская война прекратила его вовсе. Обеим странам пришлось наспех перестраивать свое сельское хозяйство, значительно сокращая посевы хлопка и вновь засевая вместо него пшеницу.
С другой стороны, английский империализм мыслил создать себе точку опоры в борьбе с Советской республикой [653] и в Бухаре, и в Хиве. Его агенты заглядывали в Бухару, присматривались к обстановке и старались привлечь на свою сторону влиятельных лиц. Английские оккупационные войска в северной Персии и в Закаспийской области должны были явиться поддержкой активной контрреволюции, если бы она пожелала перейти к решительным действиям. Но и под пятой феодальной реакции в самой Бухаре пробивалась свежая революционная струя. Политические устремления молодой бухарской буржуазии нашли свое выражение в организации партии джадидов. Свое начало она брала еще со времени первой русской революции 1905 г. Эта организация, претерпевая ряд гонений со стороны бухарского и русского правительств, существовала до 1917 г., после чего преобразовалась в младобухарскую партию, которая стояла на платформе радикальных реформ во всех областях народной жизни. Руководители ее с надеждой взирали на советскую власть. Только советская власть несла на своих знаменах лозунг поддержки всех отсталых народностей Востока в их стремлении к национальному и культурному освобождению. Но силы младобухарской партии были еще очень слабы, чтобы самостоятельно выступить на борьбу с режимом эмира. Ей приходилось ждать лучших времен, а пока вести подготовку масс к революционному действию. Экономическая депрессия Бухары давала ряд благоприятных предпосылок для этой подготовки.
Весной 1920 г. внешняя обстановка в Средней Азии изменилась в неблагоприятную для местной контрреволюции сторону. Успешные и энергичные действия армий Туркестанского фронта, руководимых т. Фрунзе, открыли, прежде всего, широкую дорогу от революционных центров нашего Союза в сердце советского Туркестана. Сохранившаяся в целости Среднеазиатская железная дорога дала возможность 4-й армии Туркестанского фронта быстро ликвидировать силы закаспийской контрреволюции. В то же время в Ферганской области единый до сих пор фронт местной контрреволюции начал раскалываться, с одной стороны, под влиянием нового курса советской политики, пошедшей навстречу населению в некоторых особенностях его бытового и экономического уклада, и, с другой стороны, под влиянием взаимного соперничества местных главарей. [654]
Несмотря на то что по общей малочисленности наших сил в Туркестане, обширности территории, охваченной бандитизмом, и новизне методов борьбы она носила длительный и упорный характер, видно было, что басмачество{360} в Фергане начинает постепенно терять под собой социальную базу.
В Хиве летом 1920 г. произошел внутренний переворот. Местный хан был свергнут предводителем туркменских разбойничьих шаек Джунаид-ханом, который пытался занять его место. Позже части Красной Армии оказали поддержку восставшему против насилий Джунаид-хана местному населению, и Хивинское ханство летом 1920 г. преобразовалось в Хорезмскую народную советскую республику. На некоторое время гарнизоны Красной Армии были оставлены в Хиве и в некоторых других населенных центрах Хорезмской республики.
Таким образом, бухарский очаг контрреволюции в результате всех этих событий оказывался совершенно одиноким, но он сохранял свое значение последнего плацдарма, с которого контрреволюция могла еще попытаться сорвать советское строительство в Туркестане или помешать его мирному развитию.
Начиная с весны 1920 г., реакционная Бухара начинает исподволь готовиться к возможной борьбе с советской властью. Бухарское духовенство усиленно проповедовало священную войну против неверных. В то же время эмир бухарский спешно готовил свои вооруженные силы к предстоящей борьбе. Еще в феврале 1920 г. он сделал попытку пополнения своей армии путем призыва под знамена части населения, чего раньше никогда не встречалось в бухарской практике. Он усиленно занялся обучением и тактической подготовкой своей армии, в чем ему старательно помогали инструктора из русских белогвардейцев.
Воссоединение советского Туркестана с основной территорией Союза не означало еще исчезновения всех трудностей, стоявших перед советской властью, и возможности перехода к мирному строительству. Силы Туркестанского фронта были слишком ограничены по сравнению с разнородностью выпадавших на них задач и размером территории. [655] Ближайшими задачами Красной Армии являлись охрана обширнейших сухопутных границ советского Туркестана на протяжении нескольких тысяч километров, борьба с непрекращающимся басмачеством в Фергане, подавление кулацких вспышек в Семиречье, поддержка дружественной нам власти в Хорезмской республике. Таким образом, на случай борьбы с контрреволюционной Бухарой командование Туркестанским фронтом могло располагать только очень ограниченными силами.
Летом 1920 г. некоторые из этих задач с особой остротой встали перед М. В. Фрунзе. Кривая басмаческого движения в Фергане, то понижавшаяся, то дававшая скачки вверх в течение всей гражданской войны в Туркестане, вдруг быстро пошла кверху. Это обстоятельство являлось весьма выгодным для бухарской контрреволюции — оно оттягивало часть красных сил.
В Семиречье вспыхивали кулацкие восстания, что связывало находившиеся там силы Красной Армии (3-я Туркестанская стрелковая дивизия). Тыловые сообщения 1-й красной армии, дошедшие до границ Персии и берегов Каспийского моря, пролегали по территории враждебной Бухары и, следовательно, находились под прямой угрозой со стороны последней. Таким образом, напряженности политической обстановки вполне соответствовала и острота стратегического положения.
В такой обстановке основными задачами политики являлось объединение на платформе советской власти всех наиболее активных и революционно настроенных элементов страны. Вступление Красной Армии в Туркестан вызвало в нем и сопредельных странах, каковой была Бухара, то же явление, которое в течение Гражданской войны мы могли наблюдать на Украине, в Прибалтике и Польше. Это явление заключалось в пробуждении и росте местных революционных сил, в их стремлении из состояния потенции перейти в состояние действия и объединиться между собой. Поэтому вполне естественно, что младобухарское революционное движение, почувствовав почву под ногами, решило перейти от организационных форм работы к активным действиям. Уже в августе 1920 г. в некоторых бухарских городах последовал ряд вооруженных восстаний, причем повстанцы [656] обращались за помощью к советской власти и красному командованию.
Последнее в свою очередь с часу на час выжидало активного выступления бухарской контрреволюции и имело к этому все основания. М. В. Фрунзе уже в десятых числах августа имел сведения, что значительные регулярные и иррегулярные силы эмира бухарского в количестве до 30 000–35 000 бойцов стягиваются в окрестностях столицы. Невзирая на советы некоторых местных органов власти, рекомендовавших выжидательную политику и осторожность, чтобы не усложнять возможных взаимоотношений с Антантой, командование Туркестанским фронтом приняло решение: в случае необходимости не выжидать нападения эмира, а поддержать революционное движение широких бухарских народных масс и предупредить выступление бухарской армии нанесением удара по наиболее жизненным районам страны. Таковыми районами являлись густонаселенная долина р. Зеравшана с политическим и административным центром страны — г. Старой Бухарой и район Шахрисябз — Гузар. Нанесением удара по Старой Бухаре достигалась двойная цель: не только захват столицы страны, но и разгром живой силы противника, так как почти вся регулярная армия эмира была сосредоточена в Старой Бухаре и ее окрестностях.
