Иван Карпухин - Северный летучий
К вечеру поднялся степной буран. Ничего не было видно. Стояла белая стена вьюги. Вдруг все стихло. Выглянуло яркое солнце, искрящийся снег слепил глаза.
Войска двинулись вперед. А газеты сообщали:
«Успешная борьба с Дутовым.
Самара. 16 января. Советские войска взяли станцию Сырт. Раненых и убитых дутовцев грузят в вагоны. В ночь на 16 января советские войска вступили на Каргалу, последнюю станцию под Оренбургом.
Дутовцы отступают в панике. Станицы выдали все оружие и заложников.
Завтра ожидается взятие Оренбурга.
Из Казани на поддержку советским войскам проследовал на Оренбургский фронт отряд пехоты и артиллерии»[35].
Продолжая наступление, советские войска почти без боя заняли 15-й и 16-й разъезды. При отступлении дутовцы не успели увести в тыл свой вспомогательный поезд. В нем обнаружено много взрывчатки, разрывных пуль и баллоны с удушливым газом.
В боях с дутовцами советские бойцы проявляли массовый героизм и огромный революционный порыв. «Революционный отряд проявил чудеса храбрости», — говорил тогда комиссар С. Цвиллинг. И сам он, полубольной, с обмороженными пальцами ног, вместе с матросами, солдатами и рабочими отчаянно дрался с дутовцами.
Последний крупный бой за Оренбург произошел под станцией Каргала. На этом перегоне противник сильно разрушил пути и даже подорвал паровоз. Крана не было, пришлось подцеплять его к другому паровозу, чтобы убрать с пути.
16 января завязался ожесточенный бой. Во время боя командование советскими войсками направило в обход, в тылы казаков, группу красногвардейских отрядов. Они внезапно наступили на деревню Павловку и хутор Ключи, расположенные севернее железной дороги. Бой был ожесточенным.
Неожиданно красногвардейцы получили поддержку со стороны местных крестьян. Более 300 человек явились в отряд и попросили оружия. Дутовцы попытались обойти красных с левого фланга, но, узнав, что жители Павловки выступили против них, отступили назад. К вечеру 16 января все части советских войск вступили на станцию Каргала.
Падение Оренбурга было уже предрешено. Казачьи части отступали, разрушая железнодорожное полотно. В бой они не вступали.
Одновременно с наступлением советских правительственных войск против дутовцев в тылу белоказаков действовали подпольные революционные силы. С самого начала белоказачьего мятежа в Оренбурге под руководством большевиков начали формироваться подпольные отряды Красной гвардии. Не хватало оружия. На десять и более красногвардейцев — одна винтовка.
Подпольный партийный комитет Оренбурга поручает машинисту паровоза Ф. Г. Кравченко достать оружие в Бузулуке. В конце декабря 1917 года Кравченко получает от Кобозева три пулемета, 89 винтовок, несколько ящиков патронов. Но как это провезти в Оренбург? Дутовские заставы в Платовке, Переволоцке, Сырте и Каргале четырежды проводили тщательный обыск каждого поезда, шедшего из Бузулука. Но Кравченко нашелся: оружие и патроны сложил в тендер своего паровоза и залил водой. Обыск казаков прошел безрезультатно. В Оренбурге паровоз с несколькими вагонами подали якобы на разгрузку к железнодорожным мастерским. Воду из тендера выпустили, оружие выгрузили. Винтовки и пулеметы в эту же ночь разнесли по квартирам рабочих.
Когда советские войска под командованием С. Д. Павлова подошли к Оренбургу, оренбургские рабочие с этим оружием подняли восстание в тылу белоказаков и захватили станцию Оренбург. Оренбургскими красногвардейцами командовал бывший фельдфебель А. Е. Левашов. Накануне генерального наступления советских войск ему удалось побывать в Бузулуке. Из Оренбурга по Самарскому тракту лихо пронеслась тройка. Проверив документы, дутовцы беспрепятственно пропустили через свои заставы бойкую тройку, где, развалившись в кошовке, дремал купец первой гильдии.
Но вот на тракте встретился красногвардейский патруль. Лошадей под узды, и тройку вместе с дородным купцом в штаб отряда. Сначала изумились, а потом и хохотали красногвардейцы, увидев, как их командир вдруг обнялся с купцом.
— Товарищ Левашов, здравствуй!
— Здравствуй, друг!
На другой день А. Е. Левашов и П. А. Кобозев обсудили общий план действия. Левашов вернулся в Оренбург.
Оренбург, переулок Матросский. Дом, где размещался отряд С. Д. Павлова.
Красные приближались к городу. Разведчики доложили А. Е. Левашову, что на станции готовятся к отправке в сторону Бузулука два эшелона казаков. Решено было действовать.
Городская буржуазия устроила белоказакам торжественные проводы. В вокзальном ресторане не смолкал звон бокалов. Рядовых казаков поили прямо в вагонах, разнося водку в четвертных бутылях.
— Отправку эшелонов задержать любым путем! Отрядам красногвардейцев собраться в условленном месте! — приказал Левашов.
Обходя строй красногвардейцев, Левашов объяснил:
— Наши начали наступление на фронте, мы должны захватить станцию, сорвать отправку эшелонов — ударить дутовцам в спину.
Отряд красногвардейцев скрытно двинулся к станции. Зимой рано темнеет. В окнах домов засветились редкие огоньки. Город жил тревожной напряженной жизнью и в большинстве домов сумерничали в полутьме.
Тишина… Вот и станция. Но почему не стреляют?
— Оружие к бою! За мной! — крикнул Левашов и, обнажив шашку, первым кинулся в сторону вокзала. Перрон ярко освещен. На платформах эшелонов орудия, зарядные ящики. В вагонах и на вокзале — пусто. Всюду следы поспешного бегства.
В чем же дело? Оказывается белоказаки, узнав об успешном продвижении советских войск, разбежались.
На здании вокзала уже развевался красный флаг. Группу красногвардейцев на паровозе, тоже разукрашенном красными флагами, послали навстречу советским войскам[36].
17 января передовые части наступавших советских войск заняли 17-й разъезд. Здесь же на разъезде они встретились с группой красногвардейцев оренбургского подпольного отряда.
Из окрестных поселков, деревень и станиц к советскому командованию группами и по одиночке приходили казаки. Они изъявляли желание бороться с Дутовым.
Вечером 17 января Дутов в сопровождении 300 своих приспешников бежал из Оренбурга по направлению к Верхне-Уральску. Остальные казаки разъехались по домам.
18 января главные силы Оренбургского фронта под командованием С. Д. Павлова вступили в Оренбург. Население города радостно встречало правительственные войска. На вокзальной площади состоялся митинг. Представители местных революционных организаций от имени трудового населения города приветствовали своих освободителей.
18 января из Оренбурга послана телеграмма:
«Петроград. Совет Народных Комиссаров. Народным комиссарам Дыбенко, Подвойскому.
После боя под 17-м разъездом продвинулись вперед и заняли г. Оренбург. Вся контрреволюционная банда разбежалась. Произведены аресты главарей восстания. Завтра приступаем к поголовному обыску и по примеру Троицка укрепим положение Советов.
Снаряжаем погоню за дутовщинюй.
Шлю от имени войск Оренбургского отряда и фронта привет съезду Советов.
Командующий войсками Оренбургского фронта Павлов»[37].Утром 19 января с юга к Оренбургу подошли революционные войска, наступавшие со стороны Актюбинска.
В городе восстанавливается Советская власть. Был избран Оренбургский Военно-революционный комитет, во главе которого стал С. М. Цвиллинг. Были назначены комиссары во все правительственные учреждения, комендант города и железнодорожного узла.
Началось движение по Ташкентской железной дороге. 23 января В. И. Ленин в радиограмме сообщил всей стране:
«Оренбург занят советскими войсками окончательно. Дутов с горстью приверженцев скрылся. Все правительственные учреждения в Оренбурге заняты советскими войсками. Властью на месте объявлен Оренбургский Совет рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов»[38].
В КРАСНЫЙ ПИТЕР!
Оренбург освобожден. Оренбургский фронт перестает существовать. Морской отряд, овеянный славой первых побед советских вооруженных сил, отзывается в Петроград. Героический поход Северного летучего отряда, посланного на Урал по личному заданию В. И. Ленина, победоносно завершен.
4 февраля 1918 года матросский отряд революционных моряков отбывал из Оренбурга в Петроград.
На вокзал в полном составе прибыл Военно-революционный комитет и городской комитет большевиков, командиры и комиссары красногвардейских отрядов. Собралось все население города. Это была демонстрация единства, выражение искреннего чувства благодарности к своим освободителям.
