Михаил Белоусов - Об этом не сообщалось…
Офицер-разведчик, инструктировавший трех друзей, рассчитал всё по дням и часам и, казалось, предусмотрел мельчайшие неожиданности. Но сами новоиспеченные шпионы внесли весьма существенные коррективы в план немецкой разведки.
Я так подробно остановился на похождениях троицы воров-рецидивистов для того, чтобы у читателей не создалась иллюзия о якобы нравственном возрождении этих людей. Нет, они были и остались тогда ворами. Но пусть каждый задумается о другом. Если у этих трёх парней, бросивших в своё время вызов нашему обществу и поставивших себя вне его, хватило всё же сил и гражданской совести остановиться у грани, за которой начинается предательство, то какой меркой можно измерить всю глубину падения тех, кто пошел в услужение к фашистам, сколько мерзости и подлости накопилось в закоулках их продажных душ…
Лицом к лицу с абвером
К ноябрю 1941 г. положение на нашем Юго-Западном направлении стабилизировалось. Фронт проходил по линии Ефремов, Елец, Волчанск, Красный Лиман, Таганрог. В те дни уже ни для кого не было секретом, что стратегия блицкрига лопнула и гитлеровской военной верхушке скрепя сердце пришлось переводить вермахтовскую машину на рельсы затяжной войны. «Наступательный порыв» её ограничивался лишь полосой фронта на московском направлении. На других участках армии захватчиков приступили к перегруппировке сил, рассчитывая восстановить наступательную мощь своих изрядно потрепанных ударных соединений.
Верховное главнокомандование вермахта и командование групп войск теперь требовало от абвера точной и всеобъемлющей информации о группировании нашит войск по всей глубине фронтов, поступлении в наши войска новой техники, её тактико-технических данных, местах расположения крупных штабов, и главное, каковы оперативные и стратегические планы советского командования. Кроме того, абвер ни на минуту не должен был прекращать своей идеологической работы – распространения провокационных слухов и ведения пораженческой агитации в наших войсках.
На выполнение этих задач были брошены и другие силы гитлеровской разведки. Чтобы представить масштабы тайной войны только в полосе нашего Юго-Западного направления, коротко расскажу об основных службах и подразделениях немецкой разведки, действовавших тогда здесь.
В канун нападения на нашу страну по инициации Канариса в местечке Сулеювек (под Варшавой) был создан оперативный штаб абвера под кодовым названием «Валли». Возглавил его один из ближайших помощников Канариса полковник Гейнц Шмальшлегер. «Валли», аналогично управлению абвер-заграница, имел три отдела: первый – разведка, второй – диверсия и террор я третий – контрразведка. На «Валли» возлагалось непосредственное руководство полевыми органами абвера – абверкомандами при группах войск «Север», «Центр» и «Юг» и абвергруппами при армиях вторжения.
В первые же дни войны штаб «Валли» создал свою, так называемую Варшавскую разведшколу, где готовилась агентура, завербованная в лагерях для военнопленных, в основном из командного состава.
При группе армий «Юг», действовавшей против наших Южного и Юго-Западного фронтов, штаб «Вали» имел две абверкоманды – «101» и «101-А», подчиненные его первому отделу, и по две абверкоманды, подчиненные второму и третьему отделам, носившие нумерации своих отделов. Непосредственно при штабах полевых и танковых армий каждая из упомянутых абверкоманд имела свои абвергруппы.
Таким образом, в ноябре 1941 г. только абверовских органов действовало против наших двух фронтов около двадцати.
Кроме того, в штабе каждого гитлеровского соединения, начиная от дивизии и выше, был ещё свой, войсковой разведывательный орган – «Отдел-1-Ц», который наряду со сбором и обработкой разведывательных сведений о Красной Армии выполнял контрразведывательные функции.
В начале 1942 г. «Валли» ещё более расширяет сферу своей контрразведывательной деятельности. В связи с огромным размахом партизанской борьбы в фашистском тылу при штабе создается специальный контрразведывательный орган «Зондерштаб-Р» («Россия»)[8]. Здесь готовились провокаторы для антифашистского подполья и агентура для внедрения в отряды партизан с целью разложения их изнутри или подвода под удар карателей.
Все абверовские отделы, команды и группы возглавлялись опытными разведчиками; в частности, «Абвер-командой-101» руководил подполковник Гемприх, а «Абверкомандой-101-А» – полковник Визер.
Особому отделу Юго-Западного фронта большей частью приходилось иметь дело с «воспитанниками» Вальтера Визера, который избрал своей резиденцией контору Полтавской трикотажной фабрики. Радиостанция этой абверкоманды выходила в эфир для своей агентуры с позывными «Орион». Визеру непосредственно подчинялись Полтавская разведывательная школа и группы офицеров-вербовщиков, действовавшие в Днепропетровском, Знаменском и Дарницком лагерях для советских военнопленных и среди местного населения Киева, Полтавы, Харькова, Белгорода и Сум.
Все названные органы абвера, находившиеся в непосредственной близости от нашего переднего края, представляли, разумеется, большую для нас опасность. Особенно много черных деяний было на счету зондеркоманды, созданной при одной из абвергрупп в начале ноября 1941 г. Руководил этой командой известный абверовский резидент Фаулидис, по кличке Локкерт. Команда Локкерта вела разведывательную и диверсионную работу, распространяла провокационные слухи среди населения в нашей прифронтовой полосе и формировала «добровольческие» соединения из числа националистов и уголовников. Учитывая специфику этой команды, штаб «Валли» разрешил Локкерту самостоятельно готовить агентуру для работы в советском тылу. Учебный пункт его зондеркоманды в конце 1941 г. обосновался в городе Волноваха. Здесь по сокращенной программе готовились кадры разведчиков, диверсантов, террористов и провокаторов.
Как видим, даже одного беглого перечня служб и подразделений абвера, действовавших на нашем участке фронта, достаточно, чтобы представить, с каким опасным и коварным врагом приходилось бороться советской военной контрразведке. Но здесь нужно заметить, что уже к концу 1941 г. расстановка сил на фронте тайной войны значительно изменилась. Советские контрразведывательные органы были уже не те, что в первые недели войны. Появился боевой и оперативный опыт; абвер теперь не мог играть с нами втемную – его структура, формы и методы работы, руководящие кадры, расположение и функции основных центров подготовки агентуры, её многие вербовщики уже не являлись для нас загадкой. Кроме того, стабильность фронта положительно сказалась на совершенствовании оперативной работы в наших соединениях. И самое главное – я уже говорил об этом, но хочу подчеркнуть ещё раз, – за нами стоял весь советский народ. Это был решающий фактор, преимущества которого фашисты не имели и не могли иметь на нашей земле.
* * *Ночь на 7 ноября 1941 г. была одной из самых тревожных в неспокойной жизни нашего разведчика Ивана Чайки. Полтора месяца провел он во вражеском тылу, и вот сейчас, когда до линии фронта оставалось рукой подать, угораздило же его остановиться на дневку в этой заброшенной колхозной клуне. Когда уже начало темнеть и Чайка собирался двинуться в путь, к клуне нежданно-негаданно подкатил тягач с дальнобойкой на прицепе и обслуга – человек десять – двенадцать – взялась готовить ужин. Более дурацкую ситуацию трудно себе представить: во-первых, уходит драгоценное время, а потом ведь могут фашисты сцапать за здорово живешь.
Ещё в конце сентября Чайку послали в Сенчанский район Полтавской области, где он должен был выяснить судьбу некоторых фронтовых командиров, находившихся с командующим Юго-Западным фронтом генералом Кирпоносом. Здесь, в урочище Шумейково, они дали врагу свой последний бой. И теперь он, старшина-пограничник Иван Чайка, возможно, единственный, кто может сообщить командованию о мужестве и героизме командиров и политработников, которые с одними пистолетами десятки раз ходили в атаку, и о том, что перед урочищем за два дня боев были уничтожены десятки гитлеровцев. Не имел он права рисковать собой и по другой причине. Сроки его возвращения к своим давно истекли. Значит, его начальники могли послать с тем же заданием другого разведчика или целую группу, а это при том режиме, который установили гитлеровцы на оккупированной территории, неизбежно повлекло бы за собой новые жертвы.
Взвесив всё «за» и «против», Иван спрятал гранату за пазуху и принялся терпеливо ждать, пока гитлеровцы завалятся спать…
При переходе линии фронта Чайке слегка зацепило осколком руку – попал под шальную мину, но идти в госпиталь он категорически отказался и потребовал, чтобы его немедленно отправили в особый отдел фронта.
