Станислав Олейник - Правоверный
Получив у портье ключи от заказанного ему заранее номера, он, отказавшись от услуг коридорного, поднялся на нужный этаж.
В номере неожиданно столкнулся лицом к лицу с высоким, с тяжелым взглядом, лет пятидесяти, мужчиной.
Вот именно здесь пригодились его натренированные воля и самообладание. Филипп на мгновение задержался, затем отступил от двери в сторону, спокойно положил дорожную сумку на журнальный столик, и только потом посмотрел на незнакомца.
— Простите, сэр. Видимо произошла ошибка. Меня не предупредили, что номер уже занят.
— Все правильно, мистер Джексон. Это ваш номер, — растягивая в улыбке рот, усмехнулся незнакомец.
Светлый костюм красиво облегал его спортивную фигуру. Тяжелое лицо боксера никак не гармонировало с его мягкой улыбкой.
— Сантини, — представился мужчина, протягивая руку, — как добрались?
Крепкая, жесткая, как наждачная бумага рука, произвела на Фила впечатление.
— Прекрасно, — улыбнулся он отвечая на рукопожатие, без происшествий, и профессиональным взглядом окинул номер.
Занавеси легкого зеленоватого полотна с воздушным кружевным обрамлением свисали по бокам единственного в номере окна. В углу стояло странное растение с широкими листьями. Мебель массивная, под старину. Встроенный в небольшой буфет советского образца ламповый телевизор «Электрон». Два кресла у журнального столика с телефоном. Небольшой стол покрытый белой скатертью и три, стоящие вокруг него, стула. В центре стола блюдо с фруктами, напитки, баночное пиво, виски и содовая.
Около входа глухо урчал небольшой, явно советского производства, холодильник. Поймав удивленный взгляд Филиппа, Сантини пояснил: «Все, что видите, входит в стоимость номера. Не удивляйтесь, мистер Джексон, вы на гостеприимном Востоке».
— Что будете пить? — спросил он, наблюдая за падающим в изнеможении в кресло Филиппом.
— Пиво, — прохрипел тот, чувствуя как пересохли его губы.
— Подождав, пока Фил утолит жажду, Сантини, поймав его настороженный взгляд, многозначительно прошелся взглядом по номеру:
— О том, что в Дамаск прибывает корреспондент еженедельника «Все про Восток» Филипп Джексон, — негромко произнес он, — нам из посольства сообщили вчера вечером. Попросили забронировать номер в этом отеле и оказать вам содействие в поиске необходимых материалов. В этом вам поможет наша сотрудница, с которой вы вскоре познакомитесь.
— Но вы не сообщили, кого вы представляете, — не выдержал Филипп.
— Разве? — искренне удивился Сантини. Прошу извинить. Я представляю обыкновенное туристическое агентство.
Фил понимающе кивнул.
Сантини снова улыбнулся, и закурив сигарету продолжил:
— Вон там, он кивнул на прикроватную тумбочку, вы найдете туристические проспекты о Дамаске. Я уверен, они вам наверняка пригодятся. Сегодня отдыхайте, а завтра с группой туристов, которые прибыли в Дамаск еще вчера, и проживают в этом же отеле, вы будете любоваться достопримечательностями этой древней столицы, и надеюсь, найдете много интересных материалов для вашего еженедельника.
Сантини, зная, какая роль отведена молодому человеку в предстоящей операции, еще раз окинул того оценивающим взглядом.
Хотя мягкий акцент и выдавал в Джексоне славянина, тот скорее был похож на американца скандинавского происхождения. Держится свободно, уверенно. Да и отзывы в резидентуру о нем пришли только положительные.
— Дай Бог, что все прошло нормально, — вздохнул Сантини, туша сигарету в пепельнице.
Являясь основным разработчиком операции, он решил лично познакомиться с человеком, которому отведена в ней основная роль, хотя и будет тот в ней использован, в «втемную». Почему «втемную»? А потому, чтобы для сирийской контрразведки и ее советских советников, которые наверняка будут наблюдать за ходом операции, все будет происходить естественно. На это все и было рассчитано. То что они у этих парней под «колпаком», сомневаться было бессмысленно, и наивно…
Оставшись один, Фил разобрал дорожную сумку, унес в ванную комнату туалетные принадлежности, и только потом нырнул под душ. Анализируя встречу и разговор с Сантини, он вспомнил, как тот в начале беседы выразительно прошелся взглядом по стенам номера. Фил усмехнулся. О чем о, чем, но об этих азбучных истинах, Сантини мог бы его и не предупреждать. В том что номер оборудован подслушивающей аппаратурой, а возможно и техникой позволяющей вести внутреннее наблюдение, он не сомневался. Поэтому такая «опека» со стороны Сантини, его несколько даже обидела.
Приведя себя в порядок, он опустошил еще одну, взятую из холодильника банку с пивом, окинул себя в зеркале и, вспомнив совет Сантини, приступил к просмотру лежащих на тумбочке туристических проспектов. В Штатах он изучал материалы о Сирии, ее столице, но эти проспекты были намного подробнее тех.
Отложив проспекты в сторону, он откинулся на кровати, и задумался.
Ему дали три дня, чтобы найти и зафиксировать на пленку наиболее вероятные места тайниковых закладок. Но это первый этап работы. Второй этап, изъять из тайника контейнер с информацией. Правда, место закладки, подходы к нему, возможные пути отступления, им изучены пока что только на фотоснимках. Вздохнув, принял решение провести разведку местности уже завтра.
В Сирии, как и многих странах Ближнего Востока и Юго-Западной Азии, был тоталитарный режим. И именно в Сирии, стране явно промосковской, советские советники были практически везде: и в вооруженных силах и, конечно же, в службе безопасности. А потому вряд ли можно было удивляться, что все действия резидентуры ЦРУ в этой стране были, если не скованы, то ощутимо затруднены. Плотное наблюдение за сотрудниками посольства, других американских представительств, не только затрудняло, а порой и полностью исключало проведение и агентурных, и тайниковых операций.
И чтобы как-то выйти из этого затруднительного положения, под прикрытием различного рода неправительственных организаций, газет, журналов, туристических и иных фирм, а порой и «третьих» стран, работали, как кадровые сотрудники, так и агенты ЦРУ.
Бросил взгляд на часы. Было около девятнадцати. Решив немного прогуляться, хотя бы для начала в окрестностях отеля. Не раздумывая, поднялся, окинул взглядом номер, и вышел.
Очутившись под теряющим свою палящую силу вечерним солнцем, почти сразу почувствовал за собой наблюдение. Неожиданностью для него это не было. Он спокойно осмотрелся, и не спеша направился в сторону маленькой, расположенной под легким полотняным навесом, кофейни. Окунувшись в неповторимый аромат кофе, не раздумывая перешагнул порог.
Еще ранее, изучая страны Ближнего Востока, Фил узнал и о том, что одной из достопримечательностей этой части света, является не что иное, как распространенный там довольно экзотический живительный напиток, название которому простое, — кофе…
…Страны Востока можно разделить на кофейные и чайные. Резкой границы между ними провести нельзя. Такие страны, как например, Афганистан, Пакистан, Индия, — решительно предпочитают чай. Тогда, как, например в Сирии, не видят жизни без кофе, — этого бодрящего, горячего, источающие неповторимый аромат, напитка.
И вот теперь, находясь в этой экзотической стране, сидя под легким навесом небольшой кофейни, он, Филипп Джексон, вдыхал тонкий аромат именно этого напитка.
Весь в белом официант, не ожидая заказа принес на подносе совсем крошечную кофейную чашечку, поставил ее на столик перед Филом, и молча удалился.
Три глоточка, и чашечка пуста. Фил удивленно осмотрел ее со всех сторон, пожал плечами и поставил на столик. Официанта, чтобы попросить повторить, как назло нигде не было видно.
За соседним столиком сидели два араба. За столиком слева сидела молодая симпатичная женщина. По ее одежде, поведению, безошибочно можно было определить, что это представительница одной из стран Запада.
Посмотрев сначала в сторону арабов, затем на женщину, он с удивлением заметил, что кофе они пьют совсем не так, как пьет, например он. Они словно и не пьют, а просто притворяются: Поднесут чашечку ко рту, прикоснутся губами, и снова ставят на столик.
Ничего не понимая, он взял свою и с интересом в нее заглянул. Однако кроме темно-коричневого ободка, проглядывающего у самого донышка, ничего не увидел. Прикоснувшись к нему языком, он чуть не задохнулся от обрушившейся на него горечи. Какое-то мгновение, и он почувствовал, что с ним что-то происходит. Ему вдруг стало очень легко, появилась необъяснимая бодрость, свежесть. Теперь ему стало понятно, почему соседи по кофейне подносят ко рту пустые чашечки…
Молодая женщина с интересом наблюдавшая за Филиппом, поймала его встречный взгляд:
— Это чеджасский кофе, — улыбнулась она, — если бы выпили целую чашечку этого кофе, вы бы умерли. Потому и пьют его маленькими порциями. Вам повезло. Вы сами того не сознавая, выпили его именно так, не тронув осадок. А потом сами поняли, что секрет его чудодейственного воздействия, не в жидкости, а в осадке.
![Михаил Катюричев - Эквилибрист. Путь долга [litres]](/uploads/posts/books/262264/262264.jpg)
