Николай Иванов - День за три
“Неужели конец? Нет-нет, главарю нет никакого смысла взять его и вот так, запросто, убить Олега вон полгода держат..”
Рокотов оглянулся. Асламбек смотрел на него печально, Заявка отводил взгляд, Олег… Олег тоже смотрел в это время на тайник. Встретившись взглядом с Рокотовым, опустил взгляд.
“Пожалел, что поторопился показать мне свою находку, – понял прапорщик. – Конечно, кто я такой, чтобы сразу верить? Вдруг выдам?” Олег, кстати, но сказал, что пилит камень около решетки. Рокотов увидел это сам, когда смотрел в окно. Правда, про себя отметил, что это бесполезная затея, она ничего, кроме иллюзий, не дает…
В дверь заглянул недовольный Хромоножка, и прапорщик вышел на улицу.
Солнце, не жаркое и не яркое по сравнению с летом, тем не менее слепило, и некоторое время Володя шел прикрыв глаза. Лагерь почти вымер, не было видно даже Витюни. Исчез и скакун у дверей, и только у пещеры раздавались голоса: три или четыре “духа” снимали с машины ящики и носили их в черный зев склада. Дверцы машины были открыты, и Рокотов вдруг представил: сесть бы и умчаться отсюда…
Хромоножка, увидев, что пленник внезапно остановился, дернул его за рукав и опять недовольно сморщил лицо.
“Сесть и умчаться, сесть и умчаться, – завертелось в мыслях у Рокотова. Боясь глянуть лишний раз в сторону машины и тем самым как-то выдать возникшее желание, он опустил голову, а мысль все крутилась и крутилась колесом: “Сесть и умчаться, сесть и умчаться…” Побежит навстречу дорога, ворота – тьфу ворота, снесет и все. Только бы сесть за руль. А если рвануться прямо сейчас? Нет-нет, Хромоножка просто-напросто подстрелит. Да и ребята, еще же ведь ребята…
Изатулла опять сидел на столиком, заваленным фруктами, лепешками. Особо притягивали взгляд светящиеся в солнечном луче бутылки с желтой “Фантой”. Прапорщик впервые остро ощутил голод и сглотнул слюну. Где-то он читал, что приговоренным к смерти дают всякие деликатесы. А здесь – хотя бы попить. “Фанта” – это прелесть…
– Подумал? – дождавшись, когда выйдет Хромоножка, спросил Изатулла. Не дождавшись ответа, налил себе в высокий бокал желтый пенистый напиток, и Рокотов увидел, как лопаются в нем, брызгаясь, пузырьки газа, образуя радужное свечение в луче солнца.
“Надо как-то сделать, чтобы нас всех вместе вывели из камеры, – мысль о побеге все же оказалась сильнее жажды и заставила думать о себе. – Только быстрее бы, пока машина здесь”.
– Сегодня перед последним намазом я прикажу забить камнями три из вас, – дошел до прапорщика голос главаря. – Останется один. Одного у меня хочет купить почетный аксакал из Пешевара, ему нужен работник. Я продам тебя. – Изатулла, не сводя взгляда с Рокотова, отхлебнул из бокала. Дождавшись, когда до пленника пойдет смысл сказанного, добавил: – Или Ивана. Он тоже сильный и будет хороший работ shy;ник. Да?
Главарь приглашал к разговору, и разумнее всего было что-то ответить – хотя бы для того, чтобы побольше узнать о планах Изатуллы и выиграть какое-то время. “Прикинусь дуриком, пусть все объясняет”, – решил наконец для себя Рокотов.
– Ты умный. – Главарь по-прежнему не сводил с прапорщика глаз и Рокотов почувствовал, как мгновенно выступила на лбу испарина: неужели Изатулла способен так угадывать мысли? А может, он в самом деле угадывает? Восток ведь. Тогда о машине ничего не думать…
– Я – экономист, три года учился в Англии, и уважаю умных людей, – продолжал Изатулла, покачиваясь в кресле с поднесенным к губам бокалом. Пузырьки уже все полопались, и теперь только отрывались от стенок и игриво устремлялись вверх. – Я знал, что вы здесь будете еще долго, и там, в Англии, я специально занимался вами, русскими. И как мне объясняли, вы, пленные, на Родине не нужны.
“Пропаганда времен Великой Отечественной”, – от shy;метил про себя Рокотов, но усмешку сдержал.
– России нужны герои, те, кто подрывает себя гранатами а прыгает в пропасть, как ваш летчик. Герои, а не вы, пленные.
– Но мы не сами сдавались, – осмелился вставить слово Рокотов.
Похоже, это обрадовало главаря, он уселся поудобнее.
– Тебя смогут понять как человека, но никто не простит как солдата. Ваш солдат не должен попадать в плен, иначе как потом учить других солдат, что они не должны быть в плену. Я понятно говорю?
– Да, понятно. – “Если даже ключа зажигания нет, машина стоит под гору, снять с тормозов – заведется. Теперь ребят, как вытащить ребят…”
– Сегодня я решил начать борьбу с властью Наджибуллы, и уже скоро мой отряд, – главарь мельком глянул на часы в позолоченном браслете, – покажет, что значит сила Изатуллы. Так получилось, что первыми под мой удар попадут шурави, но что поделаешь, – хозяин поднял руки кверху, закатил глаза, – Я взамен верну одного из вас. Витюню Дурачка. Сумасшедшие и калеки – они будут дольше напоминать вам о войне, чем убитые. Да?
“Да-да, только быстрее бы к ребятам. Если заманить охранника в камеру… Да, это выход, это выход!”
– А может, ты тоже хочешь к своим? Могу послать. Но только таким, как Витюня. Да?
– Нет, нет, я согласен, я хочу жить, продай меня, – упал на колени прапорщик. Протянул руки. “Не переиграть бы, только бы ничего не почувствовал”. – Иван тоже хочет, сержант. Продай двоих. Я поговорю с ним, он согласится. И узбек согласится, только сапер нет, он уже сумасшедший. Отпусти меня к ним, и я приведу Ивана и узбека. Приведу – и ты пощади меня. – Рокотов пополз на коленях к Изатулле. Тот поднял руку, и в ту же минуту один из телохранителей замер за спиной прапорщика. Володя замер тоже. “Поверит или нет? Поверит или нет?”
– Ты хочешь меня обмануть? – Изатулла пощипал свой подбородок.
Чтобы скрыть вспыхнувшее лицо, Рокотов поклонился главарю до пола.
– Я жить хочу. Я боюсь змей. Я не хочу быть как Витюня Дурачок. Я докажу…
– Хорошо, – оборвал хозяин дома. – Иди. Я хочу, чтобы ты вернулся. Не один.
Он сказал последние фразы с нажимом, придавая им особый смысл. “Все-таки мы нужны, нужны ему, и очень послушные, а не как Олег”.
Пока Изатулла объяснял что-то телохранителю, Рокотов, кланяясь, пятился к двери.
Машина стояла на месте. Стояла! От тюрьмы до нее – метров сто пятьдесят. Сколько же “духов” там работает, три или четыре? Раз, два… это опять первый… особо не смотреть туда, конвоир очень насторо shy;жен… Три… Зайдет ли он в камеру? У него автомат, это очень хорошо. Надо заманить… Три, у машины – три “духа”. Нет, еще один в кузове, значит, четыре… Двое часовых у ворот. Наверняка по периметру сидят еще пулеметчики и какие-нибудь посты вдоль дороги… Но это – потом, главное – охранник. Но вдруг ребята не согласятся и у них есть другой план? Тогда он выйдет из камеры один… Сто пятьдесят метров, это где-то секунд сорок. Много… Эх, был бы Цыпленок, вдвоем бы они сработали. Войдет ли охранник?
Охранник, открыв дверь, остался стоять снаружи, и Рокотов почувствовал мелкую дрожь во всем теле. Остановился на пороге, не давая конвоиру захлопнуть дверь. Ребята смотрели на него выжидательно: Заявка – сидя на корточках, Асламбек – отойдя в угол, и только Олег – подавшись вперед. Охранник уже скрипел дверью, закрывая ее, и Рокотов решился. Обернувшись, он попросил жестом ладони охранника подождать. Не сходя с места, дотронулся до захоронки и вытащил жестянку.
– Сволочь, прапорюга! – заорал Олег и метнулся к нему. – Задушу!
Он и вправду бы ухватился за горло, если бы Ро shy;котов не подался назад, под защиту конвоира. “Дух” выставил вперед автомат, и Олег остановился перед ним. Из глаза вытекла слеза, скатилась в бороду.
– Там, еще там, – стараясь не смотреть, как трясется у Олега голова, показывал конвоиру в глубь камеры Рокотов. – Прогони его, там, покажу.
Охранник указал сначала Олегу, потом Заявке в угол, где замер Асламбек.
– Ну, я тебя встречу, прапор, ты меня будешь помнить, – стонал, разрывая на груди рубаху, сапер, – Ну, гад же ты, гад!
“Погоди, Олег, сейчас, сейчас…”
– Там вот, смотри, – Рокотов подбежал к окну, показал, где Олег вырезал камень
Сапер отвернулся, уперся лбом в стену, и конвоир прошел к окну, потянулся, ощупывая пальцами свежие бороздки. Довольный, хотел уже опустить руки, но Рокотов, чуть присев, со всей силы, а может, со всей злости отчаяния ударил его по затылку. “Дух” стукнулся лицом о стену, упал на колени. Автомат стукнул о пол, и Олег резко обернулся – у него в самом деле оказался отличный слух, различающий любой звук. А Рокотов, прыгнув на мятежника, изгибом локтя уже давил ему горло. И хотя охранник еще пытался освободить голову, дотянуться, нащупать упавший автомат, прапорщик чувствовал, как обмякает его тело.
Первым, как ни странно, пришел в себя Асламбек. Он кошкой прыгнул на еще дрыгающие ноги душмана, прижал их своим худеньким телом. Олег, еще не веря, видимо, в происходящее, тем не менее выхватил из-под дерущихся автомат, быстро передернул затвор, загоняя патрон в патронник. Заявка выглядывал в дверь.
